Моя девочка
Шрифт:
– Я не знаю. Мама сама еле разговаривает. Она говорит, его забрали врачи и никого к нему не пускают. Да отпусти же ты меня, наконец! Мне к сыну надо, - вырывается Марина. Я и сам не заметил, как сильно сжал ее плечи от шокирующей меня новости.
– Поехали!
– командую я, отпуская ее, торопливо направляясь к выходу.
– Нет. Я поеду сама!
– Упрямится Марина, догоняя меня в коридоре.
– Марина. Твою мать! Ты понимаешь, что сейчас не время для обид и прочего. Ребенок в больнице. И неизвестно,
– хватаю ее за руку, и насильно тащу за собой.
***
У меня рябило в глазах от слишком яркого, белого цвета коридора травматологии. Битый час в ожидании. В голове пульсировала только одна мысль, точнее не мысль, а молитва. Хотя кому я вру, молиться я не умею. Это скорее был посыл к Богу. «Боже, пусть с ним будет все хорошо» В такие моменты ты на самом деле начинаешь понимать в чем истинная ценность в жизни. И это не благополучие, деньги или карьера. Ты готов отказаться от всего. Абсолютно от всего, лишь бы с ребенком было все хорошо.
Марина еле уговорила свою маму поехать домой, которая беспрерывно обвиняла во всем произошедшем себя. Каялась, что не усмотрела за ребенком, проклиная мужика который сбил Антона. Я сам готов был убить этого пьяного отморозка, который сел за руль в невменяемом состоянии и поехал за очередной дозой пойла. Но его забрали менты еще до того как мы узнали о произошедшем.
Как сказал врач, Антошке повезло, и он отделался переломом руки и сотрясениям мозга. Хотя оптимистичный тон врача, не позволил нам расслабиться, после того как он добавил, что сотрясение у детей штука непредсказуемая и ребенок нуждается в дальнейшем наблюдении, как минимум неделю, так как возможны осложнения.
Антона обкололи обезболивающим и успокоительным, он спит. Марина не в себе, как любящая мать, она переживает за своего сына. Пока Антона обследовали на возможные скрытые травмы и внутреннее кровотечение, Марина не находила себе места. Металась по коридору и постоянно плакала, а моя совесть съедала меня с утроенной силой. Почему вышло все именно так!? Я нанес удар этой женщине, а история, произошедшая с Антоном, ее добила! Все в один день, в один час. Я сам не понимал, как она держится? Как не сломалась под ударами судьбы и не впала в истерику.
Марина вымотана, сидит рядом со мной и ждет когда проснется Антон. Бледная, уставшая и морально вымотанная. Глубоко вдыхает, и пьет уже, не помню какую дозу кофеина.
– Марин, прекрати пить кофе на голодный желудок. Ты ничего не ела целый день, давай спустимся вниз, и ты немного поешь?
– Ты тоже ничего не ел, - отвечает она, смотря на меня усталым взглядом. И эти ее слова полосуют меня словно лезвием по сердцу. Даже после того во что я окунул ее утром, она продолжает заботиться обо мне. Никогда не сомневался в искренности и доброте этой женщины, может, поэтому я выбрал ее на роль своей спутницы жизни. Только я гад, не учел, что жену не выбирают как на кастинге по каким-то критериям. Свою женщину надо выбирать сердцем, душой, а не холодным рассудком, и неважно насколько она мила, добра, порядочна и хозяйственна. Если ты не полюбил ее сразу, то все ее достоинства с годами поблекнут.
– Марин, прекрати думать обо мне. Я в порядке. Ты устала и морально вымотана. Иди домой, отдохни, поешь и поспи. Проверь маму, у нее давление и она тоже очень переживает. Врач сказал, что Антон проспит до утра. Я посижу здесь. Собери сыну нужные вещи, фрукты и то, что он любит.
– Нет, я никуда отсюда не уеду. Он проснется, а меня нет. А он был такой испуганный и слабый, - сопротивляется она, почти крича, прикрывая рот рукой, нарушая больничную тишину. Осторожно преодолевая ее сопротивление, тяну к ней руки, чтобы обнять, прижать к себе и хоть как- то утешить. Марина настолько устала, что не сопротивляется мне. Позволяет обнять ее за плечи, прижать к себе. Кладет голову мне на плечо и начинает беззвучно плакать, немного подрагивая у меня в руках.
– Все будет хорошо, - тихо шепчу ей, немного покачивая.
– Антошка сильный мальчик, здоровый. Перелом руки не так страшно, в его возрасте все заживет довольно быстро. Сотрясение тоже не сильное. Осложнений не будет, - утешаю ее я, твердо веря в свои слова.
– Да.... А почему тогда врач сказал, что оставит его здесь на неделю?
– всхлипывая, спрашивает она.
– Потому что это ребенок. Ему нужно наблюдение и дополнительное обследование. Все это просто для страховки и предотвращения осложнений. Так положено, - Марина соглашается со мной кивком головы, утирая ладонями слезы. Уже смелее, крепче обнимаю ее, целуя в висок, проявляя заботу. Как ни крути, за все время, проведенное с ней, она и Антон стали мне родными, небезразличными людьми. Так проходят минуты, Марина немного успокаивается в моих руках.
– Леша, давай договоримся, что хотя бы на этой неделе мы не скажем Антону, что мы теперь не вместе. И я очень прошу тебя, после, поговорить с ним и как-то объяснить, что ты теперь не с нами, - настойчиво произносит она, уже уверенным и холодным голосом. Слегка отталкивает меня, ровно садясь на кресле. Целый день ей было не до наших отношений, мы не вспоминали о нашем разрыве. Это не имело никакого значения. А сейчас она вновь перешла в режим «мы теперь друг другу никто ».
– Естественно я с ним поговорю, как только его выпишут из больницы. Это даже не обсуждается, - тру лицо руками, понимая, что разговор с Мариной, который дался нам не легко, всего лишь мелочи по сравнению с тем, что мне предстоит донести до Антона, не нанеся ему при этом психологической травмы. Черт, за все время, проведенное с ними, я так к нему привык, привязался, он стал мне, словно сын о котором я мечтаю уже давно. Как я могу теперь сказать ему, что я ни хрена не пример для него? И только от одной мысли, что я могу причинить боль ни в чем не повинному ребенку, меня скручивало где-то изнутри, вызывая чувство собственной ничтожности. Марина отворачивается от меня, кладет голову на спинку кресла.
– Марин, пожалуйста, поезжай домой и отдохни. Утром Антон должен увидеть тебя бодрой и полной сил. Он расстроится, если увидит тебя в таком состоянии. Не хочешь ехать в пустую квартиру, поезжай к матери, поддержи ее. Отдохни там, - я просто умоляю ее, видя насколько она разбита.
– Я останусь здесь до утра.
– Ты прав, мне действительно нужно съездить к маме. Даже если я ей позвоню, она не скажет мне о своем реальном состоянии. Она до последнего будет утверждать, что с ней все хорошо, чтобы не расстраивать меня, - вздыхает она.
– Только обещай мне, если Антон проснется ночью, ты сразу же мне позвонишь!