Моя Ева
Шрифт:
В общем, милый, слушай сюда. Я не знаю, зачем тебя мне навязали. Но суть вот в чем. Уйти от тебя я не могу, а значит, единственный способ избавиться от твоего присутствия – сдать тебя на руки Творцу, которому ты зачем-то понадобился.
Ева, зачем ты так, прохрипел человек. Я же муж твой, люблю тебя.
Любит он меня, Ева хохотнула. Ее глазницы заполнил жидкий пылающий огонь.
Я ЕВА, глас владычицы разнесся над неопределенными просторами промежуточного входного пространства. МАТЬ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. ЕДИНСТВЕННАЯ. ВЕЧНАЯ. ПЕРВОРОДНАЯ. Как смел ты так испохабить мой земной сон?! Я ЕВА!!! А ты??? Червь. Ева погасила
Так вот. Ты встаёшь. Ева щелкнула пальцами, и Алекс поднялся без усилий со своей стороны, воспарил и завис над каменным дном чего бы то ни было. И шагаешь, куда я скажу. Он испуганно закивал. Делаешь все, что скажу, как скажу и когда скажу. Понятно? Понятно. Рот Алекса скривился от обиды и недовольства. Еву перекосило от вида этого отзвука прижизненных ссор.
Тогда погнали, бросила она, отворачиваясь от него. И улыбнулась, услышав шлепок его неуклюжего приземления.
Попытки перенестись пред очи Его не увенчались ни терновым венцом отеческого негодования, ни успехом. Придется топать, обречённо вздохнула Ева.
Надо отметить, выглядела она впечатляюще. В естественном мистическом окружении, среди всех этих энергетических переливов и космических водоворотов изящный женский силуэт пылал силой и могуществом. Свечение ее тела чутко реагировало на оттенки настроения. Волосы удлинились и спускались на спину своенравными вьющимися прядями. Ева раздражённо откидывала их небрежным движением, как будто и не было короткой асимметричной стрижки, как будто всегда окутывала её плечи эта блестящая кинетическая копна.
Как будто не разметало ее тело по дороге, вздрогнул Алекс. Свечение Евы смущало, а мысли метались, угрожая вылиться в неконтролируемую истерику. Поэтому он помалкивал. Пока.
Реальность вокруг, если можно назвать это реальностью, стала видоизменяться с каждым их уверенным шагом по неопределённой каменной поверхности. Появлялись первые растения, зазубренные листья папоротников приветственно кивали, сочные мхи касались их ступней влажной прохладой.
Знаешь, друг. Ева саркастически подмигнула. Было время, когда я уже порхала по этой траве с бывшим мужем. Она улыбнулась и остановилась, погружая ступни в мягкий мох и налитые душистые травы. Мммм, роса под босыми ногами…
Алекса передернуло от всплеска непонятной ревности.
Дом, промурлыкала Ева, истинный дом.
Из необъятного 'ничто' по обе стороны их пути вдруг выплеснулись приветственные очертания то ли тропического леса, то ли буйно цветущих садов. Старинные каменные стены, пронизанные арочными проемами, оплетали цепкие побеги плюща и винограда. Ева всхлипнула и стремительным рывком нырнула в непролазную на вид чащу. Лоскуты плюща шевельнулись и стихли, поглощая отголоски ее проникновения. Все также тянулись древесные ветви, шелестели пальмовые листы, ростки устремлялись к небу. Небо? Удивился и замедлился Алекс.
Расправляли пухлые лепестки роскошные ароматные бутоны. Испещренные касаниями вечности камни поднимались ввысь и терялись где-то в сияющей вышине. Все было непередаваемо прекрасно, но как-то… не так. Алекс всмотрелся внимательнее. Каждую ветвь и каждый стебель наполняла… жизнь? Энергия? Нечто текущее и переливающееся. Осмысленное, жутковатое.
Растения поблизости стали обращать на него внимание, в их шелесте и обеспокоенных колебаниях Алекс уловил разговор, общение. Побеги приблизились, прикоснулись к его лицу. Хлынули в глаза, уши, рот, нос, стали впитываться в кожу, врастать в шею и плечи, между пальцами, сквозь тонкую ткань проникая внутрь. Через голубые русла вен на запястьях зелёные нити устремились в его тело. Алекс закричал, захрипел, забулькал, размахивая руками, попытался содрать с себя атакующую зелень. Упал на пружинящий зелёный настил и стал бессмысленно кататься по трепещущей воздушной почве. Он ощущал, что растительная магия все глубже вгрызается в его бестолковое беззащитное тело. Когда свет погас, он испытал неведомое ощущение полноты и целостности, погружаясь в окончательное небытие. Ветви обнимали, побеги совершенствовали плоть, шелест листвы что-то говорил ему. Алекс тянулся к ускользающему понимаю. Что это? Что? Имя, вдруг понял он. Говорящий огород повторял это Имя снова и снова.
Ева небрежно выдернула его из объятий изумрудного кокона. Встряхнула, как тряпичную куклу, сняла паутину стебельков с кожи, вынула побеги из глаз, носа и рта. С взвизгом отвращения отбросила их подальше. Частицы крови и слизи разлетелись в стороны. Алекс снова повалился на землю.
Ева брезгливо скривилась и отодвинулась.
Обычно они так себя не ведут, смертные их не интересуют. Олерео вем, хертэ. Неа хик. (Отпустите его, довольно. Не тот) Обратилась она к взбесившейся растительности. Лес затаился, выжидая. Хертэ, рявкнула Ева. И вытерла руки о ближайший мокрый лист.
Алекс поднял на неё окровавленное лицо. В этот момент он больше всего желал свернуть ее светящуюся шею и хрен с ним, замыслом Творца. Ева прочла настрой в его глазах, удивлённо-язвительно вскинула брови и невинно пожала плечами.
Что ж, Дома полно странностей. Нам пора. Бросила она, направляясь куда-то дальше.
Алекс встал на четвереньки, неуверенно пошатнулся и тут же рухнул обратно на присмиревший лесной ковер. Перевернулся на спину, утер с лица последствия слияния с природой, воткнул колосок в уголок рта и принялся мстительно жевать его, уставившись в неопределённо далекую лазурь. Раздался щелчок пальцев, его подкинуло на ноги и потащило вслед сияющей прародительнице всего человечества.
Живые райские сады сменились обычным пышно растущим лесом. Алекс немного оправился и дальше зашагал сам. С трудом ускорившись, он догнал Еву и постарался впредь попадать след в след, не задерживаясь и не отклоняясь от линии ее шагов. Он не задавал вопросов, раздавленный и парализованный происходящим, просто плелся позади.
Вскоре Ева заговорила сама. Мы были здесь давно и бесконечно. Мы с Адамом. Слышал про такого? Опять эта возмутительно интимная ухмылка. Как овощишки, тусили целыми полихронами на пушистой траве. Радовались солнышку, гладили, хмм, назовём их, крольчишками, пожалуй. Ева сползала в воспоминания, голос ее менялся, свечение растекалось и тлело.
Пока других расщепляло в ничто в битве за владычество света, пока другие спасали целые родные миры или горестно прощались с поглощенными тьмой планетами и утраченными параллельными вселенными. Мы предавались томной неге. Спали и ели, а сок душистых фруктов стекал по нашим пальцам. Мы ловили капли горячими языками. И не чувствовали ничего, кроме умиротворения.
Адам обладал изумрудной силой, а я сияющей. Он расцветал в моем присутствии, я же, чувствуя себя нужной, светила тысячей солнц. Когда мы обнимали друг друга, наши объятия становились Древом. Во всех пластах, юдолях энергий и материй. Древом, цветущим и сияющим одновременно во слиянии наших магий. Бесконечно могли мы наслаждаться полнотой и незамысловатостью бытия. Цветы сменялись завязью, пухли, наливаясь плодами, мы баюкали их песнью счастливой вселенной, ибо не|ведомо было нам, а они отрывались от нас, ниспадая на землю. Но вскоре растворялись и впитывались в наш древокровоток, циркулируя в цикле истинной жизни. Раз за разом. Без конца и начала, в вечном самодостаточном запаянном на самое себя духовном процессе.