Моя единственная (Том 2)
Шрифт:
– Нет! Мы должны завершить этот разговор! Но если ты будешь смотреть на меня так, я не смогу думать ни о чем, кроме того, что хочу тебя...
Микаэла нежно улыбнулась. Слова мужа почему-то придали ей уверенности.
– Что ж, давай начнем, - мягко сказала она.
– Итак, ты действительно был уверен, что я заманила тебя в ловушку? Ты думал, что Франсуа уговаривал меня выйти замуж за тебя? Короче, ты думал, что мой брат делал ставку именно на тебя?
Голос жены звучал ласково, но в нем легко угадывались боль и легкая насмешка. Хью вдруг не только умом, но и сердцем понял, какую жестокую шутку сыграла с ним вера в собственную мудрость.
– Да, к сожалению, должен признать, что это именно так, любовь моя, произнес он.
– Я не сомневался в этом. Но согласись, что на моем месте любой бы решил примерно то же самое. То, что Франсуа говорил об Алене, вполне могло относиться и ко мне. А то, что мы неожиданно оказались вскоре вдвоем в столь щекотливой ситуации, окончательно убедило меня в том, что я не ошибся.
– Хью заглянул в глаза Микаэлы.
– Я не сомневался, что Франсуа сумел найти нас так быстро именно потому, что ты заранее сказала ему, где следует искать. Глаза ее возмущенно сверкнули.
– Dieu! И ты мог представить, что в моей власти было вызвать грозу и заставить твою лошадь выйти из повиновения?
– Она на мгновение смолкла, восстанавливая дыхание.
– Похоже, ты был не очень высокого мнения обо мне!
– Да, как ни странно, ты права, - откровенно признался он, покачав головой.
– Но ты, возможно, заметила, что, и несмотря на эту бредовую уверенность, я хотел стать хорошим мужем.
– Возможно. Но почему?
– резко воскликнула Микаэла, не заметив нежные нотки в его голосе.
Хью запечатал ее подрагивающие от волнения губы поцелуем.
– Потому что, к своему удивлению, я вдруг понял, что готов отдать все, лишь бы ты стала моей!
– чуть хрипло произнес он.
– Я почувствовал, что совершенно очарован тобой и нет для меня ничего на свете дороже тебя!
Забыв обо всем, она с надеждой смотрела в лицо мужа, нежно прикасаясь кончиками пальцев к его щеке.
– Правда?
– скорее не сказала, а выдохнула она.
– Ты женился не из-за моей доли в компании?
Хью пробормотал что-то похожее на ругательство.
– Черт бы побрал эту компанию! Она приносит мне одни неприятности, горячо заговорил он, глядя ей прямо в глаза.
– Да если хочешь знать, я несколько раз всерьез собирался продать все свои акции и зажить спокойной жизнью. Эх ты, маленькая глупышка! Уж что-что, а твои ценные бумаги никак не могли повлиять на мое решение жениться. Если я о них и думал, то в самую последнюю очередь. Но сейчас, - лицо Хью смягчилось, - я готов благодарить компанию. Не будь ее, мы бы могли и не встретиться. Именно мое положение в компании позволяло мне быть рядом с тобой...
– На какое-то мгновение он смолк, собирая в кулак всю свою храбрость.
– Микаэла, ты должна понять главное: я люблю тебя! Только под влиянием очень сильного чувства мужчина может вести себя так, как я. Я и сам лишь недавно понял это. Когда я влюбился, не знаю. Кажется, это чувство жило во мне всегда. Я люблю тебя и хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты была счастлива... Чтобы ты всегда была со мной!
– О, Хью, мне было так страшно!
– воскликнула Микаэла, обвивая руками шею мужа и горячо целуя его.
– Я боялась, что ты женился на мне по расчету и отправил меня из города, потому что я уже надоела тебе.
– Щеки ее чуть покраснели, в голосе послышалась обида.
– Я думала, что ты вернулся к Алисе. Ведь ты даже не искал больше близости
– Микаэла всхлипнула.
– Я боялась, что наскучила тебе и ты больше не хочешь спать со мной.
– Наскучила?
– то ли усмехнулся, то ли простонал Хью.
– Если бы ты только знала, сладкая моя, как я скучал по тебе в пустой постели, как ругал себя в Новом Орлеане за то, что оставил тебя здесь: Что касается Алисы... Забудь о ней! Все, что она тебе сказала, - сплошная ложь. К тому же я был слишком занят нашими отношениями, чтобы думать о какой-то другой женщине. Наш дом оказался таким пустым и неуютным без тебя. Я уже был согласен, чтобы ты просто жила рядом. Пусть бы мы спали порознь, но я хотя бы имел возможность разговаривать с тобой. Я готов сносить все твои обидные шутки и выходки, лишь бы ты была со мной.
– Губы его дрогнули в горькой усмешке, голос сделался нежным и проникновенным.
– Да, меньше всего на свете мне хотелось разлучаться с тобой. Но мне казалось, что другого выхода нет. Пока мы были рядом, мы раздражали друг друга, и я подумал, что пожить отдельно какое-то время, возможно, будет полезно...
– А я повела себя как глупая гусыня!
– не выдержала Микаэла.
– Я должна была верить тебе. А если что-то смущало, надо было откровенно сказать тебе об этом, не скрывать то, что было у меня на сердце.
Взгляд Хью стал необыкновенно теплым и нежным. Она еще сильнее прижалась к нему.
– И что же, моя любимая, маленькая моя, скрывается в твоем сердце? прошептал он, почти касаясь губами ее губ.
– О, только любовь!
– чуть игриво воскликнула Микаэла и, видя, как вспыхнули при этом глаза мужа, ласково провела кончиками пальцев по его щеке.
– Мое сердце целиком заполнено любовью к одному мужчине. Мужчина этот - мой упрямый, сердитый, самоуверенный, но при этом такой великолепный муж Хью Ланкастер.
Поцелуй его был горяч и осторожен одновременно, в нем чувствовалась неукротимая страсть и великая нежность. Они слились в объятиях, и Микаэла попыталась сделать невозможное - прижаться к нему еще сильнее. Ей хотелось раствориться в нем целиком навсегда. Это было великолепное, незабываемое ощущение. Сердца их бились в унисон, души ликовали. Он любит ее! Она любит его! Все остальное в этом мире не имеет особого значения.
Они что-то лепетали, беззвучно и бессвязно, но понимали друг друга. В полупризрачном свете свечей они застыли в старинном потертом кресле, боясь ослабить объятия. Их шепчущие что-то губы почти соприкасались. Слова, собственно, и не были нужны. Они разговаривали сейчас на том тайном языке чувств, который знали с самого сотворения мира все истинно любящие.
Это было новое и незнакомое для них обоих чувство, умиротворяющее и радостное, полное уверенности во взаимной любви. Всем существом они поняли, что отныне соединены чем-то более высоким, чем просто взаимная симпатия и влечение. Хью осторожно поднял жену на руки и медленно, будто во сне, понес ее к кровати. Его ласковые движения были плавными, поцелуи чистыми и нежными. Как-то само собой получилось, что к моменту, когда он опустил ее на белоснежную простыню, они были уже обнажены. Их тела рванулись друг другу навстречу, и все вокруг перестало существовать. Они погрузились в сладостный, принадлежащий только им мир. Мир, в котором все для них было ново и прекрасно. Ночь пронеслась как одно мгновение.