Мой путь к мечте. Автобиография великого модельера
Шрифт:
Держать магазин, как оказалось, замечательный способ заводить знакомства с женщинами. Моей самой близкой подругой на тот момент была Кэти Уилсон, которую я встретил на Мейн-стрит в Хианнисе 5 июля 1969 года возле кафе-мороженого Friendly’s. Я остановился и посмотрел на нее, а она взглянула на меня, словно мы давно знали друг друга, как если бы учились в одной школе или она дружила с моими сестрами. Она была очень-очень-очень опрятной и очень-очень-очень милой. На следующий день мы зашли в Friendly’s и взяли кофе Fribbles – так у них называют молочные коктейли. Она приехала в Хианнис на лето, как и я. И была очень нежной, невинной, настоящей американкой, с длинными светлыми волосами, красивой улыбкой и поразительно прекрасными чертами лица. Я сходил с ней в кино для автомобилистов под открытым небом и на рок-концерт. Вскоре по-настоящему влюбился в Кэти. Она была девушкой моей мечты. Кэти Уилсон очень понравилась моему папе.
Осенью
Кэти отправилась в колледж Миддлбери в Вермонте. Она пару раз приезжала ко мне в Элмайру, а я навещал ее. Мне хотелось, чтобы она чаще приезжала и проводила больше времени со мной, но она очень серьезно относилась к учебе и решила не тратить времени на поездки. А потом заболела мононуклеозом и не могла ездить далеко. В итоге мы отдалились друг от друга, но мы с Кэти навсегда остались друзьями.
А теперь мы могли заполучить любую хорошенькую девушку, приходившую в People’s Place! Если у меня когда-либо и была озабоченность по поводу знакомств, то теперь ее след простыл. Я знал всех девушек в кампусе элмайрского колледжа и встречался с теми, кто мне нравился, без проблем. Как-то вечером мы отправились на Boss Tweed’s, где я познакомился с очаровательной Карен Волф, напоминавшей светловолосую, голубоглазую фею, которая после занятий работала официанткой. Мы бросали четверть доллара в музыкальный автомат, снова и снова слушая, как Род Стюарт поет «Мэгги Мэй», ели бесплатный попкорн и пили пиво Genesee небольшими стаканчиками за десять центов – «даймис» [31] . Моя былая закомплексованность пропала; теперь у меня всегда была компания, если я в ней нуждался.
31
«Даймис» – название происходит от слова «дайм» – монета в десять центов. – Примеч. пер.
Мне очень нравилось видеть, когда оказывался вблизи своей школы, что все больше людей носили одежду, которую я привез в город. И хотел, чтобы все выглядели так же, как выглядели мы с Ларри. Теперь мы уже еженедельно ездили в Нью-Йорк для пополнения запасов. Однажды на перемене к нам подошли замдиректора нашей школы и инспектор по делам несовершеннолетних, г-н Фицджеральд.
– Ребята, вас не было в школе два дня.
– Верно, – сказал Ларри. – Мы ездили в Нью-Йорк и там закупали товары для нашего магазина!
Став более искушенными в торговле, мы узнали, что не стоит ориентироваться на Limbo в приобретении товаров; мы могли бы наладить контакты с производителями. Отец Ларри, Боб Стимерман, оказал нам огромную помощь, за которую я всегда буду ему благодарен: он разрешил нам пользоваться своей кредитной линией. Раньше от нас требовалось платить за товары наличными и самостоятельно отвозить их домой, а теперь мы могли размещать заказы и пользоваться доставкой. К этому времени я на протяжении многих лет постоянно бывал в доме Стимерманов. Отец Ларри был спокойным и уравновешенным человеком. Он научил меня обдумывать, рассматривать все аспекты проблемы, прежде чем принимать решение. Я стал частью семьи Стимерман. Это общение согревало меня. Хотя любил свою семью, у Стимерманов я получил другой опыт. Их связывали тесные семейные узы, которых так не хватало в моем доме. В отличие от наших трапез, обычно хаотичных и шумных, с младенцами и маленькими детьми, а также опасений по поводу отцовского гнева, Стимерманы за обеденным столом вели разговоры и наслаждались общением друг с другом. Я находил это замечательным. Мне нравилось, как Боб Стимерман мыслит, и принял его как отца, которого у меня никогда не было.
Мы с Ларри впервые посетили выставку модной индустрии, где производители и оптовики представляли свои товары, в «Статлер Хилтон», отеле на 33-й улице, в выходные в феврале 1970 года, и увидели демонстрацию одежды таких брендов, как A Smile, Michael Milea, Gentleman John, Faded Glory, Brittania, Bouncing Bertha’s Banana Blanket, Billy Whiskers, UFO, Landlubber, Viceroy, Cheap Jeans.
Как бы я хотел вернуться в прошлое и прогуляться там, уже познав то, что знаю сейчас. Там было множество диких личностей и великих идей!
Мода словно воспламеняла, и неожиданно мы смогли привезти в Элмайру все, что хотели!
И все же я по-прежнему считал, что Limbo – лучший в мире магазин, и хотел, чтобы People’s Place создавал такое же ощущение, только еще круче, если только подобное вообще возможно. Когда другой магазин в центре Элмайры закрылся, я скупил все их стеклянные витрины, которые они были готовы выбросить. Мы поставили их перед нашей стеной с джинсами и разложили там все наши рубашки и блузки. Мне хотелось, чтобы люди, разглядывая стеклянные витрины, спрашивали: «Можно мне такую среднего размера? Такую же маленького размера?» Именно так происходило в Limbo. Я проверял, чтобы все рубашки были идеально сложены и подобраны по цвету; это придавало магазину официальный вид. Я стремился, чтобы все содержалось опрятно и аккуратно, как в настоящем профессиональном предприятии розничной торговли. Приколол несколько рубашек к стенам, другие свесил с потолка, чтобы мир моды обволакивал входящих покупателей. Мы продавали образ жизни, который не существовал в Элмайре. Мы сами создавали образ жизни.
По окончании школы меня манил побег. У меня был бизнес, и магазин приносил доход. Мама была счастлива за меня. Мои молитвы были услышаны: у меня появилось дело, которым я был увлечен!
Отец сказал мне, что это не продлится вечно, и настаивал на том, чтобы я или нашел стабильную работу, или поступил в колледж. Он много крови попортил моей матери, пока она не поддержала его. Я уступил их просьбам. Мне хотелось показать моим родителям, что, по крайней мере, делаю то, о чем они просят.
32
Название песни Charli XCX Doing It. – Примеч. пер.
Я записался в муниципальный колледж Корнинга, так как там не было вступительных экзаменов: достаточно подать заявление, и ты принят.
Я сам оплатил расходы из доходов от People’s Place, но учиться там мне было абсолютно не интересно. Когда начались занятия, я был целиком поглощен своим бизнесом. Это было впустую потраченное время в моей жизни. Я встретил учителя, Дика Люса, который оказался веселым парнем, а его партнер по бизнесу, Дэвид Касл, помог создать мой первый логотип для People’s Place, но в остальном посещение занятий считаю бесполезным. Нам рассказывали про макроэкономику и микроэкономику, но я тем временем думал: «Чем быстрее смогу вернуться в мой магазин, тем больше денег заработаю и тем лучше смогу проводить время». Я сгорал от желания поскорее вернуться в People’s Place, чтобы по-новому развесить джинсовые куртки и организовать новые зоны для выкладки осенних свитеров. Мои родители хотели, чтобы я получил диплом об окончании колледжа, нашел хорошую работу и зарабатывал деньги, но я уже зарабатывал деньги и получал удовольствие от своего занятия. Что было не так?
Так продолжалось два месяца. Затем я бросил Корнингский колледж, ничего не сказав родителям. Мы с Ларри сняли квартиру, где проводили свои тусовки, и каждый вечер приглашали к себе девушек из элмайрского колледжа; у нас гремела музыка. А по утрам вставали и шли на работу.
До окончания старшей школы Ларри, Джон и я открывали свой магазин только после занятий в школе и по выходным. Теперь же мы могли торговать весь день. Мы открывались в десять часов утра. Расширили товарный ассортимент, появился отдел грампластинок. Наняли привлекательных девушек и крутых парней. У нас был хэдшоп, хотя многие люди, глядя на нас, думали, что мы продаем наркотики. Родители подростков, случалось, звонили в полицию Эльмайры и говорили: «Мой ребенок идет в People’s Place покупать “кожу”. Что это за наркотик?» (У нас имелся отдел кожаных изделий, где мы продавали ремни ручной работы от Joel Labovitz, сандалии и жилеты. Но мы никогда не продавали наркотики.) Полицейские тоже думали, что мы наркодилеры. Но мы ими не были, в основном специализировались на модной одежде.