Моя чужая Лида
Шрифт:
– Господи, зачем, зачем это опять? Господи… - Лидия замолчала и перевела взгляд на звонящий мобильный телефон. – Да любимый, привет!
– Дорогая, представляешь, Вовка Андреев позвонил. Помнишь, мы с ним вместе в Чечне служили? Я тебе рассказывал, - восторженно говорил Антон.
– Конечно, любимый, помню, - свободной рукой Лида пыталась вытереть слёзы салфеткой.
– Представляешь, он в охранном агентстве в Москве работает. Пригласил меня. Деньги приличные обещал.
– Да, это отличная новость, -
– Лида, ты слышишь меня? – переспросил Антон, едва слыша слова Лиды.
– Слышу любимый, слышу.
– В общем, я взял увольнительную на два дня и завтра выдвигаюсь в Москву. Посмотрю что к чему и обратно. Как ты на это смотришь?
– А как же мама?
– Катька посидит, ничего страшного. Здоровая телка – лоботрясничает целыми днями, не развалится. Всего два дня. Жду вечера, люблю тебя.
– И я тебя. – Лида закончила разговор и положила телефон на стол, рассматривая сквозь слёзы изображение мужа на дисплее телефонного аппарата.
В семнадцать тридцать, как и было оговорено с Анной, в дверь гостиничного номера Олега Николаевича постучал водитель Веденского. Лежавший уже час без движения Мышкин, был охвачен самыми тоскливыми мыслями. Он вспоминал знакомство с Лидой, их первые встречи и те слова, которые рвались из глубины души его все пять лет их рухнувших в одночасье отношений. Временами, он словно физически переносился в ту счастливую пору своей жизни и тогда знакомое тепло согревало его опустевшую с годами душу.
Услышав стук, Мышкин тяжело встал с кровати и открыл дверь. Водитель радостно сообщил о назначенной поездке в ресторан. Олег Николаевич пообещал быть через десять минут и попросил водителя подождать в машине.
Мышкин достал белую рубашку и, накинув на шею галстук, подошёл к зеркалу. Глядя на своё уставшее, обрюзгшее лицо и потухшие глаза, он задумался.
«А что ты хотел услышать? – Мышкин беседовал сам с собой. – Ты думал, она бросится тебе на шею, начнёт целовать тебя и плакать от счастья? Хм, как глупо всё и бессмысленно… У неё семья, ребёнок, муж и семь лет жизни без тебя. Может, она действительно, счастлива, ведь прошло столько лет. Нахрен ты ей нужен. Какое я могу занимать место в её жизни? Смешно! Она совсем чужая… моя чужая Лида».
Мышкин ловко управился с галстуком, оделся и уже через пять минут он ехал в ресторан. Посещать банкет и, тем более, говорить торжественные, затёртые до дыр слова ему не хотелось, но его обязал это сделать директор по региональному развитию головной компании. Отказываться было нельзя. «Поддержание корпоративного духа – успех компании», - Мышкин вспомнил слова директора.
В небольшом уютном ресторане находились только работники компании, других посетителей в этот вечер не было. Зал был украшен разноцветными шарами и различными рисованными плакатами с поздравлениями, так или иначе возвещающими о пятилетней годовщине компании.
Веденский пригласил Мышкина за свой стол, где уже сидела Лида и два бесцветных руководителя: начальник службы безопасности и руководитель отдела закупок. Усадив Мышкина, Веденский направился в сторону сцены и принялся что-то оживлённо обсуждать с конферансье.
Олег Николаевич поздоровался и занял место напротив Лиды, которая была одета всё в тот же чёрный брючный костюм. За столом Мышкин почувствовал некоторую напряжённость присутствующих, словно до его появления уже состоялся не праздничный разговор.
Лида выглядела отрешённо и, повернувшись в сторону импровизированной сцены, наблюдала за последними приготовлениями. Она небольшими глотками пила шампанское и курила. Тяжёлый день полный переживаний давал о себе знать. Лида немного опьянела. Мысли её хаотическими вихрями уносили в прошлое. Думая об Олеге, который находился в нескольких шагах от неё, ей казалось, что и не было этих мучительных лет бессмысленной разлуки, что все эти годы были наполнены пустотой в которой она пряталась от себя. Лида едва сдерживала слёзы, рассматривая суетливые пузырьки воздуха в бокале шампанского. Сейчас, когда Олег был так близок и доступен, ей хотелось броситься ему на шею и разрыдаться… и говорить, говорить ему, как много места он занимает в её жизни, как он дорог ей и любим. Сердце Лиды разрывалось от слов Олега, сказанных утром, и она готова была на всё, желая провести с ним сегодня «последнюю» ночь. Разбить, разрушить, разорвать ради него все те правила, которыми она как паутиной опутала себя. Ей даже хотелось просить у него прощения за свой побег из Москвы, за быстрый брак, за то, что они не вместе… за то, что она хотела отомстить и боялась одиночества, пытаясь скорей забыться в другом человеке…
Допив бокал, она повернулась к Мышкину, которому на мгновение удалось уловить её опустошённый взгляд. Теперь она казалась ему по-настоящему чужой. Олегу стало невероятно стыдно за мальчишеские и бессмысленные «утренние» признания, отчего хотелось немедленно покинуть ресторан и спрятаться от Лидии. Чувствуя неловкость, он всё же собрался и, как настоящий профессионал, решил отработать свой «номер» до конца – передать коллективу компании все те напутствия и корпоративные лозунги, которыми его «накачали» в Москве.
Вечер начался и, как предполагал Мышкин, оказался низкобюджетной копией пышных московских «корпоративов» головной компании. В дебюте выступил раскрасневшийся Веденский с подведением итогов и пожеланиями успешной работы. После него была музыкальная импровизация в исполнении сомнительного музыкального коллектива из Петербурга. В то время как музыканты исполняли попурри из песен девяностых, Веденский вернулся за стол и выпил с коллегами и Мышкиным. Мышкин немного раскрепостился, но выпитого было недостаточно, чтобы начать смело смотреть в глаза Лиды. После «музыки» Веденский пригласил на сцену Мышкина, который оказался немногословным и закончил своё «выступление» девизом регионального директора. На этом Веденский завершил «официальную часть» и уступил место музыкантам до окончания вечера.
Павел Кириллович с Мышкиным вернулись за стол. Выдержав ещё два тоста от бесцветных соседей по столу, Олег Николаевич твёрдо решил покинуть банкет. Веденский уже не держал себя столь приветливо как утром и «ревизор» понял, что Лида успела сообщить ему «перспективы» развития филиала. Мышкин не любил лицемерия и, дождавшись паузы в выступлении музыкантов, заявил о своём намерении покинуть банкет, стремительно превращающийся «банальную» пьянку.
Веденский «попытался» остановить Мышкина. Сделал он это настолько неубедительно и, пожалуй, безразлично, что Олег Николаевич, пожелав успеха, пожал руки присутствующим за столом мужчинам и вышел из прокуренного зала.