Мой сладкий грех
Шрифт:
Издалека вижу мигалку патрульной машины, подъезжаю насколько возможно ближе. Мерс, вылетевший на бордюр, ударился о дерево — мое первое визуальное заключение при виде разбитой, стоящей капотом впритык к старому тополю, машине. Подхожу ближе. Из руля свисает раскрывшаяся подушка безопасности, а на ней, твою мать! На ней кровь…
Меня прошивает холодным ударом тока, оглядываю салон, снятая крыша позволяет быстро пробежаться глазами внутри. Кровь также на водительском боковом стекле, больше ничего нигде не видно.
—
— Куда увезли девушку? — в голове шумит, мне срочно нужно ее видеть, понимать, что с ней.
— Я сейчас отведу вас к полицейскому, он минут десять назад общался с медиками по телефону, я не владею информацией. Нам пришлось вызвать полицию, вам придется задержаться, у них к вам есть вопросы.
— Какие вопросы? Нахожу глазами двух ментов, подхожу к ним.
— Здравствуйте, я хозяин машины.
— Добрый день, узнали вас сразу, как вы подъехали. Ваша девушка была за рулем?
— Да.
— Откуда она держала путь?
— Из моего гаража! — меня начинают бесить эти вопросы, не понимаю их целесообразности. И так тошно.
— Она ездит на этой машине или она общая?
— Зачем вам эти сведения? Что происходит?
— У машины были подрезаны тормоза.
— Что?! — его слова, как раскатом грома ударяют в мозг, мысли хаотично носятся по черепной коробке и не могут найти ни одного объяснения услышанному.
— У вас есть предположения?
— Нет!
— Кто, кроме вас, находился в доме за прошедшие сутки?
— Никто.
— А девушка?
— Это допрос? — мне хочется ему врезать, все, что я сейчас хочу — узнать как Ника, услышать ее версию событий, если в сознании, а уже потом выяснить какая мразь резала эти тормоза.
— Вам нужно проехать с нами в участок. Вы, получается, первый подозреваемый.
— Мужики, не дурите, мне нужно в больницу. Скажите адрес участка, я приеду через несколько часов. Заодно сниму видео с камер над гаражом. А сейчас я хочу знать куда ее повезли.
***
Сердце топит на полную, дорога в больницу занимает не больше десяти минут, но меня выводит из себя любая остановка, даже на светофорах. Рой неприятных мыслей застилает все на свете, я почти не соображаю, двигаюсь на автомате.
Глушу двигатель на парковке перед приемным покоем, впиваюсь глазами в дверь. Знакомая боль настигает неожиданно для самого себя, я чувствую то же, что после последнего боя, только сейчас это совершенно другой масштаб, я снова причинил кому-то увечья. И это моя Ника. Она пострадала из-за меня. В довесок дикая, неконтролируемая злость накрывает с головой, сжимаю до хруста костей кулаки, выхожу из машины. Убью, если найду, кто бы это ни был!
Поднимаюсь на второй
— Что с ней? — задаю вопрос врачу. Он недоумевает.
— Вы кто, молодой человек?
— Парень ее, на моей машине ехала, — не получается скрыть, что заведен до предела. Оказывается, есть вещи, которые могут меня вывести из равновесия без возможности справиться с эмоциями.
Он кидает взгляд на своего собеседника, но, видя мое состояние не рискует выдвигать что-то о том, что я не являюсь близким родственником и всю эту хрень.
— Перелом ключицы, разбитая голова, сотрясение.
— В сознании?
— Да, еще в машине скорой помощи пришла в себя.
— Она в этой палате? — показываю на дверь, перед которой мы стоим.
— Да,… — тушуется доктор, заглядывает в глаза Калинину — но…вам, наверное лучше не ходить.
— Кто меня остановит?! — свирепею я. Сейчас в таком состоянии, что пятерых раскидаю налегке.
Врач отступает и спешит свалить подальше от проблем.
— Отойдем? — берет меня под локоть новоиспеченный, мать твою, папа. Только его нравоучений сейчас не хватает.
Выдыхаю, иду за ним к окну в конце коридора. Колотит меня знатно, но стараюсь держать лицо.
— То, что у тебя крыша улетела, это я понял, но я не думал, что безвозвратно. Ты на хр*на ей машину дал? — зло выплевывает он.
— Она на ней не первый раз ехала. И водит она нормально, я не дал бы, если бы не был уверен.
— Ты, бл*дь, издеваешься, что ли? Ты, взрослый мужик, безответственно усадил за руль девчонку! И из-за твоей уверенности моя дочка на больничной койке, с переломами!
— Она там по другим причинам.
Зарываюсь пальцами в волосы, вдох-выдох. Я не чувствую перед ним вины, только перед Никой, но я его понимаю, сам бы крошил всех, кто прямо или косвенно причинил ей боль.
— Я найду, кто это сделал…
— Что сделал?
— Менты на месте аварии сказали, что были подрезаны тормоза… Я первый подозреваемый, отсюда поеду на допрос…
Шок, застывший в глазах Калинина, возвращает меня в реальность. Мне нужно скорее во всем разобраться, по свежему.
— Я ненадолго к Нике. Мне нужно ехать, — поворачиваюсь и иду в палату.
— С ней Марина, — не знаю зачем, говорит он мне вдогонку.
Открываю дверь и сердце сжимается в тугой узел. Черешневые глаза смотрят виновато и затравлено. С левой стороны на лице бордовые следы от удара, голова перевязана бинтом, из-под свободной рубашки выглядывает повязка, наложенная для фиксации костей ключицы.