Мой властный миллиардер
Шрифт:
– Я бы вам посоветовал...
– Я возьму двоих, - перебиваю его и ручкой подчёркиваю фамилию Метёлкиной и ещё какую-то наугад.
– Троих, - о, так мы ещё и вымогатели? Манипуляторы? Торговцы?
– Хорошо, троих, третий - на ваш выбор.
Декан сладко закатывает глаза, и я снова понимаю, что совершил тактический промах, доверив этому прохиндею (а в этом я уже уверен) выбор третьей кандидатуры.
– Буду рад сотрудничеству!
– трясёт он мою руку с такой силой, что я невольно думаю: а не борец ли он сумо подпольный? Прикидывается
– Но Метёлкину я бы вам не советовал.
А вот это ещё почему, интересно? Глазами выражаю заинтересованность в данном вопросе, и декан, имени которого я так и не удосужился узнать, охотно поясняет:
– Хорошая девочка, мы её уже в неплохое место определили, поэтому было бы неплохо подхватить тех, кому не так повезло.
– Это тот случай, - смотрю я в его мягко-карие глаза почти с нежной озлобленностью, -когда «такая корова нужна самому».
Боже, что я несу? Что я только что ляпнул? У меня совсем с «ку-ку» плохо сейчас.
– О-о-о, - понимающе мигает ресницами, как неисправный семафор, декан, - наслышаны? О её талантах?
Я-то да. Неужели она во всём хороша? Настолько, что за неё дерутся?
– Господин Александров лично настаивал на прохождение практики в «Стройбесте», - а вот это уже пуля в лоб. Кто настаивал?! Александров?! Не тот ли Стас, который сын Синяховского?
И тут я понимаю, что мог опоздать. Они меня решили на хромой козе объехать, объегорить, завладеть моим Ангелом нечестным путём. Не вышло напрямую, так решили исподтишка Метёлкину тиснуть? Этот номер не пройдёт. Уж я постараюсь.
– Послушайте...
– включаю я проникновенного оратора.
– Борис Абрамович, - подсказывает мне своё имя румяный монах с губами купидона.
– Послушайте, Борис Абрамович, - послушно принимаю его помощь, - я возьму у вас четыре практиканта при одном условии.
– Метёлкина, - прячет макиавеллевскую улыбку этот потомок Моисея[1].
– Вы совершенно правильно меня поняли.
– Долгосрочный контракт на три года, - вот кто умеет руки выкручивать. Даже Маня на такое не способна. И всё это с милой улыбочкой, с ласковыми глазами, смиренной позой. Он не просит. Он уже почувствовал дичь и охотится.
– У меня студенты, - говорит он так, словно объясняет, что у него же дети, а их кормить на что -то нужно, - где-то нужно практиковаться, опыт добывать, работу, наконец!
Метёлкина, ты слишком дорого мне обходишься! Знаю я вас, студентов! Хорошо, если толковый попадётся. Хуже, если с косыми руками и мозгами. Но я прекрасно знаю, как проходят практику: больше принеси-подай-пошёл на фиг-не мешай. Идеальный вариант, когда нет возможности накосячить в крупных масштабах.
С другой стороны, маленький собрат монаха Тука[2] прав: им где-то нужно набивать шишки. И крупные компании для этого подходят идеально, хоть и не всегда горят желанием впускать людей со стороны. У нас конкурс на вакантные должности, резюме, отбираются лучшие, с послужным списком. Студенты в список избранных не входят.
–
– Сегодня же, - вцепляется клещом в меня Борис Абрамович.
– В понедельник уже практика, - поясняет он своё нестерпимое рвение закрепить удачу и прижать к груди синюю птицу.
– Через два часа я буду в офисе, ознакомлюсь с документами и подпишу, если меня всё устроит.
В понедельник я её увижу - вот всё, о чём я думаю, когда выхожу из декановского кабинета. Ощущение такое, как в тренажёрке побывал. Мельком бросаю взгляд на дверь. Школьник Борис Абрамович - подмигивает мне золотом табличка. Ну, да. Именно так я и думал. Какую ж ещё фамилию может носить этот добрейшей души человек?
[1] Моисей — еврейский пророк и законодатель
[2] Монах Тук, брат Тук - соратник Робин Гуда
20. Один телефонный звонок - и ты уже не одинок...©
В животном мире есть понятие стадности. Если самка нравится одному самцу, тут же появляется ещё несколько.
Азы собаководства Настя Метёлкина
Пятница началась ударно. Вначале позвонил мой любимый братец Артур.
– Ты где?
– спросил он, не заморачиваясь на приветствия.
– Всё, большой бразе, закончились твои бдения над моей честью. Я сдала дела матушке Ра и отчалила в свой привычный мир. Да здравствует свобода! За котлетами и борщами - к маме.
– Ты больная или придуриваешься?
– поинтересовался он светским тоном.
– Между прочим, я и сам готовить умею, а сестра у меня одна. И вокруг неё постоянно кто -то вьётся непотребный.
– Не поздно ли ты спохватился?
– вот уж не ожидала от Рыжего подобного рвения - И не кажется ли тебе, что мы уже об этом разговаривали? Повторяться - последняя вещь в этом мире, полном контрастов и разнообразия.
– Давай, давай, - подначивает меня Артурчик, - рисовать вензеля словами ты горазда. Ума бы тебе подобного - цены не было бы.
– Если кратко: у меня всё замечательно, прекрасно, велл, гуд, белиссимо. И хватит уже меня третировать. Какой-то нездоровый у тебя интерес. До этого плевать было, а сейчас проснулся, начал проявлять родственные чувства, а я не привыкла, между прочим.
– Выросла ты, Насть, - вздохнул Артур почти по-человечески.
– Всё мелкая была да противная, а сейчас - бац!
– и взрослая. Непривычно, понимаешь ли.
– Прозрел, - хмыкнула довольно.
– Поздравляю! И займись уже своими делами, ладно? А то как-то непривычно мне и неуютно, лучше как в старые добрые времена - цап-царап, бум, бабах!
– Вот поэтому за тобой глаз да глаз нужен, - снова вздыхает Артурчик.
– Тело выросло, мозг остался на уровне малолетки. Липнут всякие, а ты не начеку.
Я только открыла рот и собралась выть, как сирена, возражая, как брат-гад, отключился. Не дал защитить мои умственные способности. Но лучше так, чем будет он за мной следить да кавалеров отваживать. Я как представила эту картину, смеялась целое утро.