Моя герцогиня

Джеймс Элоиза

— Элайджа не хочет флиртовать со мной, — печально заметила Джемма спустя несколько минут.

— Зато мы можем побыть вдвоем, — невозмутимо констатировал Леопольд. — Не исключено, что ему нужно от вас нечто большее, чем легкий флирт. Что ни говори, а вы его жена.

— Но я собиралась ухаживать за ним! — в отчаянии призналась Джемма.

— Мужчины не склонны принимать ухаживания. Не могу сказать, что сам обладаю богатым опытом в этой области.

— В том-то и дело. Элайдже никогда не доводилось наслаждаться

флиртом с обольстительной женщиной. А это по- настоящему интересно!

— Вы уверены, что Бомон считает подобное времяпрепровождение интересным?

— Ну, сейчас, по крайней мере, он чудесно проводит время. — Джемма горестно пригубила шампанское: она прекрасно видела, как муж стоит рядом с француженкой и что-то с интересом рассматривает в одном из застекленных шкафов.

— Позволил бы себе не согласиться, — возразил Вильерс. — Если желаете услышать мое мнение…

— Не желаю, — перебила Джемма.

— Бомон не хочет флиртовать ни с маркизой, ни с вами — ни с кем. Герцог серьезный человек, Джемма. Если намерены его любить, не следует об этом забывать.

— Я… я…

Любила ли она мужа?

— Вы ведь его почти не знаете.

— Как и вы.

— Мы дружили в течение десяти лет, — продолжал мысль Вильерс. — Бесцельная возня никогда не устраивала Элайджу. Ему всегда хотелось что-нибудь создавать: возводить города, строить крепости и замки.

— Он не любил играть?

— Никогда не любил. Игра не в его натуре.

— А шахматы? — напомнила Джемма, пытаясь защитить мужа.

— Да, он уважает стратегию. Можете вспомнить об этом прежде, чем соберетесь устроить сцену. Да, кстати, о шахматах…

Джемме вовсе не хотелось разговаривать о шахматах, но это было лучше, чем наблюдать, как муж весело смеется с соперницей.

— Данную ситуацию можно представить в виде комбинации фигур, — продолжал Вильерс.

— И что же? — Нет, она никак не могла отвести взгляд. Неужели Элайдже так уж необходимо нежно прикасаться к плечу маркизы?

— Я, должно быть, играю роль черного короля.

Джемма наконец-то посмотрела на собеседника. Тот лукаво улыбался.

— А я?

— Белая королева.

— Значит, Луиза — черная королева, — подхватила Джемма.

— Ну а Элайджа, как всегда, белый король. — Вильерс вздохнул, однако глаза его продолжали смеяться. — Я уже говорил вам, что превращаюсь в святого, не так ли?

— И что же это значит?

— Готов принести себя в жертву. — Леопольд встал и подал руку собеседнице. — Черный король изгоняет с доски черную королеву. Признаюсь, поступок доставляет мне острую боль. Сегодня неудачный день для шахмат: столько поражений, даже думать страшно.

Джемма издалека наблюдала, как Вильерс ловко увлек кузину в сторону, подальше от Бомона. Но она твердо решила оставить мужа в покое. Элайджа не любил флирт, а к тому же пребывал в странном расположении духа. За ужином хозяин дома сидел во главе стола и вдохновенно ухаживал за маркизой, которая хорошела на глазах. А Джемма беседовала с Корбином о блюде с фруктами, которое герцогиня де Гиз водрузила на парик во время недавнего визита в Лондон.

— Колосья овса на голове леди Керснипс понравились мне больше, — признался Корбин.

И он пустился в бесконечные рассуждения обо всем подряд, начиная с новых фасонов шляп и заканчивая ценами на пряжки.

— Пора заканчивать трапезу, — раздраженно перебила его Джемма через несколько минут. — Сколько можно сидеть за столом?

— Неужели даже экстраординарное зрелище старательного флирта хозяина с маркизой не способно скрасить вашу скуку? — осведомился Корбин. — Готов держать пари: находясь во Франции, муж узнает об этом событии не далее как через неделю. Обратите внимание, как неотрывно следит за парочкой леди Визи.

Что ж, именно этого и добивалась маркиза, а герцог Вильерс представлял собой идеальный объект слухов подобного рода. Анри с легкостью поверит, что распутный кузен вознамерился соблазнить его жену, в то время как пуританская репутация герцога Бомона способна притупить ревность.

— Голова разболелась, — пожаловалась Джемма вполне искренне.

— Боюсь, что дорогая маркиза чувствует себя еще хуже, — задумчиво ответил Корбин. — Побледнела и, кажется, даже качается. О Господи!

В суматохе, последовавшей за падением мадам де Пертюи со стула, Элайджа оказался возле супруги.

— Ты выглядишь изможденной.

Чудесно, подумала Джемма. По сравнению с приторно- сладкой пьяной маркизой она, должно быть, выглядела как старая карга.

— Если честно, я очень хочу домой, — призналась Джемма и встала.

Элайджа не заставил ждать. Спустя пару минут они уже сидели в экипаже и в полном молчании ехали по темным улицам Лондона.

Значительную часть поездки герцогиня провела в размышлениях о том, почему людям так не нравится институт брака. Одна из причин, должно быть, заключается в том, что мужья порой впадают в дурное расположение духа, которое приходится безропотно терпеть.

— Хочешь сразу уйти к себе? — спросил герцог, едва войдя в холл и помогая Джемме снять пелерину!

Единственное, чего ей сейчас по-настоящему хотелось, — это как можно скорее спрятаться от странных, непостижимых настроений.

— Я собиралась немного посидеть в библиотеке, — ответила она. — Недавно получила новые шахматные фигуры; не терпится посмотреть и испробовать.

Элайджа пошел следом, не сказав, собирается играть или нет. Фаул поставил доску возле камина. Фигуры, мастерски вырезанные из слоновой кости и яшмы, выглядели как настоящие статуэтки.