Мой сын маг
Шрифт:
Алисанда некоторое время не спускала глаз со свекрови, потом схватила Мэта за руку:
— Что она говорит?
— Она говорит по-испански, — ответил жене Мэт, а сам лихорадочно гадал: на самом ли деле это испанский, или все-таки какой-то ибирийский диалект? На языке какого мира говорила сейчас мать? — Вот только я слов не понимаю.
— Это древний язык, — объяснил Рамон. — Старинная песня, очень красивая. Речь идет о том, что принцесса-инфанта призывает своих солдат сразиться за ее честь.
Похоже,
Но не только мужчины-люди угодили под действие чар Химены. Джинны побросали свои булыжники и, лупая огромными глазищами, уставились на мать Мэта.
Глаза их затуманились. Джинны поплыли по воздуху к маленькой женщине, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее — так, словно их погонял ветер.
А потом вдруг джинны замерли, словно кто-то дернул их за невидимые веревочки. Они недоверчиво смотрели на Химену. Затем они снова задвигались в ее сторону, но теперь их глаза злобно сощурились.
Химена запела другую песню — сменился ритм, размер, мелодия, и интонация стала суровой, обвинительной.
Рамон не сводил глаз с жены.
— Ничего не понимаю, — признался отцу Мэт. — Слишком древняя форма испанского.
— Она укоряет их в безрассудстве, — пояснил Рамон. Химена вскинула руки и проговорила нечто тоном, напоминающим приказ.
— Теперь она велит им устыдиться и убраться прочь.
Глаза у джиннов снова остекленели. Джинны развернулись и поплыли прочь, становясь все более прозрачными, пока наконец не истаяли совсем.
Все стоявшие на крепостной стене будто языки проглотили и, не веря собственным глазам, смотрели туда, где только что в небе висели джинны.
Савл первым нарушил молчание. Глубоко вздохнув, он дрожащим от волнения голосом проговорил:
— Старина, в толк не возьму, как ты ухитрился избавиться от эдипова комплекса.
Мэт и Рамон усмехнулись. Алисанда озадаченно нахмурилась. Химена покраснела.
— Так уж вышло, — улыбаясь, сказал Рамон. — Не было на свете такого мужчины, который не замечал бы красоты моей Химены, — кроме, правда, ее собственного сына.
Химена лукаво улыбнулась мужу:
— Да, Матео увлекался более юными дамами с двенадцати лет.
— С двенадцати? — недоверчиво переспросил Савл, но Мэт прервал дальнейшие
— Все мы в один прекрасный день обнаруживаем, что девочки не просто кусачие зануды на корабле жизни.
Алисанда удивленно подняла брови:
— Ты действительно так думал?
— Когда ему было восемь, — уточнила Химена. — Или когда ему было одиннадцать? О да. Придет время, и ты сама убедишься, молодая мамочка. У тебя ведь тоже подрастает сынок.
— Спасибо за предупреждение, — поблагодарила свекровь Алисанда, однако в голосе ее прозвучало сомнение, да и взгляд был неуверенный. — Однако вы поразили меня, госпожа Мэнтрел! — Королева вернулась к делу. — Вот не представляла, что вы такая могущественная женщина.
— Я тоже, — призналась Химена.
Рамон покачал головой:
— Удивительно, как ты могла об этом не знать.
Химена укоризненно посмотрела на мужа:
— Я же не только о красоте говорю, Рамон.
— Я тоже, — кивнул Рамон.
— Вы хотите сказать, что ваша супруга всегда умела повелевать духами?
Взгляд Рамона стал рассеянным.
— Знаешь, дочка, если задуматься... ну, например, наши соседи утверждали, что мы якобы купили дом с привидениями, но, честно говоря, пока мы там жили, никакие призраки нас не беспокоили.
— Глупости, Рамон! — возмутилась Химена. — Это все сущие предрассудки!
Рамон прищурившись посмотрел на жену:
— А разве я не говорил, что мир и гармония в нашем доме — твоя заслуга. Похоже, я говорил больше, чем думал.
А Мэт решил, что ошибался, когда думал, будто его магический дар могущественнее, чем дар его родителей, — его дар просто имел другую направленность.
— Но теперь вы в опасности! — Алисанда шагнула к свекрови и сжала обе ее руки. — Кто бы ни приказывал этим джиннам, теперь он знает, что существует некто, способный повелевать ими столь же хорошо, как и он сам. Боюсь, теперь они станут нападать именно на вас!
— Либо вы подвергнетесь еще каким-либо разновидностям магических нападений, — добавил Савл. — Королева права, госпожа Мэнтрел.
— О, не госпожа, а миссис, прошу вас, — рассеянно проговорила Химена. — В этом смысле я старомодна.
— К чему спорить? — пожала плечами Алисанда и обнажила меч. — На колени!
Химена, опешив, попятилась. Рамон, вытаращив глаза, бросился было на защиту жены, но Мэт коснулся руки отца и негромко проговорил;
— Не бойся. Это почетный ритуал.
Рамон растерялся, однако на Алисанду смотрел хмуро и недоверчиво. А Химена опустилась на колени и гордо расправила плечи.
— Нарекаю вас леди земли Меровенса, — торжественно произнесла Алисанда и коснулась кончиком меча поочередно правого и левого плеча Химены. — Впредь все должны именовать вас «леди».