Моя красавица
Шрифт:
Она почувствовала его присутствие, его запах еще до того, как он вошел.
— Алекси, что вы здесь делаете? — Кейт не нужно было изображать изумление, когда она увидела стоящего в дверях босса. Последний раз она видела его на фотографии, сделанной каким-то папарацци несколько месяцев назад и проданной за полмиллиона долларов. На ней был изможденный, бледный человек, лежащий в больничной палате где-то в Вест-Индии, и именно его, бледную тень прежнего Алекси, она ожидала увидеть сейчас. Вместо этого перед ней стоял загорелый, подтянутый и лучащийся здоровьем и красотой мужчина, словно
— Как я рада вас видеть, Алекси, — промурлыкала Лавиния, ассистентка Алекси. — Нам вас очень не хватало.
Он кивнул в ответ и направился в свой кабинет. Уже закрывая за собой дверь, он потребовал кофе, но, когда Лавиния подскочила, чтобы приготовить его, он отрицательно покачал головой:
— Нет, Кейт.
— Бедняжка, — притворно посочувствовала ей Лавиния, наблюдая, как Кейт колдует над кофеваркой. — Если Нина узнает, что ты как-то поспособствовала его возвращению, она превратит твою жизнь в ад.
— Но я этого не делала. И в любом случае глава компании Алекси, а не Нина.
— На этой неделе, — усмехнулась Лавиния. — Неужели ты не чувствуешь, что грядут большие перемены? Дни Алекси на этом посту сочтены.
«И именно поэтому ему пришлось вернуться», — мысленно откликнулась Кейт.
Когда самый молодой мужчина семейства Коловски и глава их модного дома попал в ужасную автомобильную аварию и балансировал на грани между жизнью и смертью, все население Австралии затаив дыхание следило за его состоянием. Распространялись слухи о необходимости ампутации ноги, о страшном повреждении мозга, но они не подтвердились. Но все-таки он был тяжело ранен, и ему требовалось время на реабилитацию. Одновременно в прессе всплыла информация о том, что старший сын семьи Левандер долгое время жил в сиротском приюте в России, пока его отец купался в роскоши вместе со своей новой женой в Австралии.
Для Дома Коловски тогда наступили тяжелые времена, но все-таки он смог удержаться на плаву. Нина сыграла на сочувствии людей к Алекси, смогла добиться симпатии многих потенциальных клиентов. Окружавшие ее имя скандалы в некоторой мере уравновешивала ее благотворительная деятельность в помощь русским сиротам, кроме того, в последнее время она вела переговоры с Захаром Беленки, создавшим несколько крупных фондов помощи детям в России, оказавшимся на улице.
На последней пресс-конференции Нину вновь спросили о здоровье сына и его возможном возвращении на пост главы компании, но она предпочла воздержаться от комментариев. Сидящая в зале Кейт похолодела, когда услышала жестокие слова его матери:
— Дом Коловски возрождается, у нас много новых интересных проектов и идей, но вряд ли его будет возглавлять Алекси.
Через два часа после этой пресс-конференции Кейт позвонила боссу.
— Жаль, конечно, но сейчас нам в первую очередь нужно понравиться Нине, Алекси уже в прошлом, — рассуждала тем временем Лавиния.
— Это тебя мне жаль, Лавиния, — не выдержала Кейт. — Мы обе знаем, что ты делала, чтобы понравиться боссу, я не уверена, что у Нины такие же вкусы, как и у Алекси.
— Ты очень напряжена, — заметил Алекси, когда Кейт ставила чашку кофе на его стол.
— Это не из-за вас, я просто только что имела не слишком приятный разговор с Лавинией.
Больше всего на свете Кейт не любила конфликтов, но почему-то все время оказывалась втянутой в них.
Алекси ничего не ответил, дорога совершенно вымотала его. Его нога ныла, а мускулы сковало судорогой, но он не имел права показать, как ему больно. Вместо этого он сделал глоток кофе и с наслаждением зажмурился. Как он скучал по этому вкусу после бесконечно долгих недель больничных помоев и черной жижи, которую медсестры в Вест-Индии пытались выдать за капучино. Он любил черный, сладкий кофе и устал объяснять, что даже чайная ложка молока полностью испортит его вкус.
— Все просто в панике, — хихикнула Кейт, вспоминая мечущихся по коридору сотрудников. — Я даже представить себе не могла, что Нина умеет так быстро бегать.
— Видимо, она спешила удалить файлы, которые я не должен был увидеть, — цинично усмехнулся Алекси.
— Но все-таки она в первую очередь думает о благе Дома Коловски.
— Она думает только о деньгах. Еще пара месяцев, и никакого Дома Коловски не существовало бы. А если бы он и сохранился, то его достижениями нельзя бы было гордиться.
— Все не настолько плохо.
Кейт постаралась, чтобы ее слова звучали искренне. На бумаге, в отчетах все было в порядке, практически идеально, но в реальности с тех пор, как Левандер улетел в Англию, а Нина взяла бразды правления в свои руки, многое изменилось.
— Наверное, мне не стоило звонить вам.
— Нет, я рад, что ты сделала это. Я созванивался с главой отдела маркетинга. Знаешь, как звучит новый слоган компании, предложенный моей матушкой? «Каждая женщина заслуживает кусочек Коловски!» А кроме линии свадебных платьев, она планирует подготовить коллекцию женского белья, которая будет продаваться в сети супермаркетов по всей стране.
— Но речь идет об эксклюзивных супермаркетах…
— Чушь собачья! — Он опустил взгляд на чашку с кофе и увидел рядом с ней целую горсть таблеток. — Мне это не нужно.
— Мне сообщили, что вы должны принимать их каждые четыре часа — это часть вашего лечения.
— Я мог лечиться, пока лежал на пляже, здесь мне нужно думать!
— Вы не можете просто прекратить принимать их, — настаивала Кейт.
Она знала, что так и будет. Даже в больнице, в первые недели после аварии, он отказывался от обезболивающих и максимально увеличивал время между приемами лекарств. Он всегда был безумно упрямым и неуступчивым, даже во сне.
Во время его реабилитации она провела бесчисленное количество часов у его постели, делая записи, рассказывая, что происходит в компании, глядя, как он постепенно начинает засыпать, слушая ее доклад. Ему необходим был отдых. Но к сожалению, он просыпался от каждой вспышки света или звука далекой сирены и требовал продолжить работу.
Она надеялась, что пребывание на Карибах пойдет ему на пользу, сделает его чуть-чуть мягче. Вместо этого он стал еще жестче, возможно из-за боли, которую он мог скрыть ото всех, но только не от нее.