Моя чужая дочь, или Сюрприз для богача

Кроваль Яна

— Я что-нибудь придумаю.

— Отлично, — поднявшись, сухо кивнул Дегтярёв. — А теперь давайте я вас всё-таки подвезу. В качестве бонуса за упрямство.

— Спасибо, но в этом нет необходимости. По городу мне будет быстрее доехать самой.

— Я настаиваю. Пробки давно закончились, а водителю нужно знать, откуда вас забирать. Или вы собираетесь и дальше прибегать к услугам общественного транспорта?

И снова Сергей Михайлович использовал убийственный аргумент, противопоставить которому мне

было нечего. Пришлось соглашаться.

Дорога действительно не заняла много времени. И даже если забыть о существовании водителя, мы бы всё равно не успели ничего обсудить... Но зато тогда я бы приехала к ужину, а так ввалилась в квартиру уже после отбоя. Вернее, тихонечко отворила дверь, на носочках проникла в прихожую и почти беззвучно положила ключи на полочку... Однако Мила меня услышала, вылетела из комнаты и радостно бросилась мне на шею:

— Мама!

— Привет, птичка, — улыбнувшись, я подхватила дочку под бёдра и заглянула ей в глаза. — Как в садике? Понравилось?

— Очень!

— Мила! — уперев руки в бока, вмешалась вышедшая из кухни бабушка. — Что ты здесь делаешь? Тебе давно пора спать. Завтра рано вставать.

— Но, ба!

— Ничего, я уложу, — остановив спор, опустила дочку на пол и поспешила избавиться от пальто. — Пойдём.

— Сначала надо вымыть руки! — строго напомнила Мила.

И решительно повела меня в ванную, не замечая осуждения во взгляде бабушки. Которое я тоже предпочла проигнорировать.

— Ну, рассказывай, — разобравшись с гигиеной и переодевшись, я уселась на краешек детской кроватки. — Чем занималась?

— Мы гуляли, лепили, рисовали, а ещё разучили песенку!

— Круто! Споёшь?

— Нет, ты что! — Мила осуждающе насупилась. — Она же общая! Её одной петь нельзя.

— Конечно, прости. Как-то не подумала.

— А ты придёшь на праздник?

И у меня перехватило дыхание.

— Когда?

— Не знаю. Но ты же придёшь, правда? — почуяв неладное, заволновалась Мила. — И я тебе спою!

— Не уверена, что смогу. Боюсь, меня не отпустят. Нет, я постараюсь отпроситься, но ничего не обещаю. У меня новая работа, и ближайшие дни я буду приходить домой очень поздно.

— Как сегодня?

— Позже. И уходить ещё до того, как ты проснёшься... Но ты не волнуйся! — добавила, заметив, как сникла дочка. — Это не навсегда. Просто пока о тебе будет заботиться бабушка. Отводить тебя в садик утром, забирать вечером и гулять по выходным. Поверь, время пролетит незаметно. Главное, слушайся взрослых и не забывай развлекаться. А в садике ешь только то, что дают воспитатели. Это очень важно! Слышишь?

— А к другим детям это тоже относится? — мигом переключилась на новую тему Мила.

И я рефлекторно напряглась.

— Кто-то из ребят просил тебя поменяться порциями?

—

Даша хотела попробовать мой коктейль, но Ольга Николаевна не разрешила. Сказала, что для Даши это может плохо кончиться... Получается, моя еда так же опасна для других, как их — для меня?

Стало чуть легче.

— Нет. Мы же с бабушкой пробуем то, что для тебя готовим.

— Тогда почему Ольга Николаевна так сказала?

— Думаю, она просто испугалась, что ты останешься голодной — вот и припугнула Дашу. Чтобы потом никто никого не ругал.

— То есть если завтра я возьму с собой больше еды, мне можно поделиться с ребятами?

Я замялась.

— Не стоит, — после здравых размышлений всё-таки мотнула головой. — Им вряд ли понравится твой обед. А если и понравится — то их родители не скажут нам за это спасибо. Им же никто выписывать продукты не будет. А в магазине нужные смеси стоят очень дорого. Они разорятся, пытаясь угодить вкусовым предпочтениям своих детей. Оно нам надо?

Разумеется, последние фразы я произнесла шутливым тоном... Однако, как известно, в каждой шутке есть доля правды — и Мила без труда её вычленила.

— Нет. Я расстроюсь, если из-за меня Даша пойдёт по миру...

— Вот и договорились! — отметив знакомую формулировку из любимой сказки дочери, улыбнулась я. — А теперь — спать!

С этими словами я чмокнула Милу в носик, подставила щёку для ответного поцелуя — и решительно вышла из спальни, лицом к лицу столкнувшись со своей матерью.

— Ты её избалуешь, — пропустив меня на кухню — не иначе как для того, чтобы отрезать мне пути отступления — заявила она.

Но меня это не тронуло.

— Не успею, — парировала, заглянув сначала в холодильник, а потом — в кастрюлю на плите. С обеда крошки во рту не было. — С завтрашнего дня я буду приходить домой только ночевать. Или почему, по-твоему, я пошла на очередной конфликт с тобой? Чтобы сказать это Миле в лицо. Объясниться и попросить прощения за то, что меня не будет рядом.

— У тебя там что-то произошло? — насторожилась мама.

— Тяжёлый случай, я же говорила. Нужно плотно заняться ребёнком.

— И из-за этого ты готова бросить родную дочь? — снова завелась она.

А я прикусила губу, борясь с желанием раскрыть ей все карты... Что мама приняла за признак скорой капитуляции.

— Но зачем?! — она гневно подалась вперёд, нависнув над столом и, соответственно, надо мной. Маленькой, но грозной тучей. — Неужели ради денег?

— Чтобы помочь, — я ловко уклонилась от ответа. И тут же перешла в наступление: — А вообще, чего ты возмущаешься? Сама же просила меня получить диплом. Хоть какой-нибудь. Давила, настаивала…

— Да! На всякий случай, а не для того, чтобы ты работала по образованию.