Моя беспокойная жизнь
Шрифт:
Когда Эльса стала взрослой, мы перевезли ее в отдаленный район, в парк Меру, надеясь, что здесь она сможет возвратиться в свою естественную среду, причем мы были готовы, если потребуется, даже расстаться с ней навсегда. Но опасения наши были напрасны. Эльса научилась быть независимой и все же сохранила к нам любовь и преданность. Эксперимент оказался настолько удачным, что в конце концов она нашла себе друга среди диких львов. Тогда мы сочли своим долгом поделиться опытом со всеми, написав книгу об Эльсе, чтобы таким образом привлечь интерес людей к диким животным в тот момент, когда они очень нуждаются в помощи.
Джордж не мог писать из-за отсутствия времени, себя я считала слишком неопытной, для того чтобы на основе своих записей создать задуманную книгу, и потому предложила взяться за эту задачу Элспет Хаксли. Но она ответила мне, что такая книга должна быть написана от первого лица, и тогда я
Лорд Вильям Перси, который знал Эльсу еще крошечным львенком, дал мне много хороших советов, предостерегая меня от увлечения крайностями: он советовал, с одной стороны, не приписывать Эльсе человеческих качеств, а с другой — не считать ее поведение только результатом условных рефлексов или деятельности секреторных органов, отказывая ей, таким образом, в интеллекте, разуме и чувствах. Название книги «Рожденная свободной» было также предложено им.
Закончив книгу, я поехала в Англию. У меня был в запасе месяц для того, чтобы подыскать издателя. Однако мои первые попытки оказались безуспешными. Когда время, выделенное мной на выполнение этой задачи, подходило к концу, я вспомнила о переписке с миссис Вильерс из издательства «Харвилл пресс» по поводу книги о племенах Кении, которую я собиралась написать в то время. Она ответила мне тогда, что, по ее мнению, задуманная мною книга скорее подходит университетскому издательству, чем ее фирме. В один из холодных дождливых дней, случайно проходя мимо конторы «Харвилл пресс», я остановилась, позвонила и спросила миссис Вильерс. Напомнив ей о своем намерении написать книгу о племенах Кении, я затем сказала, что рукопись, которую я предлагаю сейчас, совсем иного характера. Мой рассказ, по-видимому, произвел на нее впечатление. Ее заинтересовало также упоминание о большом количестве фотографий Эльсы, и она попросила свою сотрудницу Харари зайти ко мне для ознакомления с ними, так как ее особенно привлекали иллюстрации. К вечеру того же дня они обе посетили меня и проявили большой интерес к моей рукописи, но никакого предложения я не получила. На следующий день я отправилась на встречу с представителем другого издательства, однако Вильерс связалась по телефону с председателем издательства Вильямом Коллинзом, который в это время был за границей. Сразу же после его возвращения Вильерс, Харари и Коллинз приняли меня в своей конторе. Коллинз мельком взглянул на мои фотографии, просмотрел текст и заметил, что о публикации книги он может подумать, только проконсультировавшись с членами своего правления. Я уходила из издательства с убеждением, что пока воз с места не сдвинулся.
Однако издательство вскоре предложило мне контракт и аванс в 1000 фунтов. Я снова обратилась за советом к Элспет Хаксли, и она посоветовала мне принять его.
У Коллинза была блестяще поставлена рекламная служба, и перед днем публикации огромные плакаты, привлекавшие внимание жителей Лондона к книге «Рожденная свободной», и изображения Эльсы в натуральную величину уже были развешаны в книжных магазинах. Коллинз ожидал бойкой распродажи, но успех книги и число проданных экземпляров превзошли все его ожидания. За короткое время эта книга была переведена на двадцать пять языков.
Когда я вернулась в Кению, оказалось, что у Эльсы родилось три львенка. После их рождения она исчезла на шесть недель. Затем вдруг неожиданно показалась около нашего лагеря на противоположной стороне реки, и очень скоро все семейство переплыло к нам.
Один эксперимент, проведенный в США, показал, что щенок собаки первые восемнадцать дней действует, по сути дела, бессознательно: он ест, переваривает пищу и спит; но на девятнадцатый день в нем как будто что-то пробуждается, и с этого момента он осознает, что он — собака и реагирует уже на все соответствующим образом. У других животных такое самосознание появляется по прошествии разных сроков. Наблюдая за Эльсой, мы узнали, что у львов этот период длится шесть недель, так как она не знакомила нас со своими детьми до тех пор, пока они не осознали, что они являются львами.
На протяжении двух последующих лет Эльса была связным между своей семьей и нашей. Львята считали нас друзьями своей матери, но никакой фамильярности в обращении с собой не допускали.
Все это время мы почти не принимали посетителей, чтобы молодые львы могли жить совершенно самостоятельно после нашего отъезда. Продолжительность жизни дикого льва — двенадцать — пятнадцать лет. Но когда Эльсе исполнилось пять лет, а ее львятам по полтора года, она заболела и через несколько дней умерла. Вскрытие показало, что она была заражена паразитом бабезия, переносимым клещами, и инфекция разрушила красные кровяные тельца. Это был первый случай, когда у льва нашли такую болезнь. Мои отношения с Эльсой не только пополнили знания
Другая глава нашей жизни началась, когда пришлось опекать детей Эльсы, еще не способных заботиться о себе самостоятельно. Эта задача была не из легких еще и потому, что львица, ранее занимавшая территорию, на которой теперь жили дети Эльсы, после смерти Эльсы утвердила свои территориальные права и выгнала их оттуда. Мы долго с тревогой разыскивали малышей, а когда нашли, то нам очень трудно было их поймать.
Затем мы отправили львят Эльсы в национальный парк Серенгети в Танганьике [42] , где они могли жить на свободе. Историю потомства Эльсы я рассказала в книгах «Живущая свободной» и «Навсегда свободны».
42
В 1964 году Объединенная Республика Танганьики и Занзибара получила название Танзания. — Прим. ред.
Меня заранее предупредили, что мне придется платить большие взносы за содержание львов. Поэтому я решила использовать все доходы от своих книг для создания бесплатной благотворительной организации в помощь диким животным и их борьбе за свое существование. Проблема создания такой организации через некоторое время стала мировой проблемой, и, если бы не были приняты самые решительные меры, дикие животные могли бы в конце концов подвергнуться полному уничтожению.
История Эльсы произвела на читателей необычайное впечатление. Читая историю об Эльсе, люди, по-видимому, осознавали, какой бы опустошенной была наша жизнь без диких животных и какими чудесными могли бы быть эти животные, если бы мы позволили им быть самими собой, а не вели себя с ними, как с существами некоего низшего порядка, бессловесными и глупыми. Эльса быстро завоевала сердца читателей. Но между тем эксплуатация и уничтожение диких животных продолжались на земном шаре. Надеясь улучшить положение, я в 1969 году выступила в Англии с воззванием от имени Эльсы в защиту диких животных.
Вскоре после опубликованная книги «Навсегда свободны» Коллинз организовал для меня кругосветное путешествие. Я взяла с собой фильм, который мы с Джорджем сняли, когда Эльса жила с нами. Мы снимали его только для собственного удовольствия, и поэтому в нем не было ни трюков, ни надуманного действия. Но он нуждался в профессиональном редактировании. В нем были очень интересные сцены, и теперь, когда я пишу об этом, — почти четверть столетия спустя — фильм все еще демонстрируется в школах и библиотеках.
Мое первое публичное выступление состоялось в Лондоне перед аудиторией в три тысячи человек. Накануне вечером я так боялась этого выступления, что была просто больна. Хотя я с детства говорила по-английски, у меня был австрийский акцент, да и моего запаса английских слов было недостаточно. Тогда я стала брать уроки с целью улучшить свой английский язык и попытаться говорить медленнее, ибо, когда я говорила, мои мысли всегда опережали слова.
Аудитория, перед которой я выступала, была очень разнородной. Один день, проведенный мною в Лондоне, может служить убедительным тому примером. Утром я читала лекцию бизнесменам и была уверена, что интерес к торговле заслоняет от них все остальное, но, как только я услышала их вопросы ко мне и комментарии, я поняла, что ошибалась. Они проявили живой интерес к естественной истории. Во время ленча я читала лекцию женщинам-заключенным в тюрьме Холлоуэй. Было столько народу, что пришлось проводить ее в часовне, в самом большом помещении тюрьмы, и говорить с кафедры проповедника. Перед началом лекции в аудитории раздавались свистки, но, когда лекция началась, воцарилось молчание, которое уже не прерывалось до ее окончания. Затем началось настоящее столпотворение. Непрерывно крича «Эльса», «Эльса», женщины шарили в карманах, доставая те немногие гроши, что им разрешалось тратить на сигареты и сладости. От их пожертвований в Фонд Эльсы у меня горели руки; я понимала, что те, кто их жертвовал, лишали себя немногих дозволенных им радостей, чтобы помочь находящимся под угрозой уничтожения животным. Когда позднее я посетила мужские тюрьмы, реакция была такой же. Все это убедило меня в том, что у большинства заключенных, которых было подчас трудно, если не невозможно, вызвать на откровенность в присутствии посторонних, в глубине души таится любовь к природе и к миру животных. Меня не раз удивляло, почему многие из нас так замкнуто держат себя с другими людьми, тогда как в присутствии животных они становятся самими собой. Не дают ли животные нам, людям, ощущение гармонии, которое мы редко испытываем, общаясь друг с другом?