Мой возлюбленный негодяй
Шрифт:
— А что вы тут делаете?
— Сейчас я пытаюсь уговорить вот этого паренька составить мне компанию, пока я буду есть. — Грегор скорчил печальную гримасу и тяжело вздохнул. — Ненавижу есть в одиночку. У меня от этого жутко болит живот.
Алекс рассмеялся, обошел вокруг костра и уселся на подстилку Грегора.
Грегор удовлетворенно кивнул.
— А что до того, почему я попал в вашу скучную страну… — Он проглотил ложку мяса и кивнул в сторону Джордана: — Я выполняю свой долг и слежу, чтобы Джордан не повредил себе, сражаясь с хрупкими девчушками. Ты и правда ударила его подсвечником в деликатное место? Я уверен, что найдется немало женщин, которые…
— Ешь, — недовольно прервал его Джордан. — И поменьше болтай, иначе отправишься нас охранять.
— Ты снова отошлешь меня на мороз? Какая жестокость!
Грегор вздохнул и принялся за еду, но с губ его не сходила лукавая усмешка.
— Где Нико? — спросил Дрейкен.
— Ты велел мне молчать. — Грегор проглотил еще ложку и только потом ответил: — Я отправил его осмотреть город. Улицы выглядят пустынными, но лучше удостовериться, что нас нигде не подстерегает засада. — Он решительно закутал худенькую фигурку Алекса в одеяло. — Заглатывай еду. Если не будешь как следует питаться, тебе никогда не вырасти таким большим и сильным, как я.
Алекс с сомнением покачал головой:
— Не думаю, чтобы я мог вырасти таким большим, даже если бы съел все мясо на свете!
Тем не менее он послушно запустил ложку в ароматную подливку.
Джордан наполнил еще одну миску и дал ее Марианне:
— Ну что, ты довольна?
Он думает, ее так легко успокоить? Но сейчас Марианне не хотелось вдаваться в объяснения, она только кивнула и жадно начала есть. Кролик оказался жестким, но горячая подливка была заправлена ароматными травами. Марианна почти не заметила, как еще один мужчина — Грегор называл его Нико — подошел к огню, наполнил себе миску едой и снова отошел. До нее доносился глубокий бас Грегора, о чем-то беседовавшего с Алексом. Слов она разобрать не могла, но по тону было слышно, что великан добродушно подшучивает над мальчиком, а тот в ответ весело смеется. Тепло и сытная еда оказали свое действие: щеки девушки порозовели, глаза заблестели. Впервые за много дней она не зябла от холода и сырости, не должна была прислушиваться к каждому шороху. С гор дул резкий ветер, но здесь, у костра, было так уютно.
— Еще? — спросил Дрейкен, когда она доела. Покачав головой, Марианна поставила миску. Она и так съела слишком много. Наполненный желудок дает человеку обманчивое спокойствие и уверенность. Она взглянула через костер: Алекс свернулся калачиком рядом с Грегором и уже спал. Конечно, ребенку нужна была бы кроватка, а не жесткая подстилка на земле, но, по крайней мере, ему тепло и огромная фигура Грегора защищает его от ветра. Подмигнув ей, Грегор устроился поудобнее, накрыв себя и Алекса общим одеялом. Несмотря на доброту великана, нужно быть рядом с Алексом, когда он проснется, подумала Марианна. Если спросонья увидеть это лицо со шрамом, немудрено перепугаться.
— Успокойся же наконец! С мальчиком ничего не случится, — резко сказал Дрейкен. — Не думай, что Тебя окружают злодеи. Ложись и спи. Ты вот-вот свалишься от усталости.
— Ничуть. — Она села прямее, стараясь не горбить плечи. — Нам надо поговорить… Я должна спросить…
— Я не собираюсь отвечать на твои вопросы.
— Я должна спросить об Окне, — упрямо повторила она и открыто посмотрела в глаза Дрейкену. — Ведь вы из-за него хотите взять меня с собой, да? Он ответил ей не сразу.
—Да.
— Вы думаете, я смогу его вам вернуть?
— Надеюсь, что сможешь.
— Но зачем оно вам?
Дрейкен испытующе посмотрел на нее, потом неожиданно спросил:
— Ты знаешь что-нибудь о Наполеоне Бонапарте? Наполеон. Французский император был для нее лишь далекой туманной фигурой. Она попыталась припомнить то, что папа говорил ей об этом человеке. Он восхищался гением императора, но мама сказала, что это чудовище не успокоится, пока не сожрет всю Европу. Два года назад он подходил к границам Монтавии: по стране поползли слухи, один страшнее другого, все жили в тревоге, пока он не двинулся дальше и угроза не миновала. Потом восстание Неброва повергло Монтавию в хаос, и о Наполеоне забыли.
— Я знаю, что он стремится к власти, так же как и все вы.
— Еще больше, чем все мы. Его надо остановить. И я знаю, как это сделать.
— Чтобы захватить все себе? Он игнорировал ее выпад.
— Пока он обошел стороной Монтавию и Кассан, но так долго не продлится. — Он посмотрел ей в глаза. — Когда он начнет задуманный им грандиозный поход, нужно будет сделать все возможное, чтобы Джедалар не попал ему в руки. — Она невольно содрогнулась. — Ты думала, что ценность Окна известна одному только Неброву?
Этого она и боялась. Значит, англичанин слышал о Джедаларе. Но, может быть, он знает не все?
— Ценность Окна в том, что оно было прекрасным произведением искусства и…
— Содержало сведения. — тихо договорил он. — Ты всего лишь девчушка, и тебе надо защищать брата. Не становись пешкой в чужой игре, цели которой даже не понимаешь. Дай мне то, что мне нужно, и я позабочусь о том, чтобы вы оба были в безопасности.
— Чтобы вы воспользовались им, как вам вздумается? Вы, наверное, не лучше этого Наполеона. Почему я должна выбирать между вами?
— Судьба столкнула тебя именно со мной. У тебя нет другого выбора.
— Есть. Я выбираю не верить ни одному из вас, — яростно воскликнула она. — Я не позволю ни вам, ни этому Наполеону, ни герцогу Неброву сделать меня послушным инструментом в ваших руках. Я пойду своим путем и буду делать то, что сочту нужным.
Он, прищурив глаза, внимательно всмотрелся в ее лицо:
— И что ты сделаешь с Джедаларом?
— Использую его так, как это будет нужно мне! — Она бросила на него возмущенный взгляд. — И ни перед кем не буду отчитываться. Вы не имеете права спрашивать меня, как я поступлю с моей собственностью!
Он еще раз пристально посмотрел на нее и сказал:
— А что, если мы придем к соглашению? Давай забудем пока об Окне в Поднебесье.
— Не думайте, что я когда-нибудь переменю свое решение, — с отчаянием сказала она. — Вы не получите Джедалар, даже если прождете всю жизнь.
Он улыбнулся:
— Мы обсудим это позже.
Марианна замерла, глядя на него широко раскрытыми глазами. Почему она раньше не замечала, как красив этот человек? Или это улыбка волшебным образом изменила его обычно суровое, резкое лицо, придав очарование неправильным чертам? Чувственно изогнутые губы, взгляд, притягивающий как магнит. Марианна резко встряхнула головой, отгоняя наваждение.