Моя команда
Шрифт:
Мы подошли к находившемуся на главной трибуне стенду с европейскими призами, откуда Бобби Чарльтон представлял участников. Все это было немалым переживанием для одиннадцатилетнего пацана. Я знаю, что мама с папой очень гордились мной. Незнакомые люди подходили к ним и говорили разные хорошие слова о моем выступлении. И тем не менее, все случившееся не подавило меня полностью. Думается, какие-то главные функции по-прежнему продолжали работать, но все равно я забился куда-то в дальний угол, потому что игра началась и мне хотелось посмотреть ее по одному из телевизоров. Такой вот выдался денек. Был также и некий конкретный приз: двухнедельный тренировочный сбор в знаменитой испанской команде «Барселона» на стадионе «Ноу Камп». Я не мог дождаться, когда попаду туда. Тренером Бapceлoны» был тогда Терри Венэйблз, в то время как в основной состав входили Марк Хьюз и Гари Линекер. Ко мне и двум другим парням-победителям присоединился Рей Уэлан
Этот сельский дом находился совсем неподалеку от главного тренировочного поля команды, буквально в тени самого стадиона, и мы располагались там с мальчиками из других областей Испании, которые входили в юношескую команду при «Барселоне». Мне было тогда всего одиннадцать лет, и я увидел кое-какие вещи, с которыми не сталкивался, живя в Чингфорде: по вечерам снаружи, по ту сторону ограды, прохаживались туда-сюда проститутки, и все испанские мальчишки постарше высовывались из окон, свистя им вдогонку. Мы имели возможность пить по вечерам горячий шоколад, и он так сильно мне понравился, что однажды я залпом выпил две большие порции, и у меня разболелся живот. Я пошел в туалет, включил свет и увидел, как по полу ползет таракан. Что я здесь делаю? Футбол был не только позитивным опытом, но и испытанием. Так уж оно потом и повелось.
Каждый день мы выходили на поле с молодежными командами «Барсы» и ее запасными игроками. Тренировки были и впрямь потрясающими. Единственная беда заключалась в том, что «Риджуэй» должен был в уик-энд выступать на «Уайт Харт Лейн» в финале местного кубка против команды под названием «Форест Юнайтед». Я был убит перспективой своего неучастия в этой важной игре; беспокоили меня и мысли о дедушке, который исстари был таким преданным болельщиком «Шпор» и обязательно хотел видеть меня играющем там, на их родном стадионе. Кончилось это тем, что дед уплатил за меня таким образом, чтобы я слетал домой на эту встречу, а затем снова вернулся назад, В Барселону. Впрочем, счастливого окончания, пресловутого хэппи-энда у этой истории не получилось. 3а «Форест Юнайтед» играл молодой Даниэле Дичио, y которого в двенадцать лет уже был рост добрых 183 см и приличная бородка. В тот день они обыграли нас 2:1. После встречи я в одиночку, без сопровождающих отправился прямиком на самолет и улетел назад в Испанию, не очень-то уверенный, в таком ли уж я восторге от перспективы провести еще неделю вдали от Чингфорда.
«Барселона», этот знаменитый футбольный клуб, действительно производил внушительное впечатление. Возможности для тренировок были превосходными, хотя мы тренировались на поле с гравийным покрытием, к которому я не привык и на самом деле не получал от него никакого удовольствия. Зато в распоряжении первой команды имелось действительно безупречное поле для отработки всех элементов игры. Да и у второго состава был собственный стадион на 20 тысяч мест. Однажды нас повели внутрь «Ноу Камп», в подтрибунное помещение. Мы зашли со стороны раздевалок, прошли мимо часовни клуба, вход в которую находится немного сбоку, ближе к одной из стен туннеля, а затем по лестничному маршу поднялись на поле. Иногда тебе не удается справиться с собственными чувствами, — увидев несколько акров травы и возвышающиеся кругом трибуны, я начал бегать взад-вперед, ударяя по воображаемому футбольному мячу и строя из себя Марка Хьюза. А что бы я ошутил, если бы на самом деле вышел сюда играть настоящий матч?
Всем ребятам, с которыми я тренировался, было, вероятно, лет по шестнадцать или семнадцать. Тем двум парням, которые заняли в конкурсе на «Олд Траффорде» второе и третье места, было пятнадцать и девятнадцать. Все они относились ко мне вполне дружелюбно, но вначале за каждым словом и взглядом чувствовалось: «А что делает здесь этот пацаненок с торчащими во все стороны волосами и смешным акцентом?» Но как только начались настоящие занятия, все пошло прекрасно. Разумеется, ни один из тренеров или других парней не говорил по-английски, но когда мы играли, то объяснялись жестами и понимали друг друга. Я тогда в первый раз находился в окружении профессиональных игроков, тренируясь вместе с ними. Это раскрыло мне глаза на многое. Почти каждый день мы наблюдали за тренировкой первой команды, а один раз нас даже пригласили на поле, чтобы представить м-ру Венэйблзу и основным игрокам. Как знают многие, мы теперь с Марком Хьюзом большие друзья. Он часто смеется, вспоминая о том времени, когда мы встретились в Испании: игроки «Барселоны» и понятия не имели, кто мы такие. У меня до сих пор сохранилась сделанная в тот день фотография, где рядом со мной стоят Марк, Терри Венэйблз и Гари Линекер.
Это было захватывающее время. Я тренировался со «Шпорами», а «Юнайтед» давал мне понять, что они более чем просто заинтересованы во мне. В каникулы я несколько раз ездил в Манчестер, всегда с Малкольмом Фидженом и в той же самой коричневой «Сьерре», а также не отходил ни на шаг от команды, когда та приезжала в Лондон на очередную календарную встречу. И клуб в целом, и Алекс Фергюсон в частности старались изо всех сил, чтобы я почувствовал себя частью всего этого. Игроки постарше, вроде Брайана Робсона и Стива Брюса, давали мне возможность как бы авансом немного «пощупать» те времена, когда я в конечном итоге примкну к клубу. Так, я присутствовал в столовой, когда игроки ели перед выходом на поле, и находился в раздевалке, после того как игра завершилась, помогая привести форму в порядок. Однажды днем, когда спортсмены «Юнайтед» собирались ехать на матч с «ВестХэмом», они пригласили меня отправиться вместе с ними в качестве талисмана. Мне выдали тренировочный костюм «Юнайтед», и вот я вышел на стадион «Эптон Парк», разминаясь на поле с такими мастерами, как Брайан Робсон и Гордон Страхан. Потом они позволили мне сидеть во время игры на скамейке для запасных. В тот вечер я даже увидел себя в телепередаче «Матч дня».
«Юнайтед», судя по всем признакам, относился ко мне самым наилучшим образом. Конечно же, и я был настолько влюблен в этот клуб, что даже сам немного стеснялся этого. Я завел себе моду носить волосы торчком, желая походить в этом на Гордона Страхана, и в день той самой игры с «Вест Хэмом» вручил ему в качестве подарка тюбик геля для волос. Он немного огорчился из-за этого; и точно так же было со мною год или два спустя. В другой раз перед какой-то встречей в Лондоне команда пригласила меня и родителей поужинать вечером вместе со всеми игроками в отеле «Вест Лодж Парк», где они расположились. Меня ни капли не расстроило, что я заказал себе бифштекс, и потом не мог понять, когда и каким образом передо мной оказалась порция тунца. Сидел я не где-нибудь, а за главным столом вместе с тренером и основным составом. Они приготовили для меня подарок: одну из тех больших утепленных курток, в которых запасные ждут на скамейке. Она была велика мне приблизительно на шесть размеров. Я не увидел своих ладоней из рукавов, которые доставали мне чуть ли не до лодыжек, но все равно не снимал эту куртку по меньшей мере неделю. Сам я тоже не ударил в грязь лицом — у меня имелся подарок для шефа: авторучка. Алекс Фергюсон взял ее и посмотрел на меня:
— Спасибо, Дэвид. И скажу тебе вот что: я воспользуюсь именно этой ручкой, когда нужно будет подписать твой контракт с «Манчестер Юнайтед».
В связи с этим, может показаться странным, что у меня вообще могли возникать какие-то сомнения относительно того, с кем я собираюсь подписывать контракт будучи школьником, которому еще не исполнилось и тринадцати лет. Но я действительно получал массу удовольствия от тренировок в команде «Шпор», и у меня сложились самые добрые отношения с человеком, который отвечал у них за работу с молодежью, Джоном Монкером. Важно было также и то, что «Уайт Харт Лейн» находился в пятнадцати минутах пути от дома. И хотя папа, пожалуй, еще больше меня мечтал, что я стану играть за «Юнайтед», он принимал указанный фактор во внимание, когда мы однажды сели всерьез потолковать на сей счет. Это не был разговор типа: вот что ты должен сделать. Нет, вопрос ставился иначе: что ты хочешь сделать? Мы решили, что должны для начала по меньшей мере выяснить, что «Шпоры» собираются нам предложить.
Вероятно, я все время интуитивно ощущал, что в конечном итоге должен попасть в «Юнайтед». Встреча между мной, отцом и Терри Венэйблзом, который успел возвратиться из Испании и в этот момент тренировал «Шпоры», оставила у меня такое чувство, что передо мной больше вопросов, чем ответов. Джон Монкер завел нас в кабинет Терри. Я смог бы и сейчас нарисовать всю эту сцену: Терри уронил что-то на пол — то ли чипсы, то ли арахис — и, продолжая сидеть на своем стуле, наклонился, пытаясь подобрать рассыпанное. Потом поднял взгляд на нас:
— Ну, Джон, что ты намерен рассказать мне про этого парнишку? Я постарался не обращать внимания на то, что он совершенно не запомнил меня по Барселоне, как будто та наша встреча случилась давным-давно, сто лет назад. У меня сложилось впечатление, что хотя я тренировался в «Шпорах» уже несколько лет, старший тренер действительно не имел ни малейшего понятия, кто я такой. И я просто не мог удержаться от мысли обо всех моих поездках в Манчестер. Алекс Фергюсон знал обо мне все. Он знал все о каждом мальчишке. Он знал их родителей, братьев и сестер. Это показалось важным для меня, важным для моего будущего. В «Юнайтед» у тебя всегда возникало такое чувство, словно ты здесь часть большой семьи.