Моя бабушка курит трубку (сборник)

Сукачёв Гарик

Плачь

Светофоры свет не жгут – ждут, Даже ветра след простыл – сплыл. То ли стужа, то ль жара тут, То ли трепет, то ли боль крыл. А по небу киноварь – марь, По дорожке одуванцы в цвет. Все как прежде, только жаль, жаль, Со вчера тебя теперь нет. Сказаны слова ли в вечер, Привечал ли, чаял наши встречи, Как любил, во что ты верил свято, — Никогда уж не узнать мне, папа! Не пришлось черкнуть и пары строк впрок, Не сложилось пары фраз враз. Просто я любил тебя как будто в долг, И по-прежнему люблю так. Как полынь-траву, лобзал лоб, Так неловко обхватив гроб. Но увел тебя к себе Бог, И не дал мне даже пары слов в долг. Скован кисеей черной, Скомкан красной кисеей. Речи на погосте вздорны, Доброй мысли на погосте – ни одной. Криками зашлась мама, Плачут все, как детки – жалко, Взять бы, улететь в кусты да ветки, Да и закричать там черной галкой: папа!

Watch TV

Где мой remote control, я отползу на пару метров. Здесь мой телек, тут моя тахта. Здесь

не возьмут меня шпионы и злобные агенты. Здесь бутылка водки, здесь припрятана еда. Я буду watch TV, я буду watch TV. Я буду вуду, вуду буду, watch TV. Я буду watch TV, буду watch TV. Я буду вуду, вуду буду, буду watch TV. Мне ничего не надо, мне не важен никого Я в «Ростокино-Лада», не парюсь за авто. Последние герои боролись за успех, А я нажал на кнопку и вырубил их всех. Я буду watch TV, буду watch TV. Я буду вуду, вуду буду, watch TV. Я буду watch TV, буду watch TV. Я буду вуду, вуду буду, watch TV. Это вам не лезгинка, а твист! Я правлю телемиром, я бог его небес. Я создал «Русское лото», я создал «Поле Чудес». Хоть ты меня считаешь уродом и дебилом, Но я то сам себя считаю просто Бенни Хиллом. Я буду watch TV, я буду watch TV. Я буду вуду, буду вуду, watch TV. Я буду watch TV, буду watch TV. Я буду вуду, буду вуду, watch TV. Я буду вуду TV, вуду TV, Буду вуду, буду TV Я буду watch TV, буду watch TV. Я буду вуду, буду вуду, watch TV.

Третья чаша

Иногда мне кажется – бог давно умер Он тихо прилег и мирно почил Но один дальнобойщик клялся, что в Туле Бухал с ним в компании местных водил Они начали с красного, потом побежали за водкой. На запивку взяли паленый «Боржом». И когда покупали хлеб и селедку Вдруг Создатель кого-то пырнул ножом. Я не знаю что мне делать с моим Богом. Я не знаю что мне делать с моим Богом. Я не знаю что мне делать с моим Богом. Я не знаю что мне делать с моим Богом. Когда все невпопад и сжигает злоба, Когда страшная боль аорту рвет, Я зову лишь его, я призываю Бога, Но всегда опасаюсь, что он не придет. Когда сердце, как камень, срывается в пропасть Унылой, страшной, нудной тоски. Мне нужен лишь взгляд, мне не нужен локоть, Мне нужно пожатие Его руки. Но я не знаю что мне делать с моим Богом. Я не знаю что мне делать с моим Богом. Я не знаю что мне делать с моим Богом. Я не знаю что мне делать с моим Богом. Вдруг я вижу архангелов и каждый держит по чаше. «Честь» и «Позор» предлагают: «Бери!» «Так нечестно, ребята, не вашим, не нашим, Дайте мне чашку под номером три!» Но они лишь хохочат как-то зло и упорно, Тот что с «Честью» мне злобно: «Бери же, бери!» «Дайте, гады, другую» – кричу во все горло — «Дайте мне чашу под номером три!» Я не знаю что мне делать с моим Богом. Я не знаю что мне делать с моим Богом. Я не знаю что мне делать с моим Богом. Но я не знаю что мне делать с моим, С моим, с моим, с моим, с моим, с моим…

IKEЯ

Этот мир лишь стандарт магазина IKEЯ, Я не понимаю: кто я и где я? Я не знаю что делать, я не знаю как быть. Я еще не подох, но уже боюсь жить. Вот такая вот хуйня у меня, у меня! Вот такая вот хуйня у ме-у ме-ня! Я хочу быть волком, мне пихают в рот «Ролтон», Кость сосет доктор по фамилии Волков. Я не человек, я стандартный продукт, Я ничего не кипятил, но за мной уже идут. Вот такая вот муйня у меня, у меня! Вот такая вот хуйня у ме-у ме-ня! Я залезаю в net, жму какой-то клик, За ним какой-то чат, в нем какой-то freak. Мне не надо от него крутого детского порно, А просто найти эту падлу и дать ему в морду. Вот такая вот муйня у меня, у меня! Вот такая вот муйня у меня! Я ни черта не знаю, никому не верю Я ухожу от всех, но прихожу в IKEю. Я как слепая кляча, я унижен, я обложен, Я кружу по кругу, я почти уничтожен. Дайте мне стать хоббитом Фродо, дайте трахнуть принцессу. Скакать на долбаном пони по сраному лесу. Этот мир лишь стандарт IKEЯ, Но я хочу знать кто я, я хочу знать где я! Вот такая вот муйня у меня, у меня! Вот такая вот хуйня у ме-у ме-у ме-ня! Вот такая вот хуйня у меня, у меня! Вот такая вот хуйня у ме-ня! Вот такая вот хуйня у меня, у меня! Вот такая вот муйня у тебя и у меня!

О чем поет гитара…

Женщина плачет, ребенок не спит, О чем поет гитара? Вольная птица в небе кружит, О чем поет гитара? Ой, мой Боже, дорогой, О чем поет гитара? Ой, мой Боже, дорогой, О чем поет гитара? Первый подснежник на талом снегу О чем поет гитара? Жар снегирей на том берегу О чем поет гитара? Ой, мой Боже, дорогой, О чем поет гитара? Ой, мой Боже, дорогой, О чем поет гитара? Свет маяка в туманной дали. О чем поет гитара? На рейде уныло гудят корабли. О чем поет гитара? Ой, мой Боже, дорогой, О чем же поет гитара? Ой, мой Боже, дорогой, Так о чем же поет гитара? Все крыши ссутулились, в городе ночь. О чем поет гитара? Окна ослепли, их залил дождь О чем поет гитара? Ой, мой Боже, дорогой, О чем поет гитара? Ой, мой Боже, дорогой, Так о чем поет гитара? Только одно оконце не спит Вот о чем поет гитара! Кто-то кого-то ждет и грустит Вот о чем поет гитара! Ох, мой Боже, дорогой, Поет моя гитара! О вечной любви, святой, неземной Поет моя гитара… Вот о чем поет гитара… Вот о чем поет гитара… Поет моя гитара… Вот о чем поет гитара…

Белые дороги

Ничего не дается совсем просто так, Даже малый шажок, даже самый пустяк. И ничто не случится ни зря, ни назло, Эта фраза никчемна, тебе повезло. Белые дороги, белые дороги Исходили мои ноги все белые дороги. Белые дороги, белые дороги Исходили мои ноги все белые дороги. А в горле черствый комок и сердце так больно стучит. Я собою самим омерзительно ранен. Только снег за окном так чудесно, прелестно блестит. Я разменян глотками, он размерян шагами. Белые дороги, а белые дороги Истоптали мои ноги все белые дороги. Белые дороги, а белые дороги Истоптали мои ноги все белые дороги. Я пропитан вином, я страстями сожжен. Я себя не прощаю, но собой не раздавлен, Вот только снег за окном, божий снег за окном. Отчего-то по-детски прекрасно печален. Белые дороги, белые дороги Исходили мои ноги все белые дороги. Белые дороги, а белые дороги Истоптали мои ноги все белые дороги. Исходили мои ноги все белые дороги. Истоптали мои ноги все белые дороги…

Лейтенанты

Пускай еще пока не знали мы Ни сладких ласк, ни женских чар. Пусть на себе не испытали мы Любви пленительный угар, Но в двадцать лет уже обстреляны Мы в тяжких, гибельных боях И хорошо уже умеем мы Стоять на линии огня. Горели дни, пылали ночи те, И смерть летала хохоча. Нам не нужны чины и почести У нас есть звезды на плечах. Горели дни, пылали ночи те, Где смерть летала хохоча. Нам не нужны чины и почести У нас есть звезды на плечах. Пусть глупый держит за мальчишек нас, Дурак смеется за спиной, Но выполняли мы любой приказ, Ведя солдат в неравный бой. Подняв ТТ в атаку первыми Бросали юные тела. А сколь под звездами фанерными Лежит нас с Буга до Днепра. Горели дни, пылали ночи те, И смерть летала хохоча. Нам не нужны чины и почести У нас есть звезды на плечах. Горели дни, пылали ночи те, Где смерть летала хохоча. Нам не нужны чины и почести У нас есть звезды на плечах. Пусть наши звездочки неброские, Но не забыть нам никогда Ни Сталинградские, ни Псковские Бои, окопы, холода. Нам не забыть ни дни, ни ночи те, Ни те суровые года. Но здесь мы ставим многоточие, Все остальное – ерунда. Нам не забыть ни дни, ни ночи те, Ни те военные года. Но здесь мы ставим многоточие, Все остальное – ерунда. Ерунда, ребята! Вспомним, ребята, как Горели дни, пылали ночи те, И смерть летала хохоча. Нам не нужны чины и почести У нас есть звезды на плечах. Горели дни, пылали ночи те, И смерть летала хохоча. Зачем чины, зачем нам почести?! У нас есть звезды на плечах.

Нас было четверо

Я с ним ни разу в самоволку не ходил К избушке той, что притаилась у оврага. Товарищ мой мне очень часто говорил, Мол, ты – салага, мол, ты – салага. Марджинджа, Марджинджа, милая моя, Воевать на фронт пойду я, жди меня Марджинджа, Марджинджа, милая моя, Воевать пойду я, жди меня А я салагой не был никогда, Я выполнял все ворошиловские нормы — Я бил в десяточку фанерного врага И с трехлинейки, и с орудий дальнобойных. Марджинджа, Марджинджа, милая моя, Воевать на фронт уходим, молодцы, курсанты, братцы! Марджинджа, Марджинджа, Другой мой друг, хоть и закончил ФЗО, Но в мире спорта был в большом авторитете. Имел значки во всех ступенях ГТО И в межфабричной побеждал он эстафете. Эх, Марджинджа, Марджинджа, милая моя, Воевать на фронт уходим, молодцы, курсанты, братцы! Марджинджа, Марджинджа, жди меня! Мой третий друг – профессорский сынок, У них на Сретенке огромная квартира. Ему папаша бронь устроить мог, Но друг мой выбрал ромбы командира. Эх, Марджинджа, Марджинджа, милая моя, Воевать на фронт уходим, молодцы, курсанты, братцы! Марджинджа, Марджинджа, Всего нас четверо, мы разные совсем По воспитанию, по жизни, по законам. Но скоро уж присяга, а затем По эшелонам, по эшелонам. Но скоро уж присяга, а затем По эшелонам, брат, по эшело-o-нам. Эх, Марджинджа, Марджинджа, милая моя, Воевать на фронт поеду, жди меня Марджинджа, Марджинджа, жди меня!

Перезвоны…

Громыхают горизонты и пылают города, Все туда уходят фронты и мой полк идет туда. Там свинец, там дым и пламень и кровавая земля, Ухожу туда, родная, чтобы защитить тебя. Ухожу туда, родная, чтобы защитить тебя. Перезвоны, пересвисты в тихой роще до утра. С вами были мы так близки, это было лишь вчера. В перезвонах, в пересвистах улыбалась нам луна. Были мы вчера так близки, разлучила нас война. Были мы вчера так близки, разлучила нас война. Коль паду в бою неравном, сразу б мне не помирать, Чтоб ваш образ лучезарный в смертный час мне увидать А когда сомкну я очи и от ран скончаюсь я, Ваше сердце больно очень стукнет, вспомнив про меня. Ваше сердце больно очень стукнет, вспомнив про меня. Перезвоны, пересвисты в нашей роще до утра. Были с вами мы так близки, это было лишь вчера. В перезвонах, в пересвистах улыбалась нам луна Были с вами мы так близки, разлучила нас война. Были с вами мы так близки, разлучила нас война.

Иероглифы

Струятся как ленты, текут как пески, И лживо ласкают шагреневой кожей. Их лики и блики стучатся в виски Тех снов, что опять предлагают Прокруство Ложе. Остается упасть и забыться навек, Только сердце не хочет: «Не дамся, не дамся!» Но кровью из вен и из носа на снег Брызнул иероглиф: «Я жив, я остался!» Это лишь кровь, только теплая кровь, Она на морозе быстро станет красною льдышкой. Ты возьми эту льдышку в руки, положи эту льдышку в рот, Станет холодно, вкусно и немножко кисло. Перчатка из кроличьей шерсти, внутри так приятно тепла, Ее ты направишь на свет туда, где ночные фонарики. И увидишь на мягких ворсинках много тугого стекла Из мертвых снежинок, скатанных в шарики. И ты ужаснешься и вскрикнешь, Заплачешь навзрыд и навек, Но это лишь миг, как щелчок аппарата фотографа А потом ты спокойно ляжешь на снег И будешь есть жадно мои иероглифы. А потом ты очень спокойно обнимешь собою снег И вопьешься губами в мои иероглифы. Но это лишь кровь, только теплая кровь, Она на морозе быстро станет алою льдышкой. Ты возьми эту льдышку в руки, положи ее в рот, Станет холодно, вкусно и немножко кисло. Ты возьми эту льдышку в руки, положи эту льдышку в рот, Станет холодно, вкусно и немножко кисло.