Мой тихий ужас
Шрифт:
Она помогает мне встать и отводит в служебное помещение. Я почти уверен, что сломал ребро, но настырно отрицаю неудобные ощущения. Облокачиваюсь на стену и с неподдельным интересом разглядываю гувернантку – в повседневном наряде она кажется мне более привлекательной.
– У тебя кровь, – констатирует девушка, отрывая бинты от запёкшихся ран. Она делает это с заботой, предельно аккуратно, когда я вовсе ничего не чувствую.
Нелли высвобождает мои руки, позволяя притянуть её к себе. Я сажусь на высокий стол, крепко обхватив тонкую талию ногами, чтобы исключить любую попытку
Зато мне давно всё известно.
Опускаю тёплые руки на припухшие скулы, а свои – на женскую поясницу. Вжимаю её в себя, уничтожая всякое расстояние. Теперь перепуганное сердце бьётся опережая почти неживое моё. Но напряжение всё же есть, однако оно остаётся на уровне диких инстинктов.
– Тихон?
Я вонзаюсь в девушку поцелуем. Жадным. Ненасытным. Не терпящим отказа, но требующим яркого продолжения. Она поддаётся моей силе и позволяет стянуть с себя кофту, а затем и бюстгалтер.
Да, именно так, София. Я продолжаю жить. И больше никто не в силах остановить меня. Никто не отталкивает. Никто не сбегает. И не делает всего того, что заставляет меня тонуть в чувстве вины.
Нелли горячая. Даже слишком для девушки, которая воспылала страстью. Наверняка за этим стоит что-то большее, принятое зваться ненавистным мне понятием. Я оправдываю её надежды образно, на деле думая лишь о себе.
Мне нужна эта разрядка.
Острые ногти касаются бёдер. Нелли умело справляется с узелком на шортах, и когда момент близости становится почти исполнимым, неуместно шепчет:
– Ты решил залечить её мной? – голос девушки переполняет грусть. – Если так, то я хочу знать правду. Это ничего не изменить. Кроме того, что я не стану вспоминать это вечер с большим упоением.
Мой настрой незамедлительно гаснет.
– И когда я забываю, вы все не упускаете случая напомнить… Мне плевать, ясно? Сейчас мне нужна только ты.
– Надолго? – задаётся Нелли, и я отталкиваю её от себя.
Ты всегда всё портила! И портишь сейчас!
Спрыгнув со столешницы, я вонзаю кулак в стену. Рёбра обжигает новая боль.
– Тебе нужно знать правду, Тихон…
– Я и так её знаю! – обернувшись, срываюсь на девушку: – Вы все скрывали её от меня! Читали записки этой чокнутой и притворялись глупцами! А теперь, как зомбированные, твердите мне одно и тоже! Прочитай до конца, Тихон! Узнай всё! Тебя ждёт трагичная сказка, где ты обязан прослезиться! Нет! Чихал я на эти сопли! Плевал на Софию и всех вас! Ясно?!
Поджав губы, Нелли неловко натягивает на кофту на оголённые плечи.
– Она возвращалась к тебе, – признание даётся ей нелегко. Я же принимаю его спокойно, ведь не раз его слышал. – Обстоятельства сыграли против, и Соне пришлось уехать. Но поверь мне, как девушке, если она нашла силы написать тебе, то смогла подавить в себе эту боль…
– Боль?! – окончательно взрываюсь я. – Снова делаете меня виноватым?! Да что я успел натворить?! Не так сильно страдал?! Или ел чаще положенного?! Вы просто идиоты, которые прониклись жалобами эгоистичной девки! Ох, ну да, её нужно жалеть, ведь она инвалид! И теперь так уверенно раздаёт со своего трона приказы! Но я больше не играю в эти игры…
Слышишь, Соня?! Мне всё равно!
Нелли опускает ресницы. Размышляет. Копается в кармане и протягивает мне флешку. На её удивление, я выхватываю её так быстро, будто в ней крылся недостающий мне воздух. Но я сжимаю кулак так сильно, чтобы треск накопителя пронёсся по помещению, а после бросаю осколки на пол.
Тебе не добраться до меня, Мегги Янг. Больше нет.
Оставь меня в покое.
4.3
Моя комната походит на забытую берлогу. Добрый слои пыли на полках, не расправленные занавески, разбросанные по полу вещи и нехватка свежего воздуха Но внешняя картинка на порядок лучше, чем та, что рисуется в моей душе.
Чернота и больше ничего.
Я будто ненавижу весь мир и всё, что меня окружает меня. Ненавижу солнечный свет, ароматы, людские голоса. Ненавижу эти стены, ведь они напоминают мне о Софии. Ненавижу самого себя за то, что превратился в убожество.
Мелкая мерзавка всё же пробралась в мой дом и устроила в нём хаос. Обманула, притворяясь блаженной простушкой. Теперь её следы везде, они путают сознание, отравляя мою жизнь. Каждый день, каждую секунду.
– Тихон, давай поговорим, – подавленно бормочет отец, налегая на дверь. – Так не может больше продолжаться. Одиночество не сделает тебя счастливым.
Да что он знает о счастье? Предатель, который лишил меня будущего, находит в себе смелость давать мне советы? До чего же отчаянная тень.
Тень. Перманентное пятно. Полный черноты блик, который не имеет право на внимание. Я больше не могу смотреть на него по-другому. Не хочу видеть в нём личность, ведь она давно погибла под градом эгоизма.
Крепко сжимаю в руках весовой диск и швыряю его в дверь. На некогда ювелирном творении Елисея вырисовывается глубокая вмятина, как ярый знак протеста.
Наступает тишина. Мне становится легче.
Я смотрю на гору чемоданов, в которые так бестолково закидывал все свои вещи. Они заскучали. Мне лишь стоит сомкнуть зубы и оторвать голову от подушки; запрыгнуть в машину и до предела вдавить педаль газа, навсегда оставляя прошлое за плечами. Но так было бы легче всего.
А я противник лёгких путей.
Слышишь, Соня? Я не сломаюсь. Не стану тем, кем ты хотела меня видеть.
Очередной стук в дверь окончательно выводит меня из себя. Сжав кулаки, я готовлю их встречи с Елисеем, но распахнув дверь, встречаю неожиданных гостей. Первым между ног пробегает Рон, заскучавший по вниманию хозяина. Следующим в комнату заходит Арс. В огрубевшей руке парня ютятся изящные женские пальцы. Затем я слышу стук каблуков, и поднимаю голову. Мне хватает несколько секунд, чтобы разглядеть за кудрявой копной Иветту.