Мой упрямый принц
Шрифт:
– За тобой ещё и гонятся?
– Шестеро.
– Почему? Что ты натворил?
Его глаза закрылись. Кажется, он не потерял сознание, но был в забытьи. Я вздохнула. Похоже, толку от расспросов не будет.
Дождь лил всё сильнее, и я нетерпеливо откинула мокрые пряди с лица. Если и нужно было принимать решение, то сейчас. Над головой сверкнула молния, высвечивая белое лицо раненого. Порыв ветра растрепал его волосы, испачканные кровью. Помочь ему было некому – если не я, он останется здесь умирать.
И я решилась.
–
Я быстро залезла в седельную сумку и достала рулон белого полотна, которое тут же промокло. Неважно: повязке предстояло просуществовать лишь четверть часа, не больше.
Я разодрала на раненом рубашку, мимоходом оценив загорелую кожу, неплохое сложение и упругие мышцы на животе. Да уж, папеньке до такого было далеко. Но и на дядю, смуглого и жилистого, молодой человек не был похож: красивые руки с короткими ногтями были явно привычны к физическим нагрузкам, но не к тяжёлой работе.
– Кто же ты такой? – пробормотала я.
Но медлить было некогда. Я быстро обтерла живот и бока раненого куском мокрой ткани и, вытерев кровавые потёки, чуть не выругалась вновь: рана на боку уходила вниз и выглядела очень опасной. И очень глубокой. Левое плечо также было рассечено, но это могло потерпеть.
Я туго забинтовала бок влажной тканью – и едва успела с криком отскочить в сторону, прихватив парня с собой. В следующий миг сосна за спиной затрещала от очередного порыва ветра и рухнула всего в локте от нас.
Следующая молния высверкнула наверху одновременно с громовым раскатом. Дождь шёл всё сильнее, и уже в полусотне метров ничего нельзя было разглядеть за стеной воды, барабанящей по потемневшим стволам, щедро поливающей мох.
Впрочем, как бы гроза ни мешала мне сейчас, неизвестным преследователям она помешает ещё больше. Я взглянула на запад. До охотничьего домика минут десять верхом, но с раненым…
Можно подумать, у меня есть выбор.
Я освободила ноги лошади и потрепала Рыську по холке.
– Довезёшь ведь двоих? – прошептала я. – Я знаю, что довезёшь.
Лошадь ткнулась мне мордой в руку. Я с трудом перевалила юношу через луку седла, мысленно благодаря дядю за бессчётные тренировки, и вскочила в седло, аккуратно придерживая раненого.
– Домой, – вполголоса произнесла я и ударила пятками. – Дорогу ты знаешь.
В охотничьем домике я ночевала чуть ли не чаще, чем дома. Там я сушила собранные травы, там отсиживалась от гнева маменьки, когда та узнала о содержании дядиного завещания… и там я чувствовала себя дома куда больше, чем в своих покоях в замке. Ни маменька, ни сестра, ни папенька с пьяными друзьями в охотничьем домике не появлялись: избушка всегда считалась вотчиной дяди. А это значило, что меня не потревожат.
Дождь барабанил по плечам, бил по пальцам, я едва различала деревья сквозь пелену воды, но хитро расставленные метки, которые не заметил бы никто, кроме меня и дяди, уверенно вели меня к цели.
Короткий стон раненого потонул в очередном раскате грома.
– Почти приехали, – хрипло сказала я, обхватывая парня крепче. – Только не умирай, ладно? А то я плохо обращаюсь с лопатой.
– Уже прикидываешь… как меня ловчее закопать? – пробормотал он, не открывая глаз. Мокрые волосы облепили лицо и потемнели, губы запеклись.
– Ну вот ещё, – с наигранной бодростью сообщила я. – Ты парень крепкий, лопату вместо меня удержишь, так что будешь осенью картошку выкапывать. Не нам же с сестрой надрываться, верно?
– Вот уж чего я точно не собира…
Свистящий шёпот утих на полуслове: парень вновь потерял сознание.
– Ничего, – прошептала я. – Мы успеем.
Следующие пять минут тряски показались мне вечностью. Наконец среди высокого подлеска возник знакомый тёмный силуэт охотничьего домика. Позеленевшая, но прочная черепичная крыша, крепкая дверь… и единственная кровать.
Я мысленно вздохнула, понимая, что придётся уступить постель раненому. Всё-таки я эгоистка: Сюзи на моём месте с радостью пожертвовала бы спальным местом ради молодого красавца. А я тут мечтаю о чистых простынях и горшке с горячими щами.
В желудке согласно заурчало. Вот щей-то с ржаным хлебушком я сейчас откушала бы с большим удовольствием. Достала бы овощей из погребка, ковригу из седельной сумки…
Увы, придётся подождать.
Оказавшись за стеной кустарника, я осадила лошадь, добрела до навеса и наконец-то смогла спешиться. Кое-как добралась до двери с раненым на руках, дважды чуть не рухнув в грязь по дороге. К счастью, обошлось.
Я действовала машинально, уже не усталым разумом, а инстинктами. Захлопнуть дверь, развести огонь, осторожно сгрузить раненого на стол, накрытый чистой простынёй, вымыть руки ледяной водой с мылом, а потом сбрызнуть крепкой спиртовой настойкой и вытереть насухо, бережно достать из потайного сухого шкафа заветные склянки. Мази и травяные сборы не заменят умелого хирурга, я знала. Но здесь его взять было неоткуда, за окошком по-прежнему бушевал ливень, и времени было в обрез.
С собой у парня была лишь поясная сумка, явно сшитая на заказ, и короткий нож на поясе. Я оставила их на полу. Пора было позаботиться о самом госте.
Раздев раненого до пояса, я взялась за пояс его штанов и на миг заколебалась, хоть это было и глупо. Не то чтобы я не видела голых мужчин, просто я не видела их… так близко. Маменька уж точно упала бы в обморок, увидев меня сейчас.
Но я не могла позволить себе смущаться. Так что я глубоко вздохнула и стянула с парня сначала штаны, а потом и подштанники, изо всех сил стараясь не смотреть на самые, хм, незнакомые мне места. Не время сейчас было для близкого знакомства, ох, не время! Да и вообще я как-то… не стремилась.