Мой сводный кошмар
Шрифт:
Все, хватит себя накручивать. Не может откат прилететь так стремительно.
Возможно, генеральный просто хочет узнать, как вчера все закончилось. Он же пропустил все веселье. И потом, ни с одним тираном долго не проработаешь, а Снежану с ее должности и строительным краном не сдвинешь.
Он добрый. Просто мы, все остальные, кто не Снежана, с ним мало знакомы.
Глава 45
Любые чувства меняют картинку реальности – сочувствие, жалость, симпатия. Что уж говорить о любви?
Я уходила в полной уверенности, что не вернусь, и позволяла себе так думать несколько дней. А потом Кирилл снова ворвался в мою реальность. Как вихрь, как безмятежное пламя. Без извинений, выяснения отношений, без звонков, СМС, которых, признаваясь только себе, ждала эти дни.
В один из вечеров я вышла из офиса, спустилась по лестнице и увидела, как он стремительно выходит из знакомой машины. Не сбавляя шага, подходит ко мне, берет за руку и заставляет идти за собой.
Не оборачивается. Смотрит прямо перед собой. Холоден и уверен в себе. И так же уверен, что я соглашусь идти вместе с ним.
Попыталась вырваться – сжал сильнее ладонь, и только. Даже не обернулся. Почти силком подвел к машине, и только тогда отпустил, открыл дверь со стороны пассажира, взглянул на меня.
– Я никуда с тобой не поеду, - заявила ему и отвернулась, рассматривая огни остановки.
Он достал телефон, кого-то набрал и сказал:
– Мама, Лера отказывается с тобой знакомиться.
Я перевела взгляд на него. Он убрал телефон от уха и сказал уже мне:
– Мама говорит, что давно мечтала познакомиться с девушкой, которая заставила ее оболтуса взяться за ум. И просит тебя исполнить ее мечту и приехать.
– Взяться за ум? – с сомнением посмотрела я в глаза со смешинками.
– Значит, с «оболтусом» ты согласна… - притворно задумчиво протянул он и открыл шире дверь. – У тебя определенно найдутся общие темы с моей мамой. Присаживайся, и поедем.
Но я не торопилась менять зимнюю улицу, где румянец легко списать на мороз, на салон машины, где сразу станет понятно, что я смущена. И растеряна. И не знаю, что говорить и что делать…
Он хотел меня познакомить с мамой…
Серьезный шаг, говорящий о многом.
Но я не была готова снова шагнуть в бедлам его дома. Несмотря на чувства к нему. Несмотря на взаимность. И несмотря на то, что ужасно хотела обнять его и снова почувствовать вкус его губ.
Я могла бы спокойно жить с ним в квартире, где была бы всего одна комната, но если бы эта комната была только наша.
А так…
Что изменится от того, что я познакомлюсь с мамой Кирилла?
Мы снова вернемся к тому, с чего начали, и… вновь разойдемся. Я больше не буду делиться. Я больше не буду молчать. Я больше не буду ждать, когда он со всем разберется.
– Я всех разогнал, - слова Кирилла заставили меня вынырнуть из размышлений.
Не поверила. Подумала, что показалось. И услышала вновь:
– Лерка, я всех разогнал. В тот же день, когда ты ушла.
А потом он сделал один только шаг, обнял меня и, прибегая к запрещенному приему – сводящим с ума поцелуям, попросил:
– Ну хватит злиться. Хватит. Лерка, возвращайся ко мне! Я сильно соскучился…
И так как тоже безумно скучала, я сдалась под натиском поцелуев.
Этим же вечером он познакомил меня не только с мамой, но и с отцом. Ужасно волновалась перед встречей, но его родители мне понравились. И, судя по их довольным улыбкам, я им понравилась тоже. Чуть позже, когда мы на кухне готовили чай для мужчин, мама Кирилла подтвердила мои надежды и поделилась своими, серьезно меня огорошив.
– Валерия, - сказала она, пройдясь по мне взглядом-рентгеном, - я вижу, что ты хорошая, сильная девочка. Сильная, понимаешь? Именно такая нужна Кириллу. Я давно ждала и хотела посмотреть, кто же заставит его одуматься. Но он привык, что ему все можно, все слишком легко достается. Он знает свои сильные стороны и удачно использует их. Но я мать, и я вижу, в чем его слабость. Ты тоже это заметила. Не переживай, я не против. Наоборот. Я благодарна, что ты очень эффектно напомнила об этом Кириллу.
Ночью перекатываюсь с боку на бок: то ли от переедания сон не идет, то ли от навязчивых мыслей о завтра. Одно дело – сесть в машину Яра на чистом адреналине, и совсем другое – приехать на запланированную встречу. Так пафосно, с адвокатами и все такое…
Я утешаюсь аутотренингом, что мне и говорить-то не придется и смотреть в сторону мужа необязательно, со мной будут двое юристов-профессионалов, Егор (под вопросом), присутствие Макара как-то не обсуждалось, а я потерплю полчаса-час, подпишу о разводе бумаги и вуаля.
Кстати, о подписях…
Крадусь на кухню, поглядывая на прикрытую дверь в комнату Егора, включаю бра (да, здесь не хоромы, если хлопать в ладоши, так и провозишься в темноте) и, потянувшись, достаю с верха холодильника журнал. Усаживаюсь с чашкой чая (интересно, где все-таки кофе?), и на первой же странице обнаруживаю свою сказку. Не знаю, как описать эти ощущения. Восторг – слишком возвышенно; радость – приземленно. Недоверие, удивление вперемешку с внутренним возгласом: «надо же!», не дающим усидеть на высоком стуле. Подгибаю под себя ноги, прохаживаюсь от окна к столу, с кружкой и журналом, ага; снова сажусь и снова хожу. И так - пока рассвет, скользнув по страницам, не приводит в легкое замешательство: как, уже утро?!
– Завтракаешь? – Егор, зевая, потягивается, смотрит выжидательно.
– Доброе утро, - улыбаюсь ему.
– Доброе! – расцветает.
Забирается на стул напротив, тянет к себе журнал и «ухтышкает» и «ахает» так заразительно, что я заглядываю ему через плечо.
– Эх, - говорит, - это только начало! Вот я вторую сказку пристрою!
Но вспоминает о неполученном пока гонораре и энтузиазм спадает. Я утешаю, что издательство солидное, не обманут, а про себя думаю, что грех обманывать на такие мизерные суммы. Но Егора еще больше не огорчаю.