Моя чужая дочь, или Сюрприз для богача
Шрифт:
— Ничего страшного, — покровительственно приобняв Лёньку за плечи, он увлёк его за собой. — Вы скорее, задержались, чем опоздали. Пожалуйста, проходите. Ваша подзащитная вон там.
С этими словами Вадим попытался обойти Сергея Михайловича. И у него это почти получилось. Но в последний момент Дегтярёв вдруг ловко преградил им путь, вступив в разговор.
— Вы знакомы с обстоятельствами, приведшими нас сюда? — спросил он.
— В самых общих чертах, — чуть дрожащим голосом выдохнул Леонид.
Он заметно нервничал. Что Сергей Михайлович наверняка
Помощник же. Что с него взять?
— Мне только вчера сообщили о необходимости куда-то ехать, — чуть успокоившись, принялся оправдываться Лёня, постепенно входя в роль. — Практически ночью... Речь о случайно перепутанных в роддоме детях, не так ли?
— Именно так. И я не понимаю, как вы будете представлять интересы второй стороны. При вашей полной неосведомлённости.
— О, за это не волнуйтесь! Я не собираюсь вмешиваться без необходимости. Дело лёгкое и, полагаю... — Лёня покосился на меня, замялся и смущённо отвёл взгляд, вновь переключившись на Дегтярёва. Но быстро взял себя в руки и сделал вид, будто забыл моё имя и всего лишь искал, чем его заменить: — ...девушка справится самостоятельно. По сути, я нахожусь здесь исключительно для всеобщего спокойствия... Ну а на случай если ей всё-таки понадобится моя помощь, у меня найдётся что сказать. Я же специалист. На худой конец перенесём слушание, чтобы дать мне время подготовиться более обстоятельно.
Такой ответ Сергея Михайловича устроил — и он наконец посторонился, позволив Леониду продолжить движение. Вадим подсел к Марине, а сам Дегтярёв устроился за женой. Но не на первом ряду, а в третьем. Притом на крайнем стуле, поближе к двери. Видимо, чтобы иметь возможность незаметно улизнуть, когда станет совсем скучно... А затем в зал вошёл судья — и объявил начало спектакля.
9
Первым взял слово, разумеется, Вадим. Представив всех участников процесса (и при этом благоразумно не назвав фамилию Леонида), он вкратце обрисовал ситуацию и заявил, что его клиенты не держат зла на сотрудников роддома и не настаивают на привлечении виновных лиц к ответственности, а лишь хотят разобраться с последствиями.
— Всё верно? — судья обратился ко мне.
Я промолчала. Не потому, что была с чем-то несогласна — наказание незнакомых мне людей за дела давно минувших дней меня тоже мало интересовало — а из принципа. Чтобы Леониду пришлось самому вступить в бой... Ну и немного из страха ляпнуть что-нибудь не то — и получить ответку от Вадима.
— Да, — обречённо кивнул Лёня, не дождавшись от меня никакой реакции.
— То есть вы хотите оформить совместную опеку на условиях некой очерёдности? — уверенно предположил судья, уже готовый одобрить наше решение — и отправиться пить чай.
Но не тут-то было.
— Да, — снова кивнул Лёня.
— Нет, — одновременно с ним возразил Вадим, выразительно посмотрев
Подобного поворота я никак не ожидала и в поисках поддержки растерянно покосилась на Дегтярёва, наивно полагая, что он также шокирован этой новостью. Ведь он обещал мне совместную опеку! Однако Сергей Михайлович продолжал следить за развитием событий с совершенно невозмутимым выражением лица. Даже позы не изменил. И моё сердце ухнуло в пятки.
— У вас есть причина не доверять второй стороне? — тем временем вежливо уточнил судья.
— Да. И не одна. Мы можем представить доказательства, что Светлана неадекватна. И доверять ей детей попросту опасно.
— Что ж, — судья устало откинулся на спинку стула. — Начинайте. Я слушаю.
Повторять не пришлось.
— Она пыталась отравить свою дочь.
— Что?! — всё-таки не выдержала я.
Но никто не обратил на мой возглас внимания.
— У Милославы тяжёлое нарушение обмена веществ, — продолжил вещать Вадим. — Это серьёзное наследственное заболевание, требующее соблюдение строгой диеты для здорового развития. Которую Мила, с подачи матери, регулярно нарушает.
— Неправда! — от избытка эмоций я аж на ноги вскочила.
И тут же огребла от судьи.
— Сядьте, — довольно резко скомандовал он. — У вас ещё будет возможность объясниться.
Пришлось подчиниться.
— У нас есть свидетели, способные подтвердить мои слова, — невозмутимо парировал Вадим. — Разрешите пригласить?
Судья кивнул — и Вадим тотчас вышел в коридор, чтобы через несколько секунд привести пожилую женщину, в которой я без труда узнала одну из работниц особняка. И похолодела.
— Кто вы и кем служите? — принялся за допрос Вадик.
— Шишкина, Клавдия Петровна. Кухарка я. У Дегтярёвых.
— Видели ли вы, как и чем Светлана кормит Милу?
— Нет. Но я не раз наблюдала, как она заполняет контейнеры, из которых потом ест её дочь.
— И там находилась еда, представляющая угрозу здоровью Милославы?
— Понятия не имею. Я в болезнях не разбираюсь. Но Светлана утверждала, что регулярно находила в контейнерах то, чего там быть не должно. Или пыталась всех в этом убедить. Постоянно бегала и спрашивала, кто её подкладывает. Всех замучила. Хотя наверняка сама всё и подстроила.
— С чего вы это взяли? — мигом заинтересовался Лёня.
— Да потому что больше просто некому! Недаром же она именно ночами на кухне возилась. Когда все приличные люди уже третий сон смотрели. А хорошие дела под покровом тьмы не творят! И варева все какие-то странные. Я посуду потом мыла — ни на что не похоже.
— А вы не допускаете мысль, что днём у Светланы не было времени заниматься готовкой? — мягко уточнил Лёня. — Она же всё-таки не отдыхала. Ухаживать за двумя детьми сразу — задача не из лёгких. А ведь ей, если не ошибаюсь, приходилось совмещать обязанности няни и дефектолога. Тяжёлая работа.