Мой учитель светится в темноте
Шрифт:
– Не особенно. Впрочем, иначе я бы не командовал этим кораблем. Помимо нашей экспедиции, занимающейся сбором данных, Межпланетный Совет запретил любые контакты с населением Земли. Кстати, такое решение было принято впервые за тысячу лет.
– Вы хотите сказать, что Земля впервые за тысячу лет подверглась изоляции?
– спросил я, думая о том, сколько же раз пришельцы посещали нас в прошлом.
– Земля - первая планета, подвергшаяся изоляции за последнюю тысячу лет,- прозвучал бесстрастный ответ.
Мне это не понравилось.
– Означает ли это, что нам оказана честь?
– спросил
– Скорее, это означает, что вы должны ужаснуться.
– Ужаснуться?
– пролепетал я. Транслятор сделал такое ударение на последнем слове, что мне и впрямь стало страшно. Голос капитана зазвенел еще громче, чем раньше:
– Земля представляет собой самую большую угрозу для Союза Планет за всю его более чем трехтысячелетнюю историю. Эта планета кажется нам охваченной всеобщим безумием. Мы хотим выяснить, почему вы убиваете друг друга с такой жестокостью и равнодушием.
Транслятор переводил голос капитана в слова, но мелодичные звуки наполняли меня горечью и тревогой. Кристаллы на дне резервуара сместились, образовав подобие сложного узора.
– В вашей планете есть нечто очень странное,- продолжал капитан.- Во всех остальных мирах развитие на-уки протекало гораздо медленнее, чем на Земле. Но те, кто вступал на путь освоения космоса, всегда были значительно цивилизованнее людей.- Капитан сделал паузу и печально добавил: - Мы опасаемся, что если позволить землянам выйти в космос в их теперешнем варварском состоянии, то это приведет к самым разрушительным результатам, непостижимым для тебя.
– Позволить?
– с тревогой переспросил я.
– Именно так. Сейчас мы рассматриваем возможность установки бессрочного карантина вокруг Земли. Вход в запретную зону и выход из нее будет запрещен. Мы не возражаем против того, чтобы вы исследовали свою Солнечную систему; в ней нет ничего особенно примечательного. Но мы не можем допустить распространения вашей болезни (в чем бы она ни заключалась) по всей Галактике.
Мне хотелось плакать. С детства я мечтал о встрече с инопланетянами; теперь моя мечта осуществилась - и что же выясняется? Оказывается, моя планета скомпрометировала себя перед лицом всей Галактики! Я чувствовал себя каким-то межзвездным монстром, непонятным отклонением от нормы.
– Разумеется, карантин - лишь один из возможных вариантов,- заметил капитан, прервав мои размышления.
– В чем же заключаются другие варианты?
– с еще большей тревогой спросил я.
– Я предпочел бы пока что не говорить об этом. В конце концов, учитель не всегда обсуждает с учеником все имеющиеся у него возможности.
Показалось ли мне, что «с учеником» прозвучало как «с врагом»? Воображение иногда выделывает странные шутки.
– Как бы то ни было,- продолжал капитан,- ты можешь понять, что твое присутствие здесь создает проблему для нас.
– Вы собираетесь запереть меня?
Колокольчики вокруг меня мелодично вздохнули.
– Вот видишь? Лишь землянин может так быстро подумать о враждебных действиях. Полагаю, если бы ты стал причинять неприятности, то нам пришлось бы тебя изолировать, но мы поступаем так лишь в крайних случаях. Однако следует решить, что же с тобой делать. Для начала объясни мне, что привело тебя сюда? Чего ты хочешь?
– Учиться! – с жаром произнес я.
– Похвальное желание. Однако тебе следует понять, что чем больше ты узнаешь, тем менее вероятным становится твое возвращение домой.
– Меня это не волнует. Я хочу увидеть звезды!
– Ты мог видеть их, даже оставшись у себя дома.
– Я хочу посетить другие планеты. Я хочу исследовать Галактику. Я хочу понять, как устроен наш мир!
– выкрикнул я с горечью, понимая, что, возможно, окажусь единственным человеком, которому выпадет такая удача.
– Тогда мы будем рады, если ты присоединишься к нам. Ты будешь заниматься с Ху-Ланом; в последнее время он специализируется на изучении Земли и ее обитателей.
– А что подумает Броксхольм?
– спросил я, хотя и не сомневался, что Броксхольм вряд ли захочет снова меня видеть.
– Это неважно,- ответил капитан.- У Броксхольма есть другие дела, как, впрочем, и у меня, мой новый коллега и подчиненный. Это означает, что тебе пора идти. Телепортер доставит тебя в твою комнату.
Немного нервничая, я подошел к окружности, откуда мы появились. Когда я оглянулся, резервуар потемнел, и в воздухе прозвенело «До свидания».
На этот раз я не испытывал покалывания и рвущего на части ощущения, так сильно испугавшего меня в первый раз. По-видимому, Ху-Лан и впрямь кое-что наладил. Но там, где я оказался, было совершенно темно. Неужели произошла поломка?
Сердце гулко забилось у меня в груди. Что, если меня занесло туда, где я сгину навсегда - в какой-нибудь запертый отсек или забытый склад? Ведь здесь нет даже дверей! Пожалуй, я умру от истощения, прежде чем меня найдут.
Я был уже готов позвать на помощь, когда за моей спиной разгорелся голубой свет.
Глава шестая
ХУ-ЛАН
Я резко обернулся и лицом к лицу столкнулся с Ху-Ланом. Правда, принимая во внимание его рост, правильнее было бы сказать «лицом к груди». Свет исходил от него в буквальном смысле. У маленького инопланетянина не было ни лампы, ни электрического фонарика: каждый квадратный сантиметр его кожи сиял мягким голубоватым светом. По-видимому, он обладал способностью к люминесценции, которая встречается у некоторых глубоководных земных рыб.
– Ради всего святого, Питер, не будь таким пугливым,- попросил он.
Его голос звучал как-то необычно, и вдруг я понял, что он говорит по-английски без малейшего акцента! Я изумленно уставился на него.
– Ты еще многого не знаешь обо мне, не говоря уже обо всем остальном. Поэтому я сделал так, чтобы ты попал сюда, а не в твою комнату. Мне нужно место, где мы могли бы поговорить в более или менее секретной обстановке.
– Зачем?
– с беспокойством спросил я.
– Сталкиваются могучие силы, и древние таинства снова выходят на свет.