Моя чужая Лида
Шрифт:
– Нет.
– Да он как бульдог. Вцепится, не оторвёшь, - Веденский ослабил галстук и подошёл к небольшому бару, достав бутылку коньяка. – Он в прошлом году Красноярский филиал закрыл. Понимаешь?
– Не очень? – заинтересовалась Лидия.
– Ты хочешь работу потерять? – резко спросил Веденский.
– Нет.
– И я не хочу. – Введенский налил бокал коньяка и сразу
– Согласна с вами, Павел Кириллович.
– Согласна, - повторил Веденский. – Ещё бы тебе не быть согласной… нравится квартирка то новая?
– Павел Кириллович, я всё поняла, - резко ответила Лидия, не желая больше вести диалог.
– Если он что-то «разнюхает» нам с тобой крышка, понятно? Иди и как хочешь ублажай своего знакомого, но чтобы по всем документам отчиталась.
– Павел Кириллович, но у нас есть проблема по кредитам и…
– Это твои проблемы иди и решай, - грубо ответил Введенский. – Я с твои мужем решил проблему. Знаешь, чего мне это стоило? Знаешь?
– Знаю Павел Кириллович, я вам за это очень благодарна, но…
– Так вот иди и благодарность свою отрабатывай. Всё! Будут вопросы - звони и, смотри, ко дну вместе пойдем. Я тебе обещаю, так что не думай отсидеться. Иди!
– Павел Кириллович, я всё поняла.
– Ступай, а то он уж, наверное, заждался.
Лидия взяла документы и отправилась в переговорную комнату, где Мышкин пил кофе, стоя напротив окна.
– Лида, ты… проходи, - Мышкин обернулся, поставил чашку на стол и забрал у Лиды документы.
– Садись, выпей чаю со мной.
– Спасибо, Олег Николаевич, - Лидия села напротив Мышкина и налила себе чай.
– Лида, сколько же мы лет не виделись?
– Семь, - твёрдо ответила Лидия.
– Да, семь лет, точно, - тихо повторил Мышкин и посмотрел на Лидию. – Ты почти не изменилась, разве похудела и, вот, волосы у тебя совсем короткие. Тебе очень идёт…
– Спасибо, - Лидия натянуто улыбнулась. – Олег Николаевич, вы надолго?
– Нет, завтра обратно в Москву. Сегодня вот с вами, а завтра уже возвращаться надо. В понедельник сразу на работу.
– Понятно, - выражение лица Лидии оставалось холодным.
– Лида, я очень рад тебя видеть и, знаешь, после стольких лет…
– Олег, прошу тебя, не начинай. К чему этот разговор… теперь, когда всё уже в прошлом и ничего нельзя вернуть.
– Нельзя, - Мышкин почувствовал, как прежняя боль разлуки возвращается к нему, - да, конечно, ты права. Ничего уже нельзя вернуть, совсем ничего.
В разговоре наступила пауза и Мышкин, также как и Лидия не могли найти ему продолжения не «свалившись» в воспоминания своих испепеляющих чувств, которые застыли во времени.
– Ты счастлива, Лида?
– Олег, какая разница? – Лида сделала глоток чая.
– Ну, счастлива, а что?
– Кто твой муж?
– Офицер, служит здесь в дивизии ВДВ.
– Военный?
– Военный.
– Никогда бы не подумал, что тебе нравятся военные, - удивился Мышкин.
– Нравятся.
– Дети есть?
– Есть, мальчик.
– А у меня, представляешь, две девочки, - Олег Николаевич достал портмоне и хотел показать Лиде фотографии своих детей. – Вот, посмотри.
– Олег, мне неинтересно. Не надо мне ничего показывать, - резко ответила Лидия и отвела взгляд от раскрытого бумажника. – Давай займёмся отчётами. Ты ведь за этим сюда приехал?
– Ты всё ещё злишься на меня? Ведь так?
– Олег, я ни на кого не злюсь…перестань. Ты сам не понимаешь, как глупо сейчас об этом говорить?
Лиду прервал телефонный звонок. Она встала из-за стола и отошла в угол переговорной комнаты к окну, развернувшись к Мышкину спиной.
– Да, я на работе, - разговаривала Лидия. – Да, в субботу и на работе, дальше что… нет подгузники в тумбочке под телевизором… Ну, как нету? Я же сама их вчера туда положила… Нашла? Нет? Тогда поставь ей «утку»… Что значит, не могу? Катя, это твоя мать. Я же могу, а почему ты не можешь? Всё я больше не могу говорить. Давай, вечером увидимся.
Лида закончила разговор и ещё несколько мгновений задумчиво смотрела в окно, рассматривая первые мартовские лужи.
– Приступим, - Лида вернулась за стол и открыла отчёты.
Она что-то говорила, но Мышкин только смотрел на неё и молча кивал всякий раз, когда она пыталась убедить его в правильности той или иной цифры. Не отводя от неё глаз, он целый час слушал её доклад о договорах и бюджете компании.
«Боже мой, как ты прекрасна, - думал он. – Если бы ты знала, как ты прекрасна, холодна и далека от меня. Если бы ты знала, как мне хочется сейчас обнять тебя, любимая моя. Просто обнять и поцеловать тебя, как тогда… семь лет назад. Как же я мог отдать тебя, потерять… зачем ты уехала, зачем? Зачем разрушила наши чувства. Для чего?»