Мой пушистый фамильяр
Шрифт:
— А что не так-то?
— Да все не так, — буркнула я и встала: — Пошли лучше спать.
Вот зачем я платье надевала, если почти сразу снимать его начала?
Забравшись под одеяло, вздохнула тяжело: занесло же меня в тьмутаракань отсталую. Зачем я фэнтези увлекалась? Не могла увлечься космической фантастикой? Была бы сейчас капитаном космического флота, бороздила бы во главе бравой команды просторы космоса, сражалась с космическими пиратами и общалась с центаврианскими послами.
А теперь ходи в мешающейся длинной юбке, подчиняйся мужу и бойся самосуда крестьян. Все-таки, быть застреленной из бластера или нейтронной пушки приятнее, чем сгореть на костре.
Или это мне сейчас так кажется?
Почему-то вспомнился дом, родители, моя комната, кровать, на которой я читала перед сном все то же фэнтези… И такая тоска накатила, что я неожиданно всхлипнула и уткнулась в подушку, скрывая выступившие слезы. И тут же услышала встревоженный голос своего фамильяра:
— Ну, ты чего? Ты не переживай, все наладится. Все хорошо будет.
— Угу, — проворчала я. — И домой ты меня вернешь прямо завтра, да?
Пушистик помолчал, потом тихо произнес:
— Спасибо тебе.
У меня даже слезы закончились от столь неожиданного заявления.
— За что?
— За все, — коротко ответил тот и после небольшого молчания попросил: — Расскажи мне о своем мире. Если тебе не очень тяжело от этого будет.
Я снова вздохнула и подумала: а почему бы и нет? Пусть послушает, каким должен быть настоящий современный мир. Они-то до таких высот ладно если через тысячу лет доберутся.
И начала говорить.
Глава 9
Я слушал рассказ Василинки и никак не мог поверить, что все это — правда. Ну, не может человек летать, да еще и в железных птицах! Железо — оно же тяжелое, его подкинь — оно сразу на землю упадет! И как можно ездить в металлических ящиках без лошадей? И в каретах под землей по рельсам кататься?
Автомобили, самолеты, метро, ракеты, компьютеры, микроволновки — от изобилия незнакомых слов начинала кружиться голова.
И говорить, что земля круглая — это же ересь полная! Была бы она круглая, с нее бы люди падали! Ходить бы невозможно было!
А телевизор, в котором можно увидеть, как живут люди в другой стране? Хотя, это как раз не удивительно. У магов есть зеркала волшебные, через которые они тоже многое разглядеть могут.
Но вот когда она заявила, что женщины у них не только за домом приглядывают, а и в управлении страной участвуют, мэрами, министрами и какими-то депутатами бывают, я понял, что она — великая выдумщица. Разве можно женщине доверить страну?
Впрочем, была у нас когда-то великая воительница Эвриния, которая долгие годы страной управляла, но это когда было? И потом — она ж богиней оказалась, на землю сошедшей. После смерти обратно на небеса вернулась. А боги на то и боги, чтобы делать то, что простым смертным не по статусу.
Эвриния тоже в штанах ходила, так она — воительница, ей можно. А то, что в мире Василинки все женщины, независимо от возраста и титула, их носить могут, мне полной дичью показалось. Попытался мать мою, королеву, в отцовских панталонах представить, так меня передернуло от появившейся в мозгу картины. А уж вообразить маму на пляже без одежды я даже в мыслях не смог. Врожденная стыдливость не позволила.
И при этом у них еще и магии не существует!
Что ж это за мир такой ужасный? И после этого Василинка еще жалеет, что у нас оказалась? Да я бы и секунды в их мире не прожил, с ума бы сошел.
А она рассказывала о нем с таким видом, словно гордилась им, словно показать хотела, что он у нее — самый лучший.
Ничего, поживет у нас, поймет, что бывают миры и поинтереснее, чем ее жуткий, грубый, бесстыжий и безмагичный мир.
— У вас ничего этого нет и еще долго не будет, — с огорчением закончила Василинка свой рассказ, и я кивнул: да, не будет. Подумав: и слава Богам, что не будет. А Василинка вдруг заплакала, да так горько, что я всполошился и кинулся ее утешать:
— Ты чего? Не переживай так. У нас тоже хорошо. У нас даже лучше. Вот увидишь, тебе понравится.
— Домо-о-о-ой хочу-у-у-у! — прорыдала она. — Ничего у вас не лучше. У вас даже ванны не-е-е-ет. И канализации-и-и-и.
Ну, да, здесь — нет. Не рыдать же из-за этого. Странная она, иномирянка. To такая смелая, в Ковен идти собирается с колдуном на пару, а то из-за ерунды расстраивается.
Еле я ее успокоил, усыпил, а потом долго сидел, переваривая полученные сведения, пока, наконец, тоже не уснул.
А утром Василинка проснулась веселая и довольная, словно и не рыдала накануне, по дому скучая. Даже какую-то песенку под нос мурлыкать начала.
Правда, слова опять какие-то непонятные в ней были, про мусю-пусю какую-то, но хоть не плакала, и то ладно.
И мы снова весь день тренировались. Воспоминания у нее пробуждались очень быстро, каждые несколько минут вспоминала она очередные заклинания, и радовалась этому, как ребенок. А я гнал от себя вчерашние опасения и радовался ее боевому настрою. Точнее, старался радоваться. Не хотелось ее расстраивать.
Конечно, до умений ведьмы ей было еще далеко, не все пассы получались с первого раза, но я уже видел, что пройдет еще несколько дней, и станет она такой же могущественной, какой была прежняя хозяйка ее тела.
И с надеждой думал: может, хоть овладение магией привяжет ее к нашему миру, и не захочет она возвращаться в свой, где сразу потеряет все магические умения?
Не хотелось мне ее терять. Почему-то только от мысли, что она может исчезнуть, у меня настроение портилось. Нравилась она мне. Где я еще такую хозяйку найду: милую, веселую, которая бы ко мне, как к равному относилась, а не как к грязи под ногами? И по имени бы называла, а не кличкой этой дурацкой.
Главное — не признаваться ей, кто я на самом деле. Стыдно очень, что не справился с какой-то ведьмой, что позволил себя пленить. Разве настоящий принц может быть таким растяпой?