Мой путь в рай

Волвертон Дэйв

– Достаточно ярко для тебя, старик?
– спросил человек. Я побежал в переулок. Собака мертва, ее обожженные лапы еще дергаются. Краска зданий по обеим сторонам улицы горит. Пришлось отступить.
– Тебе нужно поблагодарить аллаха, ублюдок: я истратил свою единственную энергетическую гранату, - сказал человек.
– Вернусь за тобой позже.
– И он прервал связь.

Он двигался в сторону моего дома, поэтому я побежал по параллельной улице, надеясь перехватить его. Но он исчез.

Я сидел на земле, плакал и думал о Флако с перерезанным горлом, о том,

что не сумел отомстить за его смерть. На улице завыли пожарные сирены, и я пошел домой. Воздух вдруг стал густым, ноги у меня подгибались. Я все время вспоминал мертвого Флако и погоню за его убийцей. Я считал, что его нужно убить, и бежал за ним легко, но теперь меня охватила слабость. Оглянувшись, я увидел, что нахожусь на незнакомой улице. Я заблудился.

Пошел дальше, пока не нашел знакомое место, оттуда направился домой. Взял лопату и пошел на плантации, чтобы похоронить Флако. Когда я туда добрался, его тело уже остыло.

Чилийка собиралась уходить. Увидя меня, она задрожала и крикнула:

– Эта женщина, Тамара, она исчезла! Убежала в город!

Я кивнул, но чилийка продолжала повторять:

– Она исчезла. Исчезла.

Собирая свою одежду и посуду, она следила за мной краем глаза. Я выкопал мелкую могилу и положил в нее Флако.

Проверил его карманы. Пусто.

Я поглядел на чилийку; она застонала и отбежала на несколько шагов, потом снова задрожала и опустилась на землю.

– Не убивай меня!
– закричала она, маша руками перед грудью.
– Не убивай меня!

Она очень испугалась, и я понял, что она меня считает убийцей Флако.

– Что ты сделала с его вещами?
– крикнул я.

– Смилуйся! Я мать! Пожалей меня!
– кричала она.
– Оставь мне немного денег. Чтобы хватило до Пуэрто-Рико!

Я сделал шаг вперед и поднял лопату, словно собирался ударить ее. Она заплакала и достала из-за пазухи сверток. Бросила его на землю - бумажник Флако, пачка денег, завернутых в коричневую бумагу, и медальон святого Кристофера. Я заглянул в бумажник. Он был полон денег. Как я и догадался, он взял себе солидную часть вырученного за кристалл. Я швырнул женщине бумажник и отвернулся. Женщина уползла с ребенком и своими вещами.

Я закопал Флако и прочел молитву, прося Бога простить Флако его грехи. Потом пошел домой.

Тамара лежала в моей постели, подключившись к монитору сновидений и закрыв лицо. Она негромко стонала, свернувшись в позе зародыша. Коленями сжимала лазерное ружье. Платиновый блеск кожи свидетельствовал, что у нее высокая температура. Я неслышно подошел и взял ружье, отключил и бросил в угол. Осмотрел ее руку. Воспаление и припухлость не больше ожидаемого: температура не от инфекции.

Взял запасной монитор и подключился к ее сну.

На берегу ветер, холодный и неудержимый, ударил меня, словно собирался поднять и унести. На темном чистом небе над морем вставала красная яркая луна. На кроваво-красном песке шуршали тысячи призрачных крабов, щелкали клешнями. Я спустился к самому морю. Волны у берега по-прежнему покачивали тушу быка.

На берегу лежал человеческий скелет. Его кости были так очищены, что только несколько крабов ползали внутри грудной клетки.

– Я тебя не ждала, - сказал скелет.

– А кого ты ждала?

– Не тебя.

Я взглянул на берег и сказал:

– Плохо, что Флако умер. Он был хорошим другом.

Скелет застонал. Несколько мгновений надо мной в воздухе стояла призрачная женщина в красных одеждах. Она бросила на ветер три желтые розы и исчезла. Я посмотрел на небо. Звезд не было. Скелет сказал:

– Я там не стала задерживаться, убежала и попыталась вернуться сюда. И заблудилась. Как умер Флако?

– Задушили и перерезали горло.

– Это Эйриш. Эйриш любит убивать так. Всегда оставляет дважды убитых.
– Волна подкатилась к моим ногам. Вода густая, теплая и красная.

– Я почти добрался до него. Почти убил Эйриша.

– Эйриш хорош. Ты не смог бы его убить.

– Чуть не убил, - настаивал я.

– Ты не можешь его убить. Он создан для этой работы. Генетически выращен. Он только позволил тебе поверить, что ты сможешь, - сказал скелет. Мы оба некоторое время молчали.
– Я умираю, Анжело. Я сказала тебе, что если ты от меня откажешься, я умру. Ты отказался от меня?

– Да, - ответил я, - и, может, не один раз. Когда мы оперировали тебя, мы сделали снимок сетчатки глаза. И проверили тебя по правительственным архивам.

– Они ждали чего-нибудь такого. Достаточно, чтобы убить меня, сказал скелет.

– К тому же я дал тебе стимуляторы типа АВ, прежде чем разобрался, что у тебя пересажен мозг, - признался я.
– У тебя ведь пересажен мозг?

Она кивнула.

– Ты в опасности.

– Я мертва, - поправил скелет. Кости его начали утоньшаться и лопаться, как сухие прутики. Я попытался сказать что-нибудь утешительное и не смог. Скелет увидел мое расстройство и рассмеялся: - Оставь меня. Я не боюсь смерти.

– Все боятся смерти, - сказал я. Ветер поднимал песок, бросал его на меня. В воде поднялся левиафан, темное бесформенное существо с глазами на горбах, и принялся смотреть на нас. Шелестящее щупальце высоко поднялось в воздух, потом с плеском снова скрылось в воде. Левиафан ушел под воду, и я почувствовал, что его заставила это сделать Тамара. Она контролировала свой сон, но так, как это делают мазохисты и отчаявшиеся.

Скелет сказал:

– Это потому, что они не практикуются - в умирании. Боятся забвения, распада мышц, медленного вытекания жидкостей из тела.

– А ты не боишься?

– Нет, - сказал скелет.
– Я много раз умирала.
– И с этими словами на костях наросла плоть, появилась рыжеволосая женщина. Ее начал есть краб, она не мигнула.

– Почему умер Флако?
– спросил я.

Она на мгновение задержала дыхание, потом медленно выпустила воздух. Я не думал, что она мне скажет.

– Вероятно, я тебе обязана, - сказала она наконец.
– Мой муж генерал Амир Джафари хочет получить мой мозг, заключить его в мозговую сумку, а тело - в стасис.