Мой психолог. Научи меня любить
Шрифт:
— У нас ещё есть время, так что мы вас покинем. Нужно ещё успеть переодеться до начала семинара по рисованию и взять все необходимое. Сегодня у нас прекрасный учитель. Нас согласился поддержать прекрасный человек и профессионал, молодая, но дерзкая звезда мира искусства, — Маркус говорит это с нотками истинного восхищения и гордости.
— А вы что это мокрые, — сверкает своим змеиным взглядом Хелен.
— Захотелось искупаться, а купальник в домике, но когда это кого останавливало? — победно произношу я и сильнее прижимаюсь к Маркусу, пытаясь прикрыться.
Он сжимает мои пальцы в тёплой ладони, а мне от этого становится так спокойно, словно он придаёт мне
— Поверьте моему опыту, тогда уж лучше совсем без одежды, — победно произносит брюнетка и скидывает свою лёгкую тунику, оставшись в одних чёрных бикини.
Совсем не стесняясь окружающих, она демонстрирует своё стройное, загорелое тело с подтянутой попой и грудью третьего размера, которая призывно покачивается, притягивая внимание всех мужчин на пляже, и гордо идёт к воде. Я провожаю её взглядом, чуть не открыв рот от удивления, и вижу на её спине большую тату в стиле мехенди с замысловатым узором. Всегда мечтала сделать татуировку, но старалась быть примерной девочкой, поэтому отказывала себе в этой слабости. Я перевожу взгляд на Генриха и вижу его не очень довольное лицо. Видно, что поведение спутницы его немного шокировало, но он молчит. Странные у них отношения. Хелен совсем не стесняясь, пялится на Маркуса и ведёт себя вызывающе, даже вульгарно, а он…
Маркус, повернувшись ко мне, ещё крепче сжимает мою руку и говорит:
— Пойдёмте, Ангелика. Я провожу вас.
Глава 8/1. МАРКУС
— Самое лучшее лекарство — это самовыражение, — так начал наш проводник в мир гармонии и искусства. — Сегодня нам выпала удивительная возможность рисовать океан. Это бурлящая и волнующая стихия, так много в ней тайн и загадок. Один цвет чего только стоит. Кто-то говорит, что вода синяя, кто-то, что она зелёная, а кто-то, не может до конца определиться, — говорит маэстро портретов и пейзажей.
Ангелика занимает место у мольберта в самом последнем ряду беседки, и я становлюсь рядом с ней. Использую каждую возможность, чтобы побыть рядом. Она уже приступила к рисунку, уверенно и размашисто водя карандашом по бумаге.
— Я предлагаю вам нарисовать то, что определенно волнует вас именно сейчас, то, что сидит в вашей голове. На следующем семинаре, мы сделаем разборы ваших работ, если, конечно, вы захотите.
— А если я не умею рисовать, — писклявым голосом произносит Хелен.
— Думаю, что океан сумеют нарисовать все. Здесь для нас важны сочетания, как вы пользуетесь мазками, какой диапазон цветов выбираете. Так что, я верю в вас.
Все приступают к выполнению задания, а я представляю, прекрасную картину: бурлящая стихия, песчаный пляж и она… волны с белой пеной накатывают на берег и нежно ласкают стройные ноги. Интересно, мои уроки рисования в детстве, совсем забылись со временем? Или я смогу, изобразить задуманное? Тренеры и коучи, не обязаны участвовать, но почти все пользуются возможностью и проходят все тренинги. Я неуверенно делаю набросок и краем глаза, сгорая от любопытства, поглядываю на мольберт Ангелики. Она уже взяла кисть, и бирюзово-голубые цвета окрашивают гладь океана.
— У вас профессионально получается.
— Я рисую с раннего детства и обожаю это делать. Моя комната до сих пор завалена эскизами и скетчами, — улыбаясь и не отрываясь от работы, говорит она. — Но помимо рисования мне нравится создавать красивое пространство. Именно поэтому я и стала дизайнером.
Время идёт, и я стараюсь не отвлекать Ангелику от процесса, которым я и сам не на шутку увлёкся. Сосредоточившись
Например, сегодняшнее купание в одежде, хоть и случайное и напугавшее девушку, меня очень сильно взволновало, такой бури эмоций от её близости я уже давно не испытывал. Да и не помню испытывал ли когда-то вообще.
Всего один день, а я знаю о ней уже гораздо больше, чем за все наши встречи в моем кабинете. Я радуюсь этому и хочу познавать ее больше, углубляться в ее жизнь, решать ее проблемы и просто быть с ней рядом. Ангелика такая хрупкая, трогательная, романтичная и ранимая, что хочется её оберегать, но в тоже время, касаясь её, чувствуя вкус её поцелуя, неистово любить, накрыть лавиной страсти, поднимающейся внутри меня.
За мыслями о своих желаниях, я теряю счёт времени. Меня возвращает в реальность такой до боли знакомый голос, теперь не кажущийся мне приятным. Хелен…
— На сколько я поняла, задание было нарисовать океан, — ехидно говорит она, — но ваши мысли, Ангелика, заняты совсем не этим.
Смотрю в сторону этой бестии. Она нагло выхватывает лист с мольберта и так громко говорит, привлекая внимание абсолютно всех:
— Надо же, поразительно точное сходство, — наигранно восхищённо округляет глаза с притворной улыбкой на лице. — Это же ты, Марк.
Хелен разворачивает листок бумаги ко мне, и я вижу на рисунке Ангелики, стоящего на берегу океана, мужчину. Он в точности повторяет мой сегодняшний вид на пляже: разлетающаяся рубашка, светлые брюки, закатанные по икры, растрепанные ветром, непослушные волосы и улыбка на лице, которое Ангелика передала почти с фотографической точностью. Сегодня я улыбался, глядя на неё. Впервые за долгое время, искренне и от всего сердца.
Многие восхищенно перешептываются, высказывая восторг, а некоторые издают сдавленные смешки, поглядывая на меня. Щёки же Ангелики покрываются ярким румянцем. Она вскакивает со стула и почти бегом выходит с террасы.
— Как это неэтично, Хелен, — забрав рисунок, говорит коуч по искусству. — Каждый из нас здесь не для того, чтобы критиковать и смеяться. Не для других. Мы здесь для себя, чтобы выражать свои эмоции и чувства, — она строго смотрит на Хелен, а потом на рисунок Ангелики. — Превосходно, — с еле заметной улыбкой маэстро переводит взгляд на меня. — Думаю, владелица этой прекрасной работы, захочет её получить обратно. Не могли бы вы, гер Шольц, передать автору?
— Конечно, — отвечаю, взяв рисунок, а когда учитель отходит, одариваю Хелен сердитым взглядом. — Как это низко. Ведёшь себя как старшеклассница, задирающая новенькую. Повзрослей уже.