Моя дикая страсть
Шрифт:
— Отпусти, — кричит, вырывается из моих рук, когда выходим на берег. Мы падаем на песок, подминаю ее под себя, держу крепко в объятиях и не отпускаю.
Накрываю Дикую своим телом и крепко сжимаю в тисках. Притихла, уткнулась носом мне в шею и быстро дышит. Чувствую бешеное биение ее сердечка. Мое тоже не отстает.
— Почему меня нельзя полюбить, что со мной не так? Это из-за шрама? — в голосе горькое отчаяние.
Приподнимаясь на локте, нависаю над ней. Убираю с лица мокрые волосы, на что она прячет от меня глаза, полные слез.
— Пожалуйста, не плачь, твои слезы меня убивают, — прислоняюсь к ее лбу своим. Собираю губами соленые
Поднимает на меня недоверчивый взгляд. Касаюсь ее губ нежно, углубляю поцелуй. Не дается.
— Зачем позволил влюбиться в тебя? Зачем научил доверять и забрал сердце, — сквозь слезы и всхлипы едва разбираю ее слова.
— Ты думаешь, мое сердце на месте? — низким осипшим голосом отвечаю.
— Что за девушка на фотографии? — шум моря заглушает ее тихий голос.
— Это прошлое, Мариш. Оно никогда не постучится в нашу дверь. Не волнуйся.
— Ты до сих пор любишь ее? — в голосе горечь, обида.
— Почувствуй меня. Я с тобой, я только для тебя. Других женщин не существует, я их не вижу, не хочу. Только ты всегда и везде перед глазами. Твой аромат вписан в мое ДНК. Мое сердце ускоряется, когда тебя вижу. Я прошу всего лишь немного времени. Дикая моя девочка, не мучай себя ревностью на пустом месте, — покрываю лицо быстрыми поцелуями. — Кому надо ревновать, так это мне. То с Антоном в бассейне купаетесь, то перед мужиками незнакомыми танцуешь. Одна лишь мысль, что ты можешь быть с кем другим, дарить ему улыбку, поцелуй, меня приводит в бешенство. И что мне прикажешь делать, утопить их всех? Я ведь подыхаю без тебя.
— Дурак, я же назло тебе, — она начинает робко улыбаться сквозь слезы.
— Не делай так больше. Я могу не сдержаться.
— Я больше не хочу бороться с тобой. Я хочу просто любить тебя, — от ее слов крылья вырастают, и сердце так бешено колотится, что, мне кажется, вот-вот выпрыгнет. Она жмется к моей груди в поисках защиты и поддержки. Не будет от меня ответных признаний в вечной любви и романтики. Не будет обещаний счастливого будущего, пока я не буду уверен, что смогу его нам обеспечить.
Я жадно смотрю на ее идеальное тело, покрытое капельками воды, и не в силах оторваться. Впиваюсь в ее губы поцелуем, задыхаясь от нетерпения и желания оказаться в ней. Обожаю, когда она сдается под моим напором и за секунду превращается из строптивой дикарки в послушную покорную девочку. Застонав, Марина ерзает подо мной, впивается в плечи ногтями и требовательно притягивает меня к себе. Узнаю свою девочку. Моя. Вся моя. Отодвигаю полоску трусиков в сторону, бесцеремонно вторгаюсь в нее пальцем. От одного вида ее поплывших глаз уже можно кончить.
— Ты вся течешь, Дикая. Скажи, как сильно хочешь меня, — шепчу ей на ухо и прикусываю мочку.
— Нееет, — качает она головой. Мне нравится ее смущать и видеть, как краснеют щеки от моих пошлостей.
— Сладкая моя развратная обманщица, — член вбивается в нее до самого упора.
Она кусает меня за плечо и сжимает мышцы лона еще сильнее. Ее стоны и крики распаляют меня до предела. Как же в ней хорошо до умопомрачения.
Сдавив кожу на бедрах до синяков, я слизываю пот с ее шеи и тону в сладком сумасшествии. Мы оба нуждаемся в этом диком, безудержном сексе. После ссоры ласки ощущаются еще острее, словно разряд по оголенным нервам. Дыхание частое у обоих, безумно хорошо от ее прикосновений. Она такая желанная, идеальная и моя. Из
Марина дрожит в моих руках, чувствую, что разрядка близко. Нет, Дикая, придется меня подождать. Замедляю движения, с трудом себя сдерживаю.
— Батур, ну быстрей же, — ерзает, сама насаживается на член, ускоряя темп.
— Опять хочешь быть главной? Сегодня не уступлю, не надейся, — горим, сходим с ума, как всегда, боремся за главенство. Мышцы напряжены до предела. Двигаюсь медленно, плавно. Вжимаюсь очень глубоко, пока она не начинает дрожать.
Мы кончаем одновременно. Лежим, тесно прижавшись друг к другу, боясь нарушить связь. Обожаю сразу же после секса обнять ее до хруста в мышцах. Когда мы оба разгоряченные, под воздействием еще не отпустившего оргазма. Никаких разговоров в такой момент. Отпускаю ее, лишь когда пульс выравнивается и я готов к продолжению. Видеть похоть и желание в ее глазах, любоваться изгибами тела, чувствовать, как кончает подо мной, — это ли не счастье.
Неторопливо поднимается. Плавно покачивая бедрами, подходит к кромке воды. Женщину после классного секса видно сразу. Сытая, удовлетворенная, каждое движение расслабленное. Стряхнув песок с волос, завязывает их на макушке в пучок, открывает тонкую шею. Осторожно пробует пальчиком воду, а я ошалело любуюсь ее обнаженной фигурой.
— Ночью вода такая холодная. Я даже не почувствовала, когда ныряла.
Потому что ты Дикая и живешь импульсами, эмоциями, чувствами. Абсолютно голая, на ней нет ничего, кроме кулона в виде перышка, подаренного мною, и лунного света, покрывающего ее идеальное тело серебром. Но главное украшение — это блеск счастья в ее глазах. Шикарная. Я все больше убеждаюсь, что мои прежние приоритеты и принципы рушатся при взгляде на нее. Впервые я был так близок, чтобы открыть ей мою тайну, впустить в свое сердце и поделиться эмоциями, но я не имею права быть слабым, хотя ее слезы бьют точно в цель и наповал.
— Это только в кино секс на пляже выглядит красиво. А на самом деле у меня во всех местах песок, — возвращается ко мне, двигается плавно, тягуче, играет с волосами, улыбается, — нет ничего красивее ее смеющихся глаз и улыбки. Я готов отдать за них многое.
— Не забывай, что ты моя, — до изнеможения целую губы, кусаю, оставляю отметины. — И не смей бегать с голой задницей перед мужиками.
— Только перед тобой можно?
— Передо мной нужно, — акцент на последнем слове.
— Ревнивец, — смеется, обнимает за торс, тянется к губам. Чувствую, как горячая лава течет по венам. У животных перемирие наступает во время водопоя, а у нас во время секса. Хотя и в постели мы любим покусать друг друга. Такая трогательная и беззащитная, как котенок, прижимается ко мне всем телом в поисках тепла. Я гоню от себя страшную мысль, что рано или поздно это закончится, но она как назойливая муха возвращается обратно.
Беру жену на руки и несу домой. Легкая, почти невесомая, как перышко. Смываю с нее песок, затем тщательно намыливаю шелковистые волосы. Проделываю все манипуляции молча. Мои движения расслабленные и медлительные. Заботливо вожусь с Мариной как с ребенком. И почему я так помешан на этой женщине до потери контроля и покоя мне нет.
Глава 50
— Да, слушаю, — отвечаю на звонок городского телефона.
— Марина Юксель? — незнакомый женский голос звучит тихо и неуверенно.
— Да, с кем я говорю? — прижимаю трубку плечом к уху, пока подписываю документы.