Мой властный миллиардер
Шрифт:
Раскаиваться я начал почти сразу. Подумалось: как она доберётся до своего Кукуева за городом? Я привёз её на машине сюда, а теперь ей либо такси нанимать, либо трястись через весь город не понятно на чём. Ещё и какие-то Каменевы обещали Настю навестить. Кто он вообще такой, этот флюс на ровном месте?
Если учесть Рыжего в наличии, то что-то не стыковалось. И я, очнувшись, всё же попытался её найти. Но Настя как сквозь землю провалилась. Она была права: найти в огромном парке единственного человека невозможно. То есть варианты есть, конечно, но не в одиночку, кидаясь за всеми
Через полчаса я плюнул. Вернулся к машине. Долго сидел и барабанил пальцами по рулю. Так ничего и не придумав, я отправился домой. Не бродить же мне улицами? И под «балконом» серенады петь я не собирался. Может, так оно лучше. Надо остыть, обо всём подумать хорошенько, взвесить, разобраться в себе - прежде всего. Другого выхода я не видел.
Гулянка приближалась к концу. Как бы я так рано возвращаться домой не собирался. Гости частично уже разошлись, но небольшая компания взрослых и детей пока ещё заседали.
Мать сразу всё поняла. Радар у неё, что ли?
– Ну?!
– воскликнула она грозно, свела брови и упёрла руки в боки.
– Ты таки умудрился всё испортить! Что ты за человек, Володя! Тебе наконец-то досталась живая, настоящая, милая девушка! И что ты натворил? Обидел её? Отвечай, когда мать спрашивает!
Хорошо хоть допрос ей ума хватило не прилюдно вести. Я устал, измучился, мне всё надоело.
– Эта девушка продала нам щенка и доставила его на день рождение Изабель. Мы с ней знакомы два дня. А до этого в глаза друг друга не видели. Я обманул вас всех, чтобы не приставали. Она никто, ясно? Чужая девушка Настя, согласившаяся мне подыграть.
Мать опускает руки. У неё на лбу разглаживаются морщины. Она смотрит на меня странно и внимательно, словно немного жалея.
– Ну, конечно. Вы поссорились, ты, естественно, был не прав - я это точно знаю, и поэтому ты решил сейчас рассказать «правду». Ты, наверное, сам ещё не понял, сын.
– Чего я не понял?
– Что она тебе нравится, например. Иначе ты бы не повёл её в ресторан и не собирался драться с другим мужчиной.
Ах, да. Чёрт. Я забыл про дурацкий «Город Ангелов» и Синяховского. Но зато теперь с божьей помощью вспомнил. Мама, правда, на роль бога с трудом тянет, но иногда умеет наносить точные удары под дых. И так паршиво, а тут ещё и эти воспоминания некстати.
– Мам, не придумывай ничего, а? Лишнего. Просто она под руку подвернулась.
– Ну, да. Просто напутал со щенками. Просто потянул незнакомую девушку в ресторан. Не взял ни одну из своих гламурных цапель мослатых. Тяжело тебе, Володь. Я Долорес терпеть не могу, но, кажется, она права. Ты твердолобый.
– Вот что, - она довела меня до бешенства. До белых снежинок перед глазами, - я сам как-нибудь разберусь с девушками, твёрдостью моего лба и со своей жизнью. Не надо меня ни учить, ни лечить, ни воспитывать. Вырос давно и привык сам свои проблемы решать. А если мне нужен будет твой совет, я его спрошу.
Маня смотрит на меня театральным долгим взглядом. Тянет паузу, и я понимаю, что и её я обидел.
Затем она молча разворачивается и уходит. Я слышу её воркующий голос:
–
Какие шашлыки? Они же не готовились. Там на даче, скорее всего, волки воют. Но сил спорить, уговаривать Маню и гостей у меня нет.
– Мы вернёмся, - выныривает Белка.
– Ты обещал маме, что я побуду у тебя неделю. И Цири пока останется здесь. Не нужно её тянуть на природу. И так стресс. Мы с Лялей к ночи будем. Не скучай!
Сестра целует меня в обе щёки. Вот же уверенная в себе девушка растёт. Точно знает, чего хочет и что ей нужно от жизни и окружающих.
В доме становится тихо. Почти. Прислуга снуёт туда-сюда, убирая оставленный погром. Цири, якобы получившая стресс, мирно спит на подстилке под батареей в кухне. Предприимчивая сестрёнка нашла для неё место.
Я вдруг резко чувствую одиночество. Что я натворил? Настю обидел, Маню обидел. Гостей, можно сказать, разогнал. Хороший получился праздник для сестры. Хорошо хоть Бель у меня умная и добрая. Не стала дуться и вставать в оскорблённую позу. Может, потому что ещё ребёнок, и непосредственности в ней больше, чем рационального ума. Сердце и душа шире. Было бы неплохо, если бы она не растеряла самые ценные свои качества.
Я кручу в руках телефон. Один телефонный звонок - и всё может измениться. Но я сейчас не в том состоянии духа, чтобы разговаривать. Снова могу всё испортить. Не хочу. Нужно остыть. Но на душе - мерзко и противно.
Я снова вспоминаю события. Одно за другим. Последовательно. Зачем я к ней прицепился? Ангел? Какой ещё ангел, к чёрту. Живая девчонка, что кажется естественной и простой, забавной и непосредственной. А копни - то Рыжий всплывает, то Аполлон Бельведерский с кудрями до плеч. Тьфу, гадость какая несусветная!
Никогда ещё Владимир Орловский не пополнял ряды домашних ручных зверушек. Я не тот, кто будет терпеть, когда меня дёргают за усы и уши. Я обязательно огрызнусь и подчиню себе.
Я дал себе срок до утра. Выспаться. Подумать. А на свежую голову принять правильное решение.
До утра нужно было ещё дожить. Но правильный режим дня и не такие проблемы выравнивает: тренажёрный зал до изнеможения, сестра на шее - вернулись с Лялей пунктуально точно до тошноты. Возня со щенком: они по пути накупили собаке столько всякой ерунды, будто собирались жить у меня год. Я как бы и не против, но дитя без глазу, предоставленное само себе да этой хитрой бестии с массажными навыками и высшего пилотажа подхалимажем - не очень здравое решение. Но с Маней я тоже решил поговорить позже.
А утро кардинально изменило все планы. Думать и решать вопросы личного характера стало некогда: мне позвонил господин Синяховский. В этот раз не с идиотским приглашением оттянуться в элитном клоповнике, где бегают рыжие тараканы, а с деловым предложением. Он всё же решил удостоить меня великой чести. Нежданно госзаказ упал в мои руки.
И завертелось.
– Скажите спасибо носкам и девушке Насте, что сумела и подход к вам найти, и встряхнуть в нужном направлении, - пожал мне руку Григорий Павлович.