Моя драгоценная гнома
Шрифт:
— Так про гномов говорят! — огрызнулся Дагобер, вешая через плечо сумку с едой, и приказал мне: — Пошли, если не хочешь остаться.
Оставаться я не пожелала, и заторопилась за эльфом, помахав рукой Регину и Кнуффи.
— Как твоя нога, хромуля? — спросил Дагобер, когда мы вышли из гномьего поселения, и добавил, предупреждая: — Только не думай, что я тебя опять потащу. Сейчас нам ничего не угрожает, поэтому пойдешь сам.
— Чего тогда спрашиваешь? — поинтересовалась я мрачно.
— Из вежливости, — ответил он и принялся насвистывать.
А денек
— Ты ничего не слышишь? — Дагобер остановился так резко, что я опять впечаталась лицом ем между лопаток.
— Ты о чем?.. — я навострила уши, но кроме шума воды и птичьего гомона ничего не услышала.
— Быстро, прячемся! — Дагобер помчался в заросли ольхи, а следом за ним и я.
Он приподнял ветки, и мы юркнули в траву, затаившись. Мне повезло усесться прямо в крапиву, но едва я пошевелилась, почесывая обожженные щиколотки, Дагобер шикнул на меня:
— Сиди смирно!
Сиди смирно! В крапиве!..
Но сказать ничего обидного в ответ я не успела, потому что на дорогу вышли три орка. Один с дубиной, другой с тесаком, третий шагал налегке, подозрительно поглядывая по сторонам. Шли они быстро, целенаправленно и свирепо сопели при этом — явно не прогуливались, наслаждаясь солнышком и птичками. Теперь мне не было нужды указывать, чтобы не шевелилась — я боялась дышать, только бы старые знакомцы нас не услышали. В панике я посмотрела на Дагобера, но тот лишь приложил палец к губам, призывая к молчанию.
Орки не заметили нас и прошли мимо, но мы не торопились вылезать из укрытия.
— Вперед нам нельзя, — пискнула я. — Может, вернемся к гномам? Они нас точно не выдадут… — но говорила я это неуверенно, потому что понятия не имела, как поступят мои соплеменники, живущие бок о бок с орками. Вряд ли захотят портить отношения с соседями из-за ненавистного эльфа и гнома, который с этим эльфом якшается.
Дагобер молчал. Наверное, раздумывал, что нам делать и куда идти. От крапивы нестерпимо чесались руки, но я продолжала смирно сидеть в ее зарослях — ведь команды двигаться еще не было.
— Да, пожалуй, надо к гномам, — сказал эльф, и я удивилась, каким странным голосом он заговорил.
— Мы можем пойти вдоль ручья, но не по дороге, — предложила я ему. — Видишь ли, гномы вряд ли захотят…
— Вернемся, — сказал Дагобер. — Вставай и потопали.
— Но орков может быть больше, — заметила я, тут же вскакивая и почесываясь. — Вдруг они разделились?
— Не имеет значения, — ответил Дагобер тем же странным голосом.
— Да что с тобой? — спросила я. — Трое орков запугали тебя до смерти?
Вместо ответа эльф поднялся и закатал штанину. Повыше сапога, на икре, виднелись две красные ранки.
— Гадюка укусила, — сказал принц, криво усмехаясь. — Плохо дело, Дагобер. Ты ведь так говорил?
23
Медлить нельзя — это мне было известно.
— Садись! — скомандовала я, толкая эльфа в грудь. — Давно она тебя тяпнула?
— Не очень.
— А почему молчал?!
— Ждал пока орки уйдут, — ответил он, вяло сопротивляясь, когда я начала стаскивать с него сапог и короткий шелковый чулок.
Чулок был порван на пятке, и глупый эльф этого, похоже, ужасно стеснялся. Но я строго прикрикнула на него:
— Нога распухнет — потом придется разрезать сапог!
Ранки еще не припухли, и я понадеялась, что эльф геройствовал не слишком долго — яд не успел проникнуть в кровь глубоко. Когда моя семья переезжала из города в город, мне приходилось видеть дважды, как кусает гадюка. Мало приятного, но не смертельно, если вовремя оказать помощь.
Я хлебнула из фляжки воды, прополоскала рот и начала отсасывать яд из ранки. Сначала эльф сидел неподвижно, будто его заколдовали, а потом распустил тесьму на рукаве и попытался перетянуть ногу под коленом, но я запретила:
— Не поможет. Остановишь кровоток — потом будет еще хуже. Лучше выпей воды, — я сунула ему фляжку.
— Ты откуда знаешь? — спросил он, еле шевеля губами, словно уже умирал, но послушно напился.
Прежде, чем ответить, я с четверть часа трудилась над его ногой — отсасывать кровь из ранки нужно не меньше четверти часа.
Когда вокруг укусов появилась краснота и припухлость, я остановилась. Теперь уже поздно — яд попал в плоть и кровь, и остается лишь надеяться, что его осталось не слишком много.
— Мы с папашей много путешествовали, — сказала я, стараясь говорить бодро, чтобы он не услышал страха в моем голосе. — Не волнуйся, для такого здоровяка, как ты, укус гадюки не страшен. Впредь будешь повнимательнее, бегая по кустам.
— Буду, — согласился он. — А сейчас ты что делаешь?
— Пытаюсь тебя вылечить, — ответила я бодро, хотя внутри меня так и колотило, потому что я ни разу не делала того, что собиралась.
Запалив трут, я не стала разжигать костра, а только прокалила острие маленького складного ножа, который был припрятан в потайном кармашке моей одежды. Прежде, чем эльф успел понять, что к чему, я взрезала ранки, одновременно прижигая их ножом.
Надо отдать Дагоберу должное — он не дернулся и даже не вскрикнул, только зашипел почище гадюки.
— Теперь наложим повязку, — я отрезала от рубашки Дагобера кусок ткани и приложила к месту укуса, а сверху несильно прихватила вязкой от рукава. — Можно идти, — сказала я, закончив с оказанием первой помощи, — только старайся не ступать на эту ногу.
— Мне лететь, что ли? — огрызнулся Дагобер.
— Обопрись на меня, — я подставила ему плечо, помогая подняться, сунула сапог эльфа под мышку, и мы с Дагобером заковыляли в противоположную сторону от ручья — подальше от орков, наугад.