Моя идеальная

Мирная Настя

Вскидываю взгляд вверх, цепляя его глаза, когда заглатываю глубже. Знаю же, как он любит во время минета смотреть на меня. Медленно скольжу губами и языком по всей длине, то полностью заглатывая, то выпуская из плена и лаская кончиком языка головку.

Северов собирает мои волосы в кулаки и подаётся навстречу, но делает это очень медленно и едва уловимо. Когда чувствую, что он уже готов кончить, прекращаю ласки и отползаю назад. Падаю на спину и раскидываю ноги в стороны, широко разведя бёдра.

—

Твоя очередь. — толкаю возбуждённым шёпотом и тут же закусываю губы, чтобы не стонать, потому что он принимается терзать меня языком.

Втягивает в рот жемчужину клитора, раскрывая лепестки пальцами и водя кончиками у самого входа, но внутрь не проникает, продолжая поверхностные ненапористые ласки, доводя меня до безумия.

— Тёма... — хнычу, требуя большего.

— Терпению ты так и не научилась. — смеётся мой любимый невыносимый засранец, вбиваясь в меня членом и сдерживая стон так же, как и я.

— Я очень терпеливая, Артём, но сейчас ты мне нужен.

Он замирает внутри и сканирует мои глаза.

— Ты всегда мне нужна, родная. — шепчет, опускаясь ниже и задевая своими губами мои. Дышу его рваными выдохами и тону в бирюзе любимых глаз. — Я люблю тебя, Настя.

— Я люблю тебя, Тёмочка. — шуршу, запуская пальцы в растрёпанные волосы.

Он начинает двигать бёдрами, одновременно врываясь языком в мой рот. Принимаю и влажно и жарко сплетаюсь с ним. Его движения медленные. Толчки затяжные. Остановки мучительные, но это не мешает мне взорваться на миллионы осколков от мощнейшего оргазма.

Любимый выпивает мои раздробленные стоны удовольствия и только после этого наращивает темп. Закидываю ноги ему на поясницу, сцепляя в замок. Царапаю спину и плечи. Подаюсь навстречу при каждом его выпаде. Несмотря на то, что мы научились сдерживать крики и стоны во время секса, влажные звенящие шлепки заглушить никак не удаётся. Эти пошлые звуки сводят меня с ума не меньше, чем твёрдый член, который он раз за разом вбивает в моё тело, заполняя и растворяя все проблемы и мысли в сумасшедшем трахе.

— Охуенная... Моя идеальная... Моя... Моя.... — бомбит, будто клеймя меня словами и заливая влагалище семенем в тот самый момент, когда меня разрывает на части новая волна оргазма.

Глупо, конечно, учитывая то, что у нас двое детей, и я никуда от него не денусь не только из-за них, но и потому, что ни за что на свете не расстанусь с любимым человеком, но ему постоянно требуется подтверждение того, что я действительно принадлежу ему.

— Твоя, любимый. На всю жизнь твоя и даже после неё.

— Люблю тебя.

— И я тебя.

Утро начинается тяжёло. Я чувствую себя как выжатый лимон, потому что всю ночь мы растворялись в нашем сумасшествии, раз за разом поднимаясь всё выше

и выше. Уснули мы в итоге только под утро, а всего через три часа Сашка решил, что его родители выспались и им пора вставать.

— Спи, родная. — говорит вполголоса муж, целуя и поднимаясь с постели. — Я сам. Отдохни ещё немного.

— Спасибо. — улыбаюсь, закапываясь глубже в одеяло.

К тому моменту, как открываю глаза в следующий раз, за окном уже вовсю светит сентябрьское солнце, а часы показывают почти полдень. Быстро одеваюсь и выхожу на кухню.

— Мама!

— Мамочка! — кричат дети, едва замечают меня.

Соскакивают со стульев и бегут ко мне. Присаживаюсь на корточки и крепко прижимаю к себе дочь, а потом и подоспевшего сына.

— Доброе утро, мои родные.

— Доблое утло. — выталкивает Вера, улыбаясь, как маленькое солнышко.

— Боблое утло. — тарахтит Санечка.

— Не боблое, а доброе, Саша. — поправляю, потому что он может выговаривать, но при этом слишком любит баловаться.

— Вообще-то уже обед. — улыбается муж, ставя на стол ещё одну тарелку и чашку с кофе.

— Почему не разбудил? — спрашиваю, поднимаясь и беря на руки сына.

— А меня на лучки? — тут же возмущается Вероника.

— У меня столько ручек нет. — смеюсь, глядя на обиженную мордашку дочери.

— Иди ко мне, Вера. — зовёт Тёма, раскрывая объятия. Она тут же бросается к нему, а Артём подбрасывает её вверх, вызывая звонкий смех. — Хотел, чтобы ты отдохнула, малыш. — отвечает, перехватывая дочь одной рукой, а вторую тянет ко мне.

Без промедления шагаю к любимому и опускаю голову на плечо, подставляя губы для поцелуя.

— Фу! — бурчит Ника.

— Так, это что ещё за "фу"? — тут же включает строгого отца.

— Вы целуетесь.

— Да, целуемся, потому что ваши мама и папа любят друг друга. А теперь быстро обедать, умываться и одеваться. И чтобы больше никаких "фу". Поняла меня, Вероника?

— Извини, папа. — пристыжено опускает глаза и занимает место за столом.

Каждый раз, когда мы называем её полным именем, она сразу понимает, что дело пахнет жаренным и тут же включает режим послушной девочки.

— Актриса. — смеюсь, когда Вера берёт брата за руку и идёт в ванную, чтобы умыться.

— Манипуляторша. — подбивает, улыбаясь, Северов. — У неё отличный пример.

— Тёма! — шиплю, но смех выдает меня с головой. — Я при детях ни-ни.

— Значит, признаёшь, что манипулируешь мной?

— Совсем немного. — пересаживаюсь ему на колени и обнимаю за шею. — Поэтому ты меня и любишь.

— Ведьма. — целует и отсекает. — Допивай кофе, а я пойду помогу детям собраться, а то повезём с собой четыре чемодана с игрушками.