Мой сосед Владимир Путин. Разговор по душам

Чилингарян Сергей

Вот так неправильно и получилось в твоей судьбе, Путин. Превысил ты свои возможности. В первой прослушке – ладно, но вот во второй… Ты бы сидел да и слушал бы… А ты взял да и сказал… И плохо кончишь – это как пить дать.

Но я вперед забегаю. Нам же еще продолжать.

Твоя «евреяна»

Все же Ельцину требовалось небольшое свидетельство того, что ты сумеешь правильно сыграть на какой-нибудь, по своему выбору, популярной теме. Оно ему вскоре и явилось. Ты и тут не оплошал, зная, что папа может одобрить, а что нет. Главное же – то, что ты предъявил, полностью согласовалось с твоими давними убеждениями: евреи должны знать свое место. Была тебе подсказка чуть ли не на генно-историческом уровне: их – можно.

Нащупал слабое

звено в цепи ненавидимых народом олигархов, наименее симпатичного из них, наиболее евреистого – Березовского. По правде сказать, БАБ, «безопасно» раскинувшись от Москвы до Тель-Авива, и сам напрашивался. И напросился: слегка демонизировав его, ты официально замочил его в присутствии телевидения. Чем и снискал снискуемое (чтобы потом лично сникерснуть все самое сникерснуемое – ну, это понятно).

Рому Абрамовича – нет, Рому нельзя было, Рома кормил «семью». Зато прогнал Гусинского, чтобы не выставлял тебя в «Куклах» крошкой Цахесом. Срывчик у тебя произошел по части юмора. Глядя в телевизор, яростно ковырнул в носу – и вдруг кровь пошла: это и есть срывчик.

И потом уже – строгая хронология тут не важна – основательно взялся за самого независимого из них, самого богатого на тот момент, самого умного и видного собой – за Ходорковского, короче. Те двое хотя бы формально с русскими корнями, а этот вообще неизвестно с какого ходу… В пионерлагере, бодро шагая на обеды и ужины, мы, помню, распевали: «С какого, парень, года, с какого парохода, и на каких морях ты побывал, моряк?!». А Михал Борисыч на виду всей клокочущей после ваучерного одурачивания России, а стало быть, на свою голову и на личном пароходе уже вовсю бороздил не какие-то там мелкие моря, а океаны. Одним словом, что-то совершенно антиподское (от слова «антипод», а не то, что ты по-еврейски подумал) тебе явилось в образе Ходора. Ты ему все свои юношеские прыщи и припомнил – и музицирование, и шахматы, в которых ты был слаб, и олимпиады, на которые тебя не вызывали; да так стойко не вызывали, что ты назло всем ввел в активный речевой обиход глагол «просчитывать».

Формально преодолел-таки комплекс неважнецкого шахматиста и нежванецкого шутника, вернее даже – держателя юмористического удара. «Я тебе дам крошку Цахеса! Ты у меня баланду будешь… я тебе накрошу…» – и за парадоксально чухнувшего Гуся с головой на высокой шее отыгрался на гордом Ходоре.

Ты, очевидно, дал себе клятву: «Ну, я тебе сделаю, поц!». И какой хваткой вцепился, разве что не урча. Мол, вот этот один и есть само исчадие, а все остальные олигархи, те, что ради вящего назидания Ходору оставлены в шоколаде, – белые и пушистые, как мох на мошонке полярного медведя. Вот так ему! А чтобы горизонта не заслонял! И разборьбил ты, понимаш, человека вдрызг; даже папа-Ельцин тебя такому не учил. Да и большинство русских скажет: чтобы один хапнул триллион, а другие – ничего? Да такого не бывает! Ну, хорошо, на евреистом Березовском наварил себе заваристый пиар; ну, ладно, шуганул Гусинского, хрен с ним, он и там не пропадет. Но тут-то ведь хватил сверх всякой меры. «Ну и лютый ты, Путин! – сказал тебе народ. – Даже как-то не по-христиански». А православные (не главпопы, а те, что искренне в низах кучкуются) добавили: «Ох, и злыдень…».

* * *

Таковы твои нехитрые антиеврейские подвиги, Володь Акелыч. Причем самого Акелу обижаю зря – он против тебя тот же милый Волчок из нетленного мульфильма «Сказка сказок». Кстати, создал фильм кто, знаешь? Ага, тоже…

А Дворковича ты, конечно, по говорящей фамилии подбирал, чтобы изначально знал свое место. К тому же – корректен, учтив, чист, сопли не жует, в носу не ковыряет. …Ну-ну, рассказывай сказки, что не из-за фамилии, а по таланту. Стал бы ты с талантом к себе подпускать, ага… Сам ведь неглуп – своего уровня не можешь не чуять. Не можешь не знать, что чем ниже уровень, тем легче можно такого столкнуть. В подсознании у тебя не талант сидел, а вот что: за двух битых ради мудрости надо одного невинного Дворковича взять…

А вообще, это игра такая, Путин: «Угадай инсинуацию». Три раза, как

ты сказал, «топим клавишу»: пум-пум-пум, отлепляем полоску правдоподобия и – оп-ля – приклеиваем на лоб, чтобы всем стало легко и потешно. Ты и сам в нее уже играешь: мозги в гараже, проураганенные миллиарды… Эрнсту можешь заказать сериал «МОЗМИЛ» – чтобы никто сразу не догадался, но чтобы много было закатанных под асфальт, залитых мозгами миллиардов. И в то же время чтобы понятно было, что это фикшн…

Уже дописав твою «Евреяну», услышал про какого-то Вайнштока, с которым ты, оказывается, задружился по нефтяной части. Ну понятно, главное, не по политической; а по нефтяной можно и заочно подружить, лишь бы он свои финансовые обязательства исполнял – обниматься ведь с ним необязательно.

В телефонной книге Ленинграда 60-х я однажды увидел фамилию Розенпфлуг. Вот с ним ты точно не задружился бы. А я бы, может, и задружился – вначале посмеявшись, естественно; у самого есть в загашнике недоумение: «И откуда только у еврейского человека фамилия Зернобель?». Таких даже у Ильфа с Петровым нет, у них максимум – Пфеферкорн; а корн, сам понимаешь, не зерно.

А у тебя, подумаешь, Вайншток. Негусто, да и никакой загадки, на русский можно перевести как «затычка» – это чтобы не вылилось. И сидит он у тебя на заглушке, только не на винной, а на нефтяной, и срабатывает по русскому голосовому коду: «оп!» и вентиль наполовину, а «оп-ля» – на полную…

Только что узнал: из финансовых евреев ты и с братьями задружился; забыл уже, …берги какие-то. Это же не мой мир, сам понимаешь. То, о чем говорят влезшие в суть вещей журналюги, со всеми нулями и фигурами, дыхания мне уже не собьет. Ясно, что обедняю себя, – значительные нули и фигуры в твое время и чернь волнуют, и ДДД имени ДД. Зато в тебе, Путин, борьба прагматизма с юдофобией все чаще дает пользительный итог. И это скорее хорошо, чем плохо.

Спросил у двоих, смотрящих новости: не помните, когда Путин замочил Березовского – после того, как стал президентом, или до того? Ни черта не помнят! Да и хрен с ним, это уже не столь важно. Твоя беда в том, что ты в одной куче со всеми и умных евреев-государственников на дух не переносишь. Государство, дескать, не их амплуа. Или же – это твое акелычье дело – в полнолуние сознательно трафишь темной части своего электората, составляющую до сих пор неопознанную часть населения. Хотя определить ее легко.

Но еще большая твоя беда, что ты и многих русских, профессионально знающих общественное устройство, имеющих идеи экономически толкового, справедливого переустройства той бучи, что ты замутил, умеющих предметно, из головы, а не из подаваемой бумажки, выражать свои мысли, – ты их тоже на дух не подпускаешь, приравнивая к евреям. Да еще злобно клевещешь на них, отвечая на вопросы электората.

Ты с детства так решил: всякий, кто претендует быть умнее и значимее тебя как шпаны, как шпиона, как юриста, как политика – «яврей». И с ним никаких «истя». И все силы пускаешь на то, чтобы указать такому: лидером допрежь меня не суйсь! А признаешь только одну нацию – «своих», «наших», главный профессионализм которых – в умелой закрытости, в крепком сплочении и еще во многом том, чего от советского строя до гитлерюгенда давно уже проходили, получив на аттестате зрелости по двойке с минусом.

Признаешь только тех, кто ссыт горячо преданным тебе кипятком, вроде судьи Данилкина, которого ты склонил обхамить самого себя лет на 13 с хвостиком.

Политбюро из Петербурга

Ты рассовываешь своих людей там и сям по всем субъектам Федерации. Ты ждал, пока вызванные из Питера освоят ответственные должности, а недостатки ельцинского времени набирали дальнейший ход: разлагались милиция, суд, крепла партия лоббистов-законодателей.

И когда ты теперь выкладываешь в речах череду недостатков в государственной деятельности – дороги, продукты, лекарства, воры и т. д., да так отстраненно, будто в этом виноват кто угодно, только не ты со своим властным трактором, то ставишь себя в положение, достойное осмеяния и того тона, который я тут органично для тебя избрал.