Моя чужая. (Не)вернуть любовь
Шрифт:
Немец каждый раз повторял, что мне необходимо дать Алене свободу. И в то же время оставаться на виду, чтобы обозначить свое присутствие.
Я старался, как мог. Хотя в иное время очень хотел перехватить Алену за плечи и как следует встряхнуть.
Девочка решила поиграть в двужильную и старалась тянуть все сама. Только вначале перед комиссией оробела. Но тут я попытался отвлечь внимание на себя.
Вроде бы получилось.
Во всяком случае, даже Витко примолк, позволяя мне вести разговор.
Объект я изучил
Наконец, делегация удаляется из кабинета.
За ними семенит Витко с предложениями «чай, кофе, потанцуем». Аленка же без сил откидывается на кресло и прикрывает глаза.
— Ужасно, — шепчет едва слышно.
Отчаянно хочется накрыть рукой узкую девичью ладонь, но я не двигаюсь. И молчу. А взгляд так и липнет к девушке. В темно-вишневой юбочке и белой блузке она смотрится потрясающе. Очень идет Алене такой цвет. Прямо с ума сойти…
В паху моментально тяжелеет. Я мысленно чертыхаюсь, пытаясь обуздать взбесившееся вдруг либидо.
Закатай губу, Демьян. Свой шанс ты прощелкал, что теперь рассчитывай в лучшем случае на роль друга. И то, если очень повезет. От этой мысли настроение стремительно портится. Я не знаю, что чувствую. Или мне просто страшно разбираться в том клубке эмоций, что медленно зреет под ребрами.
Надо бы уйти, но Аленка пригвождает к месту тихим:
— Спасибо…
Растерянно кашляю. Не ожидал. Но приятно. Хотя… может, она из вежливости. Нет, наверняка.
— … Они еще придут, как думаешь? — добавляет едва ли не шепотом.
С удовольствием бы сказал, что нет. Но вместо этого утвердительно киваю.
— Придут. Лучше попроси Витко подготовить документы на какой-нибудь бросовый объект. Можно будет попробовать преподнести его Оболенскому под видом грандиозной стройки.
— Как у тебя все просто, — бормочет Аленка, а сама смотрит на фото, которое до сих пор стоит на столе.
Я знаю, что там изображено. Покойный Бесстужев обнимает Аленку и оба улыбаются. На грудь как будто каменная плита рухнула. Стискиваю зубы и намереваюсь уйти, но по кабинету разливается знакомая мелодия. Gans and Roses… Алена почему-то смущается и спешит поднять трубку.
— Елена, здравствуй, — звучит из динамика женский голос. — УЗИ перенесли на сегодня. А ты ведь ребёночка посмотреть хотела…
Аленка бледнеет, краснеет и торопливо жмет на кнопки, пытаясь сделать звук тише. Ясно… Случайно громкоговоритель поставила.
Наконец, Алена справляется. И тут же смотрит на меня с вызовом, а в серых глазах мелькает страх и настороженность.
Молчу.
Хотя прекрасно понимаю, куда она едет. И вот странно, никакого негатива не испытываю. Другие мужики рядом с девушкой подбешивают, а мысли о ребенке от Бесстужева — нет.
Я даже задумался, пытаясь объяснить настолько противоречивые эмоции.
— Мне нужно отлучится, — подает
Я на секунду подвисаю. Юбка слегка задралась и в разрезе показался краешек чулок. Че-е-ерт… Алена и чулки… Нет, Демьян. Нельзя думать. Ты тут никто и звать тебя никак.
Аленка тихонько охает и одергивает юбку.
— Еще раз спасибо за помощь, дальше я сама, — бормочет, прямым текстом намекая мне испариться.
Язык чешется возразить, а еще лучше — расспросить насчет УЗИ, но я разрешаю себе лишь короткое:
— До встречи.
У меня тоже дела. Немец ждет на очередной сеанс и, честно говоря, я его заранее боюсь.
Вспоминать о прошлом оказалось не только больно, но и стыдно. Когда рассматриваешь свое детское поведение со стороны, иногда хочется зарыться головой в песок и убеждать себя, чтонастолькоглупо вести себя невозможно.
Ничего, скоро все обещанные сеансы закончатся. И я на пушечный выстрел не подойду ко всяким там психологам.
Глава 20
— Все в норме, размеры соответствуют сроку, динамика хорошая…
Слова врача как бальзам на душу. Кажется, я нервничаю больше, чем Ульяна. Женщина с улыбкой смотрит на монитор, и лицо у нее такое… светлое. Доброе.
Я понимаю… Ощущение, когда в тебе растет маленькая жизнь — незабываемо. Хоть и не всегда его сопровождают приятные моменты. Как сейчас.
— Ой, — тихонько стонет Ульяна. — Тошнит.
Я быстренько подаю ей мандариновый сок. Ульяна говорит, что на апельсиновый смотреть не может, а вот этот на ура зашел.
Потом идут соленые палочки.
Все это время врач деликатно стучит по клавишам компьютера — данные записывает. Ну да, ему такие фортели от беременных видеть не в первой.
— Извините, доктор, — вздыхает Ульяна. — Прямо волнами накатывает.
— Все хорошо. Я выписал вам витамины. Больше ничего не требуется. Только отдых и положительные эмоции.
Мы тепло прощаемся с доктором и покидаем кабинет.
— Да уж, сервис, — тянет Ульяна, забирая у меня бутылочку с соком. — С дочкой я была фактически сама по себе. Ничего не боялась, думала, двужильная… Как на сохранение не попала — сама удивляюсь…
Я тоже удивляюсь. Но не рассказу Ульяны, а поведению Ястребовского. Умудрилась же включить громкую связь… Курица, блин! Но Демьян и ухом не повел.
Не стал расспрашивать, что за УЗИ, зачем я туда еду… Вместо этого заинтересовался совершенно другим.
Стоило вспомнить его взгляд и опять в пот бросило. Ястребовский откровенно пялился на мои ноги.
Вот же… бессовестный! Жену свою пусть рассматривает!
Но как ни стараюсь, не могу представить рядом с Ястребовским его супругу. Демьян даже кольцо снял. При первой нашей встрече в ресторане я успела заметить золотой ободок на его пальце, а вот сейчас уже нет.