Моя фамилия Павлов
Шрифт:
– Простите, Дмитрий Григорьевич, – перебил меня Шапошников. – Что еще за боевая машина пехоты?
– Это, Борис Михайлович, легкая самоходная машина с малокалиберным орудием и десантным отсеком для пехоты. Мы ведь планируем создать мехкорпуса, вот для них и нужна такая техника. Кроме того, необходима широкая номенклатура и колесной бронированной техники. Это кроме обычных бронетранспортеров для перевозки пехоты и разведывательные, и зенитные, и транспортно-заряжающие, и санитарно-эвакуационные машины. Не стоит забывать, что без своевременного подвоза топлива и боеприпасов вся бронетехника станет мертвым грузом. Только сбалансированное подразделение сможет эффективно воевать. И не стоит также забывать про инженерную технику: ремонтно-эвакуационные машины и инженерно-строительные также нам необходимы. Как видите, товарищи,
– Ну что скажете, товарищи? – обратился к собравшимся Сталин.
Первым ответил Шапошников.
– По моему мнению, комкор Павлов во всем прав. Проблема только в том, что кроме отсутствия такой техники нет также и достаточных производственных мощностей для ее производства.
– Что скажете, товарищ Павлов?
– Товарищ Сталин, здесь главная проблема именно в недостатке производственных мощностей. Берем танк, убираем башню, вместо нее делаем рубку и получаем самоходку. По автотехнике тоже нет больших проблем, главное – шасси, а бронекузов на его основе можно быстро сделать любой. Тут главное – единая основа, а уже на ее базе можно сделать что угодно.
– Вы согласны с этим, товарищи?
– Да, согласен.
– Согласен.
– Согласен.
– Спасибо вам, товарищ Павлов, за ваш доклад. Вы свободны.
Я вышел из кабинета Сталина, а Ворошилов, Буденный и Шапошников остались. Вроде нормально прошло, по крайней мере Шапошников, которого Сталин уважал, понял правильность моего доклада.
– Итак, товарищи, что скажете?
– Комкор Павлов во всем прав, товарищ Сталин. С развитием техники и вооружения меняется и тактика со стратегией. Я хоть и не танкист, но тоже понимаю, что одних только танков без вспомогательной техники в новых условиях будет недостаточно.
– Спасибо, Борис Михайлович, а ты, Клим, что думаешь?
– А что тут думать? Павлов прав, я его поддерживаю.
– А ты, Семен?
– Думаю, как просто было в Гражданскую, да и в Империалистическую тоже. Пехота, артиллерия, конница – и все, а теперь… Хорошо, что хоть кто-то сейчас разбирается в новых условиях. Короче, я за, похоже, пора нам, кавалеристам, на покой, будущее за этими жестянками.
На следующий день я все же встретился с Гинзбургом.
– Добрый день, Семен Александрович, проходите, садитесь. Извините, что не смог принять вас вчера, срочный вызов в Кремль, к товарищу Сталину.
– Ничего страшного, товарищ комкор, я все понимаю.
– Давайте без званий, Семен Александрович. Я чего вас вызвал. Хочу вам предложить разработать новый легкий танк, а кроме этого еще и целую серию различных легких бронированных гусеничных машин на его основе.
Я, как и на докладе у Сталина, перечислил Гинзбургу всю номенклатуру желаемых машин.
– Дмитрий Григорьевич, смотрю, у вас большие планы, но боюсь, что мне одному со всем, что вы хотите, не справиться.
– Знаете, Семен Александрович, не так страшен черт, как его малюют. Это только кажется, что тут очень много работы. По сути вам необходимо сделать единую боевую платформу, на основе которой будет уже очень легко сделать все необходимое. Единственное, думаю, вам нужно проектировать технику с передним расположением двигательного отсека. Знаю, это несколько сложней традиционного, но зато экипаж получит дополнительную защиту в случае поражения в лобовую часть. Или вы можете танк и самоходку сделать классическими, но все же думаю, что лучше расположить двигательный отсек спереди.
– Тогда получится, что лобовая плита будет на болтах, а это ухудшает бронезащищенность.
– Так и так при попадании среднего калибра броня не выдержит, а от малого и болты сгодятся, зато получаем свободную кормовую часть. В любом случае это техника поддержки и в идеале действует только со средними и тяжелыми танками или исключительно против пехоты.
– Хорошо, Дмитрий Григорьевич, я согласен, самому интересно.
– Вот взгляните, я тут сделал небольшие наброски, как я вижу, что нам нужно. Конечно, последнее слово за вами, это чтобы вы имели представление о том, что я хочу получить для нашей армии.
– Я постараюсь.
Гинзбург ушел, а я облегченно вздохнул, теперь
Наконец пришел и Астров, осталось решить вопрос с колесной бронетехникой.
– Добрый день, Николай Александрович, проходите, садитесь и давайте, как говорили в царской армии, без чинов.
– Хорошо, Дмитрий Григорьевич. Честно говоря, я теряюсь в загадках по поводу моего вызова к вам.
– Понимаю, но дело в том, что я хочу поручить вам разработку целой серии легкой колесной бронетехники.
– Извините, но я разрабатываю гусеничную технику, и у меня есть работа. Думаю, вам лучше поручить это кому-нибудь другому.
– Жаль, очень жаль, Николай Александрович, но, как говорится, насильно мил не будешь, придется искать другого человека.
– Еще раз извините, Дмитрий Григорьевич, но колесная техника – не мой конек.
– Хорошо, Николай Александрович, я вас понял, не буду больше задерживать, можете идти.
Жаль, что Астров не согласился. Конечно же, мстить ему или еще как пакостить я не буду, не тот я человек. Да и зачем заставлять делать ответственное дело из-под палки. Вопрос только в том, кому поручить это дело? И тут я вспомнил, что незадолго до смерти «в той жизни» мне попалась одна книжка про попаданца. В ней он был танкостроителем, и когда ему понадобилось разработать автомобильную бронетехнику, то у него точно так же ничего не получилось с Астровым, тогда он заменил его молодым конструктором Грачевым с Горьковского автозавода. Если у того попаданца – героя книги получилось, то почему не получится у меня? К тому же Грачев – чистый автомобилист. Решено! Позвонив секретарю, велел ему найти на Горьковском заводе конструктора Грачева и вызвать его ко мне, а также собрать краткую справку по нему.
Грачев прибыл через неделю, и я сразу его принял.
– Добрый день, Виталий Андреевич, проходите, садитесь и давайте общаться без чинов, зовите меня просто по имени-отчеству.
– Хорошо, Дмитрий Григорьевич.
– Вы, наверное, гадаете, зачем такому человеку, как я, понадобился обычный конструктор с автомобильного завода.
– Есть такое, Дмитрий Григорьевич.
– Дело в том, что мне понадобился человек, который сможет разработать целую линейку различной колесной бронетехники. Не стану скрывать, я хотел поручить это дело товарищу Астрову, но он отказался, сказал, что занимается гусеничной техникой. Настаивать я не стал, раз он не хочет, то заставлять его не стоит. А потом случайно узнал про вас, что вы, можно сказать, фанатик автомобильного транспорта [7] .
7
На самом деле судьба Грачева достаточно интересна, и можно сказать на полном серьезе, что он был фанатиком автомобилестроения. Молодой Грачев служил техником в авиационных частях, затем работал киномехаником, окончил несколько курсов Томского технологического института, однако был изгнан оттуда за непролетарское происхождение. Он так никогда и не получил высшего образования.
В декабре 1931 года он был безработным и по мобилизации был направлен в техотдел строящегося в то время Нижегородского автозавода. В 1936 году за рулем самостоятельно разработанной машины ГАЗ-АААА участвовал в знаменитом Каракумско-Памирском автопробеге. В 1937 году под его руководством был разработан грузопассажирский трехосный автомобиль ГАЗ-21 (впоследствии тот же индекс дали первой «Волге»), на базе которого впоследствии были созданы семиместный легковой автомобиль и два бронеавтомобиля.
В 1938–1939 годах проектирует первый советский легковой вездеход ГАЗ-61 (на базе шестицилиндровой «эмки»), который до наших дней так и остался непревзойденным по динамике и проходимости для машин этого класса. Решение о начале разработки ГАЗ-61 Виталий Андреевич пробил с огромным трудом у самого Ворошилова. Эта машина пошла в серию уже в конце 1940 года.