Моя герцогиня
Шрифт:
Джемма поспешила сесть в любимое кресло.
— Разве не восхитительно? — Она взяла в руки короля. Крошечный повелитель стоял, выставив вперед ногу, скрестив руки на груди и грозно нахмурившись. На голове красовалась огромная сферическая корона, по сравнению с которой фигурка самодержца выглядела крошечной.
— Загляни внутрь, — предложила Джемма. — В короне увидишь еще одну сферу, потом еще одну и еще — все меньше и меньше.
Элайджа взял короля, а она принялась изучать коня: вернее,
— Откуда у тебя это? — строго осведомился герцог.
— О, всего лишь небольшой подарок, — отмахнулась Джемма. — Посмотри, ладья сделана в виде башни, а в окошке сидит человечек!
— Готова ли ты признать мою сдержанность?
Джемма подняла голову. Голос мужа звучал так, словно говорил он сквозь стиснутые зубы.
— Конечно, готова.
— Иными словами, мое лицо никогда не принимает столь же яростного выражения, с которым смотрит этот король.
Ах, ну почему, почему она не легла спать?
— Ведь это подарок от мужчины, не так ли? — уточнил Элайджа все с тем же подозрительно непроницаемым видом.
— Если собираешься устроить по этому поводу скандал, то партию лучше отложить до завтра.
— Эти фигурки стоят целого состояния.
Джемма поставила изумительного слона, которого рассматривала, и поднялась с кресла.
— Мне отлично известно, кто прислал тебе дорогой подарок, и в моем доме этим игрушкам не место.
— Неожиданное проявление ревности тем более удивительно, что весь вечер ты осыпал знаками вниманию другую женщину.
— Не будь дурочкой.
— Не смей меня обзывать!
— Тебе, как и мне, прекрасно известно, что мои отношения с маркизой — если подобное определение, вообще возможно — ограничиваются легким флиртом.
— А мне ситуация видится в ином свете! — перебила Джемма.
— В то время как вы с Вильерсом всего лишь невинно беседовали?
Ах, так вот, оказывается, в чем проблема.
— Это совсем другое дело, — уверенно заявила Джемма. — Мы говорили о шахматах.
— Я видел вас вместе, — язвительно парировал Элайджа. — Известно ли тебе, что я влюблен до безумия? — Он до сих пор продолжал говорить сквозь стиснутые зубы.
Сердце Джеммы гулко застучало.
— Это комплимент?
— Нет, не комплимент. Это означает, что весь вечер я не мог отвести от тебя глаз и мучительно наблюдал, как ты прикасалась к Вильерсу возле камина, поправляла ему волосы, увлеченно беседовала. Совсем не похоже на кокетство подвыпившей глупышки с человеком, которого она решила очаровать!
Джемма открыла рот, но не успела вставить ни слова.
— Можно поинтересоваться, с какой стати тебе пришло в голову натравить на меня эту… женщину? Я чувствовал себя словно кусок мяса на веревочке, которым размахивают перед носом собаки. Чем же я заслужил такое ужасное наказание?
— А как ты узнал? — Джемма не смогла сдержать изумления. — Я вовсе не собиралась тебя наказывать! Просто хотела дать возможность немного развлечься! Решила, что тебе понравится внимание малознакомой дамы!
— Хочешь узнать, в чем заключается пикантность ситуации? — неожиданно спросил Элайджа.
Джемма ничего не желала слышать, но в данном случае ее мнение никого не интересовало.
— Так вот, я попросил Вильерса продолжить ухаживания, причем действовать без стеснения. Посоветовал атаковать смело и открыто, потому что хотел тебя завоевать.
— О, ради Бога! — Джемма окончательно вышла из себя. — Вы меня обсуждали? Решали, кому из вас я достанусь? А о моих чувствах хоть один из вас подумал?
Элайджа раскрыл ладонь: крошечный король стоял, скрестив руки, и продолжал уничтожать всех яростным взглядом.
— Эксперимент проводился, чтобы выяснить твою реакцию.
Джемма нахмурилась.
Быстрым движением Элайджа швырнул белого короля в камин. Слоновая кость разлетелась на мелкие кусочки. В следующий миг туда же отправилась и королева. Джемма смотрела молча: слова застряли в горле. Все, чудесным шахматам пришел конец: без короля и королевы партию не сыграешь.
Оставалась слабая надежда на то, что мужу скоро наскучит методичная расправа, однако вышло иначе. Все до одной белые фигуры разбились о кирпичи камина, аза ними последовала и противостоящая армия. К сожалению, яшма оказалась очень хрупким материалом.
Наконец герцог снова посмотрел на жену.
— Ну что, мое лицо все еще остается спокойным и невозмутимым?
— Нет.
— Любое терпение небезгранично. Я не позволю вам с Вильерсом демонстрировать свою… взаимную любовь. Ты даже играла с его волосами!
— Но…
— Держала за руку — и это в присутствии почти десятка посторонних! На глазах у мужа! Я мужчина, Джемма, и пока ты принадлежишь мне, а не ему.
— Я не принадлежу никому, — устало возразила герцогиня.
Как печально! Подозрения в полной мере оправдались: отношения с Вильерсом волновали герцога Бомона куда больше, чем отношения с собственной супругой.
— Нельзя ли узнать, почему мои новые шахматы постигла столь печальная участь?
— Сама знаешь почему.
— Потому что это подарок мужчины?
— Не просто мужчины. Это подарок Вильерса. Я разозлился… — Он с удивленным видом замолчал. — Разозлился, потому что…
— Вильерс не имеет к шахматам ни малейшего отношения, — негромко вставила Джемма.