Моя девочка
Шрифт:
Заглядываю в приоткрытую дверь палаты и не могу сдержать слез. Эта предательская влага сама хлынула из моих глаз от развернувшейся передо мной картины. Леша обнимал улыбающуюся Марину и нежно целовал в щеку,а бедный Антошка смотрел на них с такой искренней улыбкой. И в этот момент я понимаю, вот она настоящая семья, им не нужен никакой штамп, свадьба, они уже есть, существуют и они счастливы. И я должна была это понимать с самого начала. А сейчас мне нужно все это принять и пережить. Тихо и незаметно для всех.
Жалею ли я о чем- нибудь? Нет! Я не жалею о прошедшей ночи и потерянной невинности. Все было так, как я хотела - в объятьях любимого.
Зажимаю рот рукой, медленно пячусь назад. Поворачиваюсь к окну, смотрю на серое осеннее небо, стаю летящих птиц и темные мрачные тучи, нависающие над большим городом. Часто моргаю, утираю ладонями никому ненужные слезы. Вот и все, моя сказка закончилась, даже не успев начаться, я просто прикоснулась к ней, слегка, невесомо и она ускользнула, оставляя след в моем сердце на всю оставшуюся жизнь. Он должен остаться с ними. Это его место. Его жизнь, которая уже давно распланирована и меня там нет. Я никто. Мимолетное видение. Маленькая, глупая девочка, не подходящая этому мужчине в спутницы жизни.
Я настолько утонула в своем мраке и ничтожности, что не заметила, как ко мне подошла Марина. Я очнулась только тогда, когда она схватила меня за запястье и рывком, практически силой, выволокла на лестничную площадку, толкая меня к стене.
– Что ты здесь делаешь?
– тихо с презрением спрашивает она, а мне кажется, будто она оглушительно кричит. Не смею смотреть ей в глаза, отводя взгляд в пол. По ее тону и грубым жестам, понятно, что она все знает. Знает, как я подло и мерзко поступила по отношению к ней. Я честно хочу ей ответить, что очень переживаю за Антона, и пришла его навестить, но не могу. Я как будто онемела и забыла, как разговаривать.
– Ну, - требовательно, немного повышая тон, продолжает она.
– Чего ты молчишь? Отвечай! Что ты здесь делаешь!? Как ты вообще посмела прийти сюда!?
– я бы и рада что-то сказать, но не могу, не смею произнести ни слова. Марина несколько минут прожигает меня взглядом, я это чувствую, смотря на идеально белый больничный пол, на который падают маленькие капельки моих слез.
– Не можешь посмотреть мне в глаза!? Прекрати реветь и строить из себя невинную девочку! Как ты могла!? Как посмела соблазнить моего мужчину!?
– сквозь зубы шипит она.
– Я же, доверяла тебе, пустила в наш дом , а ты, маленькая дрянь, вот этим мне отплатила?!
– Зажмуриваю глаза, всхлипываю, мотаю головой. Хочу сказать, что я не хотела, это вышло само собой, но понимаю, что никакие мои слова не смогут оправдать моего действительно подлого поступка. Я же могла все предотвратить, изначально оттолкнуть Лешу и потребовать, чтобы больше ко мне ни прикасался. Но я этого не сделала, потому что не смогла этому противостоять, не задумываясь о чувствах Марины. Она называет меня дрянью, а я даже не обижаюсь, она права, я дрянь. Никому ненужная, маленькая, подлая дрянь, предающая близких людей.
– Что, смелости хватает лишь на то, чтобы раздвигать ноги, а ответить мне не можешь?
– Прости меня, - это все, что я могу сказать.
– Бог простит, - отвечает мне Марина.
– Видеть тебя не могу. Иди отсюда! И больше не попадайся мне на глаза. Уезжай, исчезни. Я тебе его не отдам. Он мой. Ясно. Да и ты тоже ему особо не нужна. Как ты уже поняла, он мне все рассказал. Покаялся. Ты просто маленькая шлюшка, перед которой он, как и любой другой мужик, не смог устоять. Так что не смей больше вставать у нас на пути, - кидает мне она, разворачивается и быстро уходит. А меня ноги не держат, я просто сползаю вниз по стене, чувствуя себя ровно той, кем назвала меня Марина. Она права. Во всем права. Мне нет оправдания. Как я могу теперь с этим жить?
Сквозь шум собственного внутреннего, безмолвного крика, нарастающего в ушах, слышу, как по лестнице кто-то поднимается. Быстро поднимаюсь с пола, сбегаю по лестнице, не замечая никого вокруг. Выбегаю на улицу, растерянно оглядываюсь по сторонам, не понимая, куда мне идти, и что делать. Я словно потерялась в большом городе, бреду по улице, смотря себе под ноги, и не знаю, куда меня приведет эта тропа. Сердце тоскливо ноет от отчаяния, чувствую себя пустым, безжизненным существом, у которого вырвали сердце, но оно почему-то бьется. В первый раз в своей жизни, я осознаю, что не смогу жить без человека. Он как заветная мечта, жизненно необходимая мне, но несбыточная. Не моя. Словно я украла эту мечту, и теперь расплачиваюсь за свой поступок. Неужели это и есть обратная сторона любви и мне нужно за нее расплачиваться собственной болью?
Дохожу до пустующего в это время года городского парка, сажусь на лавочку, обнимая себя руками, чтобы хоть как то унять это внутренний холод, от которого я бесконтрольно дрожу. Мне кажется, что если я сейчас же не выплесну наружу всю свою боль, меня разорвет на мелкие осколки, и разбросает по этому парку. Мама. Мамочка. Она должна меня понять. Она всегда знает, что делать. Она всегда права. Дрожащими, онемевшими от холода руками, достаю телефон и набираю номер.
– Мама. Мамочка!
– почти кричу ей, как только слышу ее ответ.
– Мне так плохо, больно, - прислушиваюсь, подавляя собственные всхлипы, и ничего не слышу. Мама молчит, глубоко вдыхает, но молчит.
– Мама, ты слышишь меня?
– Слышу. Я прекрасно тебя слышу, - а мне от ее голоса становится еще холоднее. Она все знает. Конечно, знает, они с Мариной всегда были очень близки.
– Как ты могла?
– спрашивает она, с укором и презрением.
– Мамочка, я не хотела. Я просто... Я...
– и все, мой порыв все рассказать и поделиться своей болью, тут же пропадает. Она осуждает меня. Меня все осуждают. Я и сама себя ненавижу.
– Мама, что мне делать?
– спрашиваю я ее, еще лелея надежду, что она мне поможет. Подскажет, что делать, направит на путь, который заберет мою боль. Кроме нее мне больше не к кому обратиться.
– Да, Ангелина... не ожидала я от тебя такого, я не так тебя воспитывала. Немедленно собирай свои вещи и приезжай домой. Переведешься на заочное или дистанционное обучение, - сухо кидает она мне, не принимая моей агонии. Я сделаю так, как она скажет, я приеду, переведусь, но сейчас мне просто нужна ее поддержка, несколько слов о том, что хотя бы один родной мне человек не презирает меня.
– Мама, я так его люблю, - не знаю зачем, но я пытаюсь достучаться до нее, и рассказать все, что у меня на душе, возможно, тогда она меня поймет.
– Кого ты любишь? Мужчину, который старше тебя на пятнадцать лет?! Почти мужа твоей тети? Ты в своем уме? Чувствовала я, что вольная жизнь в большом городе тебя испортит! Но никак не думала, что ты превратишься в..., - запинается, молчит некоторое время.
– Хотя знаешь что, сиди там и жди меня, я сегодня же выезжаю, и сама тебя заберу. Мне нужно поговорить с этим Лешей.
– Мама, не надо. Он здесь ни при чем, это я виновата. Только я!
– я кричу ей последнюю фразу, чтобы услышала меня, поняла. Женщина, проходящая мимо, оборачивается на меня, смотря как на сумасшедшую, но мне все равно. Я хочу, чтобы мама меня поняла.
– Я сама этого хотела. И не жалею. Слышишь, не жалею!
– срываюсь в истерику, сбрасываю звонок, нервно закидываю телефон в сумку.