Моя чужая беременность
Шрифт:
Я снова вышел из машины и приблизился к нему. Таксист уже чечётку отбивал, прыгая с одной ноги на другую.
— Когда приедут? — спросил я.
— Да хай их знает! Не берут трубку даже!
— Мужик, последний раз предлагаю! Двадцатку и разъезжаемся.
— Бог с тобой! Если торопишься, двадцать пять и договорились.
Я поджал губы. Наглости мужику не отнимать. Тут ещё можно было покопаться, кто виноват и нарушил, но мне хотелось поскорее добраться до Ольги, поздравить с Новым годом и выпить горячего чайку, чтобы согреться.
Я рассчитался с таксистом, вернулся в машину и посмотрел на экран телефона. До Нового года оставалось всего лишь десять минут. К бою курантов я уже не успевал. С другой стороны, страшного в этом точно ничего нет — поздравлю их так и проведу хоть немного времени вместе.
На подъезде к посёлку, как назло, заглохла машина. Я едва успел съехать на обочину, чтобы не мешать проезду. Идти к дому километра два. Я взял телефон, надел шапку, застегнул пуховик и пошёл. К часу добрался до особняка и заглянул в окна. В гостиной мигали гирлянды. Я не решился звонить в двери и набрал сообщение одеревеневшими пальцами.
Я: «Ольга, впустите?».
У окна тут же мелькнула её тень, и я улыбнулся. Моя спасительница ещё не спала.
— Максим Викторович?! — Оля удивлённая стояла на пороге, укутавшись в шаль.
— Вы в дом идите скорее, все вопросы внутри, — сказал я, клацая зубами.
Я вошёл следом за ней, снял верхнюю одежду и принялся тереть руки друг о друга.
— С Новым годом, Ляля! — сказал я, глядя ей прямо в глаза.
— С Новым годом, Великан! С Новым счастьем! — ответила Оля, смущённо улыбаясь. Она напоминала мне фарфоровую куколку. — Как так получилось, что вы приехали? И почему я не слышала машины? — обеспокоенным голосом спросила она.
— Машина осталась на обочине… Заглохла, зараза… Я хотел увидеть вас. Просто общество всех этих толстых кошельков на той вечеринке показалось мне слишком скучным. А где Витя?
Я сам не заметил, как взял Олю за руки. Наши взгляды пересеклись, а дыхание стало неравномерным, сбивчивым каким-то. Я смотрел на неё, а она на меня, и только Богу одному известно, что могло бы произойти в эту секунду, если бы не зазвонил мой телефон.
«Чёрт!» — мысленно выругался я и отпустил Ольгу.
— Вы поговорите и проходите в гостиную, будете чаем отогреваться! — принялась суетиться она, а я посмотрел на экран.
Думал, что это жена вдруг опомнилась, что меня нет рядом, но это оказались родители. Они смогли пробиться по видеосвязи, и я обязан был ответить им.
Поздравления и пожелания всего самого лучшего были банальными. Мы говорили избитые фразы друг другу, но когда в комнату зашла Оля, а мой взгляд прилип к ней, мама не удержалась и попросила показать ей суррогатную маму. Чёрт дёрнул меня сказать, что я примчался к ним, потому что заскучал на вечеринке, куда пошёл с Галей.
— Можно? — спросил я у Ольги, и она пожала плечами, а потом кивнула.
Она была по-простому красива и невинна. Розовое платье в греческом стиле идеально подчёркивало её грудь и скрывало живот, а завитые локоны цвета кофейных зёрен были собраны в хвост, струями водопада спускаясь по правому плечу. Я медленно повернул телефон.
У меня возникло ощущение, словно я знакомлюсь с матерью жениха. Щёки начало печь, и я радовалась миганию гирлянд, которое разными цветами могло скрыть предательский румянец.
— Доброй ночи! С Новым годом! — произнесла я и опустила взгляд.
— С Новым годом, деточка! Какая же ты настоящая, — произнесла мама Максима.
Она была ухоженной и выглядела слишком молодо для его мамы. Мне показалось, что она такая же добрая и хорошая, как и моя мамуля.
Я не знала, что можно ответить и просто пожала плечами, а она смотрела на меня ещё несколько секунд, а потом произнесла:
— Спасибо за внука или внучку, которого вынашиваешь, девочка!
— Это сыну вашему спасибо, что выбрал именно меня и доверил такое важное дело… — ответила я, стараясь сделать так, чтобы голос не выдавал испуга.
Связь оборвалась. Я протянула Максиму чашку чая, которую всё это время не выпускала из рук, и присела на диване рядом.
Мне не верилось, что новогоднее желание сбылось так быстро. Я загадала, чтобы он был рядом, и вот он, живой и настоящий, сидит рядом и пьёт чай.
— Обо мне никто и никогда не заботился вот так, как заботитесь вы, Оля! — улыбнулся Максим.
Его слова вызвали хоровод мурашек, что побежали вдоль позвоночника, перегоняя друг дружку.
— Ну что вы! Возможно, это просто кажется вам, — пожала я плечами.
— Ни капельки, — покачал он головой.
Дыхание в мгновение спёрло, а затем я почувствовала, как маленький пузожитель начал шевелиться внутри. Сердце стало бешено колотиться в груди.
— Господи! — прошептала я, стараясь дышать ровнее. — Максим, скорее идите сюда и дайте руку.
Его глаза широко распахнулись. Максим поставил чай на журнальный столик, подошёл ко мне и протянул руку. Он выглядел перепуганным, но я сейчас не могла что-то адекватно объяснить. Такое счастье захлестнуло в одну секунду. Малыш давал о себе знать, будто бы приветствовал папочку. Я осторожно положила руку Максима на свой живот, в том самом месте, где ребёнок пинался, и сморгнула слёзы.
— Это?! — спросил он удивлённым голосом.
— Да! Это именно то, о чём вы думаете! Это ваш ребёнок, говорит: «С Новым годом, папочка!».
Я боялся шелохнуться, когда Оля прижимала мою руку к своему животу. Движения ребёнка были едва ощутимыми, но я чувствовал связь с ним. Впервые я будто бы контактировал с малышом.
Это невозможно было передать словами. Меня захлестнули совершенно незнакомые чувства, словно мне принадлежала целая Вселенная, и я мог одной рукой передвинуть все в мире горы.