Мой выбор

Солнце чуть выглянуло из-за горизонта, показав свой край, а затем медленно, словно нехотя, начало подниматься дальше. Начинало светать, но вокруг

Антон вышел на балкон и огляделся. Все в округе еще спали, даже воробьи, сидевшие нахохлившись, под крышей, угрюмо молчали и не шевелились. Все словно вымерло и не подавало признаков жизни. Но вот солнце, поднявшись над горизонтом, начало согревать землю и вместе с поступившим теплом, начала просыпаться жизнь. Вот сорвались и полетели воробьи, где-то далеко, словно боясь, что опоздал с побудкой, торопливо прокричал петух.

Взглянув вглубь квартиры, Антон посмотрел на стену, где висели часы. Большие, сделанные под старину, они, медленно покачивая маятником, показывали половину шестого утра. Ночь пролетела быстро и незаметно, хотя Антон не сомкнул глаз. Всю ночь он пытался собраться с мыслями и принять решение. Уже под утро на него, не с того, не с сего, нахлынули воспоминания. Он стал вспоминать, свое знакомство с парнями, которые стали частью его жизни.

С Романом, Антон познакомился в институте, на первом курсе. Первые дни, после того, как закончились вступительные экзамены, и студенты разделились на две группы — поступившие и провалившиеся, Антон обратил внимание на мрачного, замкнутого молодого человека. Но не столько необщительность удивила Антона, сколько внешний вид Романа. Наголо бритый, плотного телосложения, рост под метр девяносто. Стоило присмотреться к нему более внимательно, и нетрудно было догадаться, как он проводит все свое свободное время. Сбитые кулаки, шрамы на руках, небольшие порезы на лице, говорили о том, он, человек жесткий и не дающий спуску даже в мелочах, не прочь влезть в драку и принять в ней активное участие. Именно эти отметины, плюс спортивное телосложение, заставляли хорошо подумать, прежде чем с ним, хотя бы просто заговорить. Поэтому, Роман в группе был отшельником, с ним никто не контактировал, и его просто напросто обходили стороной. Да Роман и сам не шел на контакт, игнорировал встречи одногруппников, не участвовал в мероприятиях проводимых деканатом и институтом. Учился он хорошо, но кроме как на учебных парах, его больше никто, нигде не видел.

Как-то опаздывая на учебу, Антон, запыхавшись, вбежал в аудиторию. Преподаватель кивком головы, разрешила войти и сесть. Обычно Антон сидел почти в самом конце аудитории, где его не было видно и слышно, и в случае чего, можно было поспать. Но в этот раз, места на задних рядах были заняты другими любителями сна и Антон сел, за первую попавшуюся парту. Сняв сумку с плеча, он поставил ее под стол и глубоко вздохнул, пытаясь восстановить дыхание. Преподаватель рассказывал о правилах сдачи экзамена, который был уже совсем скоро. Антону было это не интересно, он слышал это уже много раз и поэтому в суть монолога преподавателя вникать не стал. Он огляделся и только сейчас понял, что сидит рядом с тем самым молодым человеком — Романом. Тот сидел и рисовал что-то в тетради.

— Здорово! — сказал Антон и смутился. Ведь он никогда до этого момента, с Романом не то, что не разговаривал, даже не здоровался.

Роман повернул голову, мрачно посмотрел на Антона, которому стало не по себе, от его взгляда. Сердце екнуло, а внутри все похолодело.

— Ну, здорово. — Роман отвернулся и продолжил рисовать, совершенно не обращая внимания на соседа по парте. Антон облегченно вздохнул, поняв, что опасаться нечего.

— Как дела? — зачем он это сказал, Антон сам понять не мог. «Кто меня за язык тянет? — Подумал Антон. — Нужен он мне как — будто. Мне же нет никакого дела до того, как у него дела».

Роман оторвался от тетради, повернул голову и посмотрел на Антона, как на умалишенного. Усмехнувшись, он отвернулся, так ничего и, не ответив.

— Можешь не говорить, и так видно, что хорошо. — Антон проклинал себя и свой язык, который в настоящий момент, мог довести его не только до Киева, но и до ближайшего травмпункта.

Медленно положив ручку, Роман посмотрел перед собой, туда, где перед доской вышагивал преподаватель. Антон с интересом смотрел на него. Сейчас ему в действительности захотелось понять, что собой представляет этот человек. Было в нем, что-то такое, что притягивало, не смотря на его мрачный и угрюмый вид.

— Тебе поговорить больше не с кем? — спросил Роман, не поворачивая головы.

— Есть. — Антон барабанил пальцами по столу, подперев другой рукой голову. — Ты разговаривать не хочешь? Ты вообще ни с кем не разговариваешь, вечно сам по себе. О тебе даже никто ничего не знает, ты никому не рассказываешь.

Роман улыбнулся, и было странно видеть улыбку на его лице, она не шла ему. Он повернулся всем корпусом к Антону, продолжая улыбаться.

— Вот скажи мне, — Роман наклонился чуть вперед, как перед броском, — я всем должен ходить и докладывать о том, кто я и чем занимаюсь? Во-первых, это никому не нужно, даже ты, поинтересовавшись как у меня дела, спросил это только потому, что больше нечего было сказать. Ну, или на худой конец, из элементарной вежливости, если таковая у тебя присутствует, в чем я лично, сомневаюсь. Культурный, вежливый человек, не станет навязывать общение, если видит, что разговаривать с ним не хотят. Во-вторых, даже если тебе действительно интересно, как у меня дела, то с чего ты взял, что я начну тебе что-то рассказывать? Ты мне кто? Брат? Сват? Я тебя знать не знаю, ты даже заговорил со мной впервые. Вы все возомнили о себе, что вы не такие как все, лучше других, новое поколение… — При этом, он брезгливо сморщился, словно сказал что-то действительно неприятное. — И если человек, не хочет проводить с вами свое свободное время, не хочет идти на контакт, это не значит, что он не такой как вы. Просто ему нет до вас никакого дела.

Сказав это, Роман резко развернулся, оборвав разговор. Взяв ручку, он принялся снова рисовать в тетради. «Что это с ним? Психованный что ли? — Подумал Антон. — И, правда, чего я к нему лезу?». Но любопытство, взяло верх над ним, он осторожно заглянул через плечо Роману, пытаясь понять, что тот рисует. Антон увидел исписанные листы и в начале, даже не мог понять, что нарисовано и написано на них, с такой частотой они были исписаны. Наклонив голову чуть набок, он смог разобрать некоторые надписи и рисунки. Странные символы и закорючки, похожие на те, что в древности рисовали на домашней утвари. Из всех рисунков, Антону была знакома лишь свастика, о которой рассказывали еще в школе. Большинство символов были похожи друг на друга и имели лишь, небольшие различия. Каждый символ, дополнялся одной или несколькими надписями, в основном расистского содержания. Для чего Роман рисовал и писал это все в тетради, и какое отношение он имел ко всему этому, оставалось лишь догадываться.

Когда прозвучал звонок, извещающий об окончании пары, все сидящие в аудитории, разом зашумели, повскакивали с мест и плотным потоком, пихая друг друга, двинулись к выходу. Роман встал и медленно, не-спеша, начал собирать учебники в сумку. Антон, также неспеша, словно копируя движения, складывал тетради в рюкзак, продолжая поглядывать на странного одногруппника. Теперь для Антона, он вообще стал загадочной личностью.

— Слушай, может я, чего-то не понимаю или может я тебе не понятно объяснил? — Роман, сложив учебники в сумку, смотрел на Антона. Теперь, когда он стоял рядом, он напоминал своими размерами, небольшую скалу. Антон посмотрел на Романа, оценивая, что он сможет сделать, если ситуация повернется не в лучшую сторону. Надежд на благоприятный исход в случае драки, практически не было.

— Да я так, просто, — Антон замялся, пытаясь подобрать слова. — Чем ты занимаешься?

— В данный момент, общаюсь с тобой, но как — то не очень у тебя получается диалог поддерживать. — Роман улыбнулся и снова, эта улыбка, вызвала у Антона холодок под сердцем. — Тебе интересно что-то? Так ты возьми или может, боишься чего-то?

Антон подумал, стоит ли ему знать все это. Но, в конце концов, решившись и подобрав слова, он выпалил:

— Что у тебя за рисунки такие в тетради?

— Подглядываешь, значит? Ну да ладно, — Роман полез в сумку, достал тетрадь и, положив на стол, открыл ее, — тебя какие-то конкретные интересуют или все?