Моя герцогиня
Шрифт:
— Что-то запамятовал. Напомни, кто кому должен платить штраф: ты мне или я тебе?
— Ты потерял фигуру, значит, можешь загадывать желание.
— И насколько же подробно разрешается его излагать?
— Насколько подсказывает фантазия, — ответила Джемма, мысленно представляя доску и рассчитывая следующие четыре хода — таким образом, чтобы пожертвовать тремя фигурами подряд. Это давало возможность потребовать исполнения трех желаний, и она планировала изложить их чрезвычайно детально. Вряд ли после этого Элайдже удастся
— Хочу, чтобы ты ко мне прикоснулась. Дотронься до груди.
Джемма расплылась в счастливой улыбке.
— С огромным удовольствием. Почему бы тебе, не лечь?
Она сидела у него на коленях, а когда Элайджа распростерся на кровати, оказалась сверху.
Погладила грудь и ощутила под пальцами теплую кожу, крепкие, основательно накачанные мышцы. Сразу захотелось неизведанного: новых впечатлений, новых знаний. Джемма склонилась и нежно провела губами по лицу мужа. Полупрозрачный шелк сорочки скользнул по телу любимого подобно волне, однако он не издал ни звука.
— Такое прикосновение тебе нравится? — шепнула она.
Ответ напомнил молитвенный выдох:
— Да…
Горячие руки оказались на волосах, на закрывающей глаза косынке. Все, чего не удавалось увидеть в выражении лица и услышать в звучании голоса, отчетливо отражалось в напряжении ладоней.
— Хорошо. — Она снова села и тут же почувствовала, как жадные пальцы замерли на бедрах. Отсутствие зрения компенсировалось новыми, удивительными впечатлениями. Она нащупала твердые плоские соски, бережно погладила, а потом дерзко нажала большим пальцем. Элайджа молчал, хотя время от времени заметно вздрагивал.
— Ферзь бьет пешку, — наконец объявил он подозрительно спокойным голосом.
Джема осторожно выпрямилась, опасаясь свалиться с кровати и оказаться на полу.
— Ваша очередь загадывать желание, миледи. Я в вашем полном распоряжении.
— Рубашка, — прошептала Джемма. — Сними, пожалуйста.
Дважды просить не пришлось. Она подняла руки, ожидая услышать шуршание шелка и почувствовать его медленное движение, однако Элайджа сорвал невесомое одеяние порывисто, как будто давным-давно дожидался позволения, и отбросил в сторону. Разгоряченную кожу освежил прохладный воздух. И все-таки присутствие любимого ощущалось совсем близко.
— Конь на f3, — едва сдерживая трепет, прошептала Джемма.
— Ферзь на h5.
Джемма страстно мечтала о новом прикосновении.
— Конь на с3.
— Конь на с6.
Как Элайдже удавалось оставаться столь невозмутимым, столь уверенным и спокойным?
— Слон на f4, — продолжала Джемма, немного повысив голос. Партия усложнялась… Элайджа играл в обороне, однако действовал блестяще. Она атаковала, готовясь защитить короля при помощи рокировки. Соперник ответил нападением на одного из коней. Танец фигур с каждым ходом становился все более изощренным.
— Пешка бьет пешку, — послышалось спустя несколько мгновений. — Миледи?
Голова кружилась.
— Моя просьба состоит из двух частей.
— Не уверен, что излишество законно, — строго возразил Элайджа.
— Хочу, чтобы теперь ты прикоснулся к моей груди — так же, как прикасалась я. — Джемме еще не доводилось произносить столь смелых слов, а потому голос заметно дрожал. — Конечно, если не возражаешь. А потом опиши ощущения.
— Рассказать обо всем, что чувствую?
— Просто поговори со мной. — Она легла и закинула руки за голову, почти касаясь деревянной спинки. — Я ведь тебя не вижу, и ты меня не видишь; вот и комментируй каждое движение, каждое прикосновение. Помнишь, как красиво говорил в бассейне?
Сгорая от желания, она ждала впечатлений. И когда, наконец, ощутила на груди ласковые ладони, не смогла сдержать стон. Большие пальцы принялись поглаживать набухшие от удовольствия вершинки, и по телу пробежала легкая дрожь.
— Говори, — выдохнула Джемма.
— Красивее твоей груди нет на свете, — начал Элайджа, и хриплый, чувственный голос поведал все, что так хотелось услышать. Руки осмелели, и прикосновение утратило нежность, побуждая двигаться вместе с движением ладоней и пальцев. — Понимаешь, руки не самый чуткий инструмент, и описать впечатления нелегко. Поэтому…
Прикосновение губ отозвалось пламенем желания. Любимый говорил, не умолкая, рассказывая о совершенных линиях и бархатной коже, однако Джемма почти не слушала. Повязка на глазах лишила возможности видеть, но тело с готовностью восполнило утраченное зрение. Оно отвечало на каждое прикосновение и молило о продолжении.
Представлять доску и помнить расположение фигур оказалось задачей почти непосильной, и все же игра продолжалась до тех пор, пока Элайджа не оповестил:
— Слон бьет коня. — Заявление прозвучало почти как признание в любви.
— Моя очередь. — Джемма освободилась, на ощупь нашла его голову и притянула к себе. — Поцелуй меня, — шепотом приказала она.
Поцелуи Элайджи говорили красноречивее слов. Этот прозвучал дерзким, решительным предупреждением пирата нежной красавице. Пламя разгоралось с неудержимым напором.
— Ферзь бьет слона, — ответила Джемма и с удивлением услышала в собственном голосе откровенный голод.
— С тебя причитается, — немедленно прореагировал Элайджа и, не прекращая поцелуя, жадно прижался к укромному уголку в развилке. Джемма выгнулась, стремясь прильнуть и слиться воедино.
— Пешка на h6, — пробормотал Элайджа.
Джемма старалась вспомнить следующий ход. Да, она заранее все представила, все рассчитала, все предусмотрела. Но сосредоточиться так и не удалось: Элайджа снова провел по груди горячей ладонью, и мысли мгновенно померкли. Кажется, надо сделать ход пешкой? Может быть, забрать слона?