Моя чужая дочь, или Сюрприз для богача

Кроваль Яна

– Я ее близкая подруга.

– Значит, она часто делится с вами своими мыслями и идеями?

– Постоянно. Мы только об этом и разговариваем.

– И что последнее вы обсуждали?

Катька виновато на меня посмотрела.

– Как организовать встречу Светы с ее родной дочерью, - вздохнула тихо.

– А расскажите-ка поподробнее, - хищно улыбнулся Вадим.

Будто кот, наконец-то загнавший непокорную мышку в угол. И я поняла: мне не выбраться.

Даже если суд не примет во внимание спорные показания свидетелей и все равно назначит совместную опеку, это ничего не изменит. Вадим добьется своего. Потому что этот спектакль был разыгран вовсе

не для судьи. На деле он хотел очернить меня в глазах Дегтярёва. Чтобы мы уже никогда не смогли быть вместе. Чтобы мне и второго ребёнка пришлось воспитывать без помощи отца...

Это было настолько подло и обидно, что у меня внутри всё сжалось от негодования. Которое я с трудом, но все же сумела обуздать. И лишь напряжение, пружиной свернувшееся где-то в области сердца, напоминало о том, каких усилий мне это стоило.

– Мы заготовили целый план действий, учитывающий различные варианты развития событий, - не сводя с меня глаз, принялась вдохновенно врать Катя.
– Первым пунктом, конечно, поставили просто попросить Сергея Михайловича об одолжении, описав ситуацию. Затем, если он откажется, пригрозить статьей в газете и дать время на размышления, по истечении которого прийти на поклон ещё раз. А в идеале вообще найти какой-нибудь другой, максимально легальный способ проникнуть в его дом. Чтобы покрепче там зацепиться и иметь возможность видеться с Наиной в любое время, вне зависимости от прихоти Дегтярёва. Например, устроиться на работу. Кем угодно. Маленькие уловки вроде отсутствия образования или опыта не учитывались. К тому моменту Сергей Михайлович как раз должен был хорошенько промариноваться и без колебаний согласиться на наши условия. Ведь это в его интересах. Ну а если он всё же не одумается, у нас всегда был в запасе пункт опубликовать имеющиеся у нас материалы. Но крайние меры не потребовались. Как мы и предполагали, угроза сработала. Оно и не удивительно - политики очень не любят, когда всплывают подобные вещи.

– Это всё?
– когда Катя замолчала, уточнил Вадим.
– Больше вы не общались на эту тему?

– Общались. Через интернет. Света попросила меня поскорее выпустить ту самую, обличающую статью.

– Зачем?

– Чтобы простимулировать Дегтярёва.

– А можно конкретнее?
– немного раздражённо осведомился Вадим.

И у меня в животе противно закрутило в предвкушении крайне неприятного продолжения.

– Света решила, что места няни при родной дочери ей мало, - предсказуемо выдала Катька.
– И загорелась идеей обосноваться рядом с ней навсегда. Для чего организовала переезд к работодателю, попутно выставив себя заботливой матерью. А потом, убедившись в натянутых отношениях супругов, рискнула пойти ещё дальше и укрепить свое положение, воспользовавшись веками проверенным методом - влюбить в себя Сергея Михайловича. Но что-то пошло не так.

– Что именно?

– Не знаю. Я не спрашивала. Возможно, Дегтярёв не захотел разрушать семью из-за случайной интрижки. А может, Света снова попробовала провернуть фокус с беременностью - и прокололась. Она ведь и раньше, будучи студенткой, пыталась привязать к себе одного обеспеченного парня. Окрутила, охмурила, залетела... Да только от кого на самом деле - непонятно. Потому что параллельно с ним она...

Тут Катька на мгновение замялась, подбирая слова - и я будто очутилась перед лицом смерти. Которая смерила меня долгим оценивающим взглядом, замахнулась... И опустила свою острую косу, вонзив ее в землю по самую рукоять. Однако за миг до этого Катя внезапно толкнула костлявую старуху под руку,

сбив ей прицел.

– Я не могу!
– стукнув кулаком по стойке для свидетелей, воскликнула она.
– Это всё ложь, до последнего слова. Меня заставили свидетельствовать против лучшей подруги, угрожая уничтожить карьеру моего родного брата! На самом деле Света прекрасный человек и великолепная мать. Она ни разу за свою жизнь никому не навредила. Никогда не обманывала. И тебе она тоже не изменяла, - добавила, повернувшись к Вадиму.
– Наина твоя дочь. Сто процентов.

И в зале наступила звенящая тишина.

– Вас шантажировали?
– нарушил ее Сергей Михайлович, голос которого обрушился на меня громом среди ясного неба.
– Кто?

– Он, - Катька ткнула пальцем в Вадима.
– Мой брат - его университетский друг. И он сейчас, кстати, изображает второго защитника. Так что это не суд, а какой-то балаган. И его пора прекратить.

– Согласен, - Дегтярёв встал.

Но Вадим вскочил на ноги ещё раньше, рванув к Катерине:

– Ах ты...

– Не трогай её!
– ему наперерез бросился Лёня.

Завязалась драка. Сергей Михайлович помчался её разнимать, ему на помощь поспешили телохранители с охраной, судья запоздало застучал молотком... Суматоха продлилась недолго - мужчин растащили в считаные секунды - но на это время про меня все напрочь забыли. Катя переживала за брата, Марина театрально изображала обморок, девочки визжали от страха... И мне бы обрадоваться, однако вместо этого я вдруг против своей воли согнулась пополам, почувствовав острую боль в пояснице. А следом из меня потекло что-то тёплое...

– Светлана?
– первым заметил неладное Дегтярёв. И кинулся ко мне, медленно сползшей со стула на пол.
– Вызовите скорую, срочно!

Одним резким движением он практически отбросил прочь стол, под которым лежала я, свернувшись улиткой и жалобно постанывая, однако ни прикоснуться ко мне, ни поднять меня не посмел. Лишь нагнулся и почти сразу выпрямился. Зато Катя, подоспевшая второй, не раздумывая плюхнулась рядом со мной на колени, ловко подложив ладони мне под голову:

– Что случилось?

– Не в курсе, не видел, - отмахнулся Сергей Михайлович.
– Но у нее кровь.
– И обеспокоенно огляделся: - Скорую вызвали?

– Да. Сейчас будет, - откликнулись откуда-то сбоку.

– Держись, - ободряюще шепнула Катя.
– Все будет хорошо.

И тут очнулась Мила.

– Мама!
– испуганно разнеслось по залу.

Пугать ее мне совсем не хотелось, и я попыталась приподняться. Но вмешалась Марина.

Осознав, что хлопать по щекам ее никто не собирается, она решила привлечь внимание иным образом и схватила Милу за руку, не позволив добежать до меня.

– Стоять!
– приказала со злостью.
– Никакая она тебе не мать. Я твоя настоящая мать!

И меня охватила жуткая ярость.

Как посмела эта женщина заявить подобное?! Я растила Милу, переживала, что не могу кормить ее грудью, ночами не спала, пытаясь впихнуть в нее ещё капельку специально адаптированной смеси, волновалась, что она почти не растет и выглядит значительно младше сверстников... А Марина ничего для нее не делала! Конечно, она могла ухаживать за Наиной, но я сильно сомневалась, что она вообще к ней прикасалась. Скорее, сбагрила новорожденного младенца свекрови - и со спокойной совестью ускакала по своим делам, более не интересуясь судьбой дочери. А у девочки из-за её безразличия возникли проблемы с речью. Притом настолько запущенные, что их не смогла исправить даже родная мать...