Моя духовная биография
Шрифт:
Сегодня, 10 марта 1967 года, исполняется восемь лет, с тех пор как тибетский народ восстал против мощной китайской армии и бросил ей вызов в надежде освободиться от гонений надвигающейся тирании китайских коммунистов.
Шестнадцать лет китайской оккупации Тибета - это длинный список неслыханных несчастий и страданий. Фермеры и скотоводы лишаются плодов своего труда. Оккупанты посылают толпы тибетцев строить военные дороги и фортификации за скудную еду. Неисчислимое количество наших соотечественников стали жертвами публичных судов и чисток, при этом их подвергали всевозможным унижениям и мучениям. Веками создававшиеся богатства Тибета были увезены в Китай. Проводится настойчивая программа ханизации тибетского народа, тибетский язык насильственно вытесняется китайским, а тибетские имена заменяются словами с китайским звучанием. Так выглядит «тибетская автономия» в китайском коммунистическом исполнении.
Недавние события показывают, что царство террора, навязанное ханьским империализмом, только укрепляется. Гонения на буддизм и тибетскую культуру дошли до высочайшего градуса с приходом так называемой культурной революции и ее субпродукта - хунвэйбинов [101] . В монастырях, храмах, даже частных домах прошли обыски, и все предметы религиозного культа были уничтожены. Среди бесчисленных разбитых объектов назову один: статую Авалокитешвары, относящуюся к XII веку. Две ее головы, отбитые и покалеченные, были тайно вывезены из Тибета и недавно предъявлены прессе в Дели. Эта статуя была не просто
101
Хунвейбины (кит. «красная гвардия», «красная охрана») - члены созданных в 1966-1967 годы отрядов студенческой и школьной молодежи в Китае, одни из наиболее активных участников «культурной революции».
С глубокой печалью глядя на крайнюю нищету и страдания наших соотечественников в Тибете, мы можем только укрепиться в решимости вновь обрести нашу свободу. За время истекших восьми лет нашей ссылки мы сделали всё возможное, чтобы приготовиться к тому дню, когда мы вернемся в свободный Тибет. С этой целью мы подготовили и приняли временную конституцию Тибета, основанную на принципах справедливости, равенства и демократии в соответствии с учением Всевышнего Будды. Она нашла горячий прием у всех тибетцев и особенно у представителей, избранных тибетцами, живущими на чужбине. Мы также смогли начать разнообразные программы по адаптации и образованию переселенцев благодаря искренней помощи и ценной поддержке правительства Индии. Мы, мой народ и я, действительно глубоко признательны индийскому правительству за их участие в реализации наших культурных и религиозных программ. Мы также хотели бы поблагодарить многочисленные индийские и международные организации, которые неустанно поддерживают нас. Нам все еще требуется их помощь, и мы надеемся, что она будет оказана, как и раньше. Кроме того, мы признательны индийскому и другим иностранным правительствам за то, что они выступают на нашей стороне в ООН. И все-таки, учитывая, что самые уязвимые основополагающие права человека в Тибете продолжают попираться китайцами, действия которых не раз уже осуждались в резолюциях ООН, и перед лицом увеличивающихся страданий нашего народа мы думаем, что пришел момент попросить у правительства Индии более действенной политической поддержки. Мы твердо верим, что для установления прочного мира в Азии и во всем мире две великие нации - Индия и Китай - должны жить в согласии. Но мы также верим, что мир невозможно установить, если Тибет не станет вновь свободным и не будет превращен в демилитаризованную зону.
Кроме всего прочего, мы убеждены, что, занимая важное положение в деловом мире, пользуясь уважением, которое Индия внушает другим странам, эта самая крупная из демократий, образец справедливости, миролюбия и свободы, может громко выступить в нашу защиту. Так она приблизит день, когда закончатся тяготы, которые несут тибетцы, и нашему так давно страдающему народу будут возвращены свобода, достоинство и мир. [102]
В июне 1966 года Мао натравил на страну толпы хунвэйбинов, дав им задание сокрушить «четыре пережитка»: отжившие идеи, отжившую культуру, отжившие традиции, отжившие обычаи. Начало китайской «культурной революции» в Тибете было официально объявлено 25 августа 1966 года, и ее главным лозунгом стало разрушение тибетской культуры во всех ее формах.
И двадцать тысяч хунвэйбинов, организованных в две враждующие между собой группировки, устроили в Лхасе грабежи и хищническое уничтожение ценностей. Монастыри были осквернены, а их сокровища разграблены. Чтобы подвергнуть осмеянию веру и благочестие, хунвейбины использовали листы из религиозных книг как стельки для обуви или как туалетную бумагу. Деревянные печатные формы превращались в паркетные доски, а предметы культа из драгоценных металлов переплавлялись. Сокровища религиозного тибетского искусства переправлялись в Китай и продавались на международных аукционах древностей.
Коммунистическая партия Китая без обиняков провозгласила: «Коммунистическая идеология и религия - это две силы, которые не могут сосуществовать. Разница между ними может быть приравнена к разнице между днем и ночью». Религиозные отправления были запрещены, началось систематическое разрушение монастырей. Из огромного числа монахов и монахинь, которые представляли собой четверть населения, более одиннадцати тысяч были замучены до смерти, а половина силой лишена сана, при этом многих заставляли совокупляться на публике.
Тибетскому населению навязали сеансы самокритики и перевоспитания, на которых рабочие должны были выступать против своих руководителей, крестьяне - против своих землевладельцев, студенты - против преподавателей, монахи - против своих настоятелей. Признания выбивались жестокими методами вплоть до казней.
Для тибетцев 1966-1979 годы стали наиболее жестоким периодом китайской оккупации. Изобличая китайцев, Далай Лама сообщает, что саму тибетскую национальность истребляли вплоть до уничтожения языка. Китайские эксперты образовали «язык китайско-тибетской дружбы», которая портила тибетский язык терминологией с китайским звучанием.
102
Речь от 10 марта 1967 года в Дхарамсале.
День 10 марта стал священным для всех тибетцев. Это важная дата в исторической битве нашего народа, который хочет избавиться от угнетателей. День за днем в течение этих девяти лет тибетцы отважно пытаются сбросить ярмо китайских поработителей. В 1950 году они силой заняли нашу страну под надуманным предлогом двусмысленного и устаревшего сюзеренитета. Перед лицом превосходящих китайских сил наше сопротивление было заранее обречено на поражение, оно привело к масштабной гибели тысяч наших соотечественников. Но дух народа, который верит в человеческое достоинство и в свободу всех наций, больших и малых, не может подчиниться агрессору, какой бы мощью тот ни обладал. В этот роковой день вся наша страна объединяется, чтобы бросить вызов Китаю, и мы вновь в ясных для всего мира терминах подтвердили наше национальное самосознание. Борьба нашего народа продолжается как внутри, так и за пределами Тибета.
Для наших соотечественников, оставшихся на родине, эта битва является одновременно и моральной, и физической. Китайцы использовали все возможные уловки и силу, чтобы сломить сопротивление тибетцев. То, что это им не удалось, признается как Китаем, так и теми тибетцами, которые ежегодно бегут в Индию и другие соседние страны, несмотря на строжайшие заслоны, устроенные китайскими коммунистами на границах.
Недавно около пятисот тибетцев погибли во время попытки перебраться в Индию. Они знали, что их шансы на успех были почти равны нулю, тем не менее они предпочли пойти на риск. Мыслимо ли, чтобы люди подвергали себя таким самоубийственным крайностям, если бы они были, как то утверждается китайскими коммунистами, довольны действующим режимом?
Каждый год из прошедших девяти китайцы настойчиво пытались обратить в свою идеологию тысячи тибетских детей, силой разлучая их с родителями и отправляя в Китай. В той стране они оказывались оторванными от тибетской культуры, им вдалбливали учение Мао, обязывая их смеяться и издеваться над тибетским
Культура и религиозные верования нашей страны были одной из главных мишеней коммунистических репрессий. Уничтожение монастырских университетов, культурных центров и других похожих институтов, предпринятое в начале китайского завоевания, недавно приобрело новые масштабы после провозглашения «культурной революции» и организации движения хунвэйбинов. Монахи, монахини и ученые были изгнаны из монастырей и культурных учреждений. Вместе с местным населением они строят под давлением оккупантов огромную сеть стратегических дорог в Тибете, превращенном в гигантскую военную базу на границах соседних стран. Это создает разрастающуюся угрозу миру в этих регионах.
Теперь продолжать благородное дело, за которое столько наших соотечественников отдали свои жизни, следует тем из нас, кому удалось скрыться от китайских коммунистов. Мы, изгнанники, старательно готовим день, когда мы сможем вернуться в свободный Тибет. Так, наши дети, которых я рассматриваю как фундамент будущего свободного и независимого Тибета, получили замечательный шанс развиваться, совершенствоваться духовно и нравственно, чтобы вырасти в мужчин и женщин, тесно связанных с их родной культурой, верованиями, образом жизни, оставаясь при этом близкими современной цивилизации, обогатившись самыми великими свершениями мировой культуры. Они станут здоровыми и творческими гражданами Тибета, способными служить нашей нации и всему человечеству. Наше горячее желание - не только способствовать процветанию принявшей нас страны, но сделать так, чтобы подлинная тибетская культура продолжала жить и процветать вне Тибета, до тех пор пока мы сможем туда возвратиться. Вернуться на родину — это надежда, которая не покинет нас никогда, это наша цель, ради достижения которой мы должны постоянно трудиться.
В конце я хотел бы направить свои молитвы и призвать благословения триратны [103] к миру и счастью всех чувствующих существ. [104]
Трудности при попытке коренных жителей покинуть Тибет, которые упоминал Далай Лама в речи от 10 марта 1968 года, сегодня мало изменились. Трагедия, которая произошла в сентябре 2006 года, когда китайские пограничники атаковали колонну беженцев, в очередной раз напомнила об этом.
Семьдесят пять тибетцев пытались пробраться в Непал через расположенный на высоте пять тысяч семьсот метров перевал Нангпа Ла у подножия горы Чо Ойю. Патруль расстрелял беженцев, идущих по снежному полю. Кельсанг Намцо, молодая тибетская монахиня семнадцати лет, рухнула, прошитая пулями. Ее спутники не смогли забрать тело из-за страха ареста. На следующий день туда вернулись китайские солдаты и сбросили тело в расщелину на глазах у датских альпинистов.
Во время этого расстрела был ранен двадцатилетний юноша Кунсанг Намгьял; его арестовали вместе с тридцатью другими тибетцами, среди которых было четырнадцать несовершеннолетних. С тех пор о них ничего неизвестно.
Свидетели инцидента есть. Его заметили из международного альпинистского лагеря и сняли на видео стрельбу, погоню и арест беженцев китайскими солдатами. Кадры были выложены в Интернет и показаны по телевидению, вызвав протесты во многих странах.
Вдали от видеокамер, под покровом вынужденного молчания тибетцы проживают подобные драмы в течение полувека оккупации их земли. Чтобы дать своим детям тибетское воспитание и избежать насильственной китаизации, родители отдают своих младенцев в руки более старших детей и поручают их проводникам. Они решаются на такую жертву - разлуку с детьми, - чтобы те выросли, гордясь своим тибетским происхождением.
Перед бегущими детьми стоят высочайшие горы в мире, барьеры из снега и льда, лежащие на высоте от семи до восьми километров. Чтобы одолеть перевал, надо вынести температуру минус 20 ?С, не имея подходящей одежды, запасов пищи, рискуя в любой момент быть обнаруженными китайскими пограничниками. Некоторые умирают от холода. Некоторые - от голода. В этой ледяной пустыне они падают и больше не поднимаются. Остальные заканчивают путь ценой неимоверных усилий. Некоторым приходится ампутировать конечности, так как жизнь в обмороженные ноги и руки не возвращается.
Тензин Цунду, поэт и борец за свободу, написал стихотворение «Переход через границу», в котором описывается голгофа тибетской матери, сопровождающей своих детей на чужбину, к свободе:
Молча крались мы ночью и прятались днем, И за двадцать дней мы достигли заснеженных гор. До границы оставалось еще несколько дней пути. Наши усталые ноги были до боли ободраны о каменистую землю. Над головами пролетел бомбардировщик. Дети завыли от страха, Уткнулись мне в грудь. Я была так измучена, что не чуяла ног и рук, Но мой дух не дремал... Надо идти, или мы здесь погибнем. Справа дочь, слева сын, а малыш за спиной, Так дошли мы до снежных высот. Мы взбирались по кручам тех гор, похожих на чудищ, И под саваном белых снегов замечали тела смельчаков, рискнувших забраться сюда. Посреди смертоносных и белых полей мы увидели Груду окоченевших трупов Они встряхнули нашу слабеющую решимость. На снегу были разбрызганы пятна крови. Видимо, на их пути попались солдаты, Красный дракон пожирает нашу страну. Мы обращаемся к тебе, «Драгоценность, исполняющая желания», С надеждой в сердце и с молитвой на устах, Нам почти нечего есть, И жажду нашу утоляет только лед, Мы ползем ночь за ночью, все вместе, Но вечером дочь моя пожаловалась на жар в ступне. Она упала и поднялась на замерзших ногах. Кожа в клочьях, глубокие раны и кровь. И от боли дрожа, она свернулась в клубок. Наутро у нее уже не было ног. Смерть со всех сторон подступает ко мне, Я - бессильная мать, «Амала, сохрани моих братьев, А я немного отдохну». И пока я слышала ее стоны, затихающие вдалеке, Я смотрела назад сквозь слезы и муку. Мои ноги уносили меня, но душа оставалась при ней. Много прошло времени, но отсюда, с чужбины, Я продолжаю видеть ее, Она тянет ко мне окоченевшие руки. Мой старший ребенок, едва вступивший в отрочество, Какое испытание - покинуть нашу страну. Каждый вечер я зажигаю для нее лампаду, И ее братья молятся вместе со мной.103
Триратна (санскр. «три жемчужины») - три главные ценности буддистской доктрины: Будда, Дхарма (учение) и Сангха (община).
104
Речь от 10 марта 1968 года в Дхарамсале.