Моя кровь

Zeynab Murad

— Они в Шак, это кафе прямо по коридору. Я помогу вам.

— Спасибо, не стоит.

— Нет, я настаиваю.

Мы нашли их у кассы.

— Фрейя?

Увидев меня с Жаклин, Фрейя и Оскар удивились.

— Папа, что ты тут делаешь?

— Решил вас проведать.

От меня не укрылось, как Оскар огорчился при виде меня.

Он меня жутко бесит.

— У вас всё хорошо? Ты не писала мне, вот я и решил заглянуть и посмотреть, как ты.

— Всё хорошо.

Насколько бы сильно, она не пыталась спрятать свою тревогу и нервозность, это было написано

у неё на лице.

— В любом случае уже поздно, поэтому прощайся с друзьями. У тебя 20 минут.

От лица Фрейи Миллер:

Поведение папы вызвало у меня полное негодование. У меня впервые начали налаживаться отношения со своими сверстниками. Как он может меня так сильно позорить при них!

— Но…

— Никаких но. Не заставляй меня ждать!

Моё лицо горело, когда я повернулась к своим друзьям. Мне казалось, что я умру со стыда.

— Всё в порядке, мистер Миллер. Извините, если мы вызвали неудобство. До свидания. Надеемся увидеть вас ещё раз, — спокойно сказал Оскар и улыбнулся во все зубы.

Мы обнялись с Жаклин, и она одарила меня понимающим взглядом.

Когда я увидела, что ребята не отреагировали на ситуацию плохо — мне стало гораздо лучше. Лучше от того, что ушла. Ещё чуть-чуть и моя социальная батарейка была бы на нуле. И когда Оскар спросил: «Ты же не против, если парни присоединятся к нам?», мне оставалось только дать согласие, хотя идея повеситься казалась намного приятней в тот момент.

— Я не говорил тебе не отходить от Жаклин? — сказал Алекс, когда я села в машину.

Мне было стыдно, и я не знала, что ответить.

— Я повторять свой вопрос не буду, — папочка звучал резко и строго.

— Она отвлеклась, и мне не хотелось постоянно ходить за ней и обременять её.

Я ненавидела свою плаксивость. Ненавидела, как он влияет на меня. Сколько бы я себе не твердила, что надо быть твёрже, надо держать себя в руках — я всегда терпела неудачу.

Краем глаза Алекс заметил, как нервно я крутила кольцо на пальце, и сказал:

— Запомни, ты Фрейя Миллер, ты никогда никого не обременяешь. Люди сами тянутся к тебе и готовы выполнить любую твою прихоть. Чтобы не случилось — держи голову прямо и гордо. Никогда не стыдно требовать свои права и высказывать свои желания. Если ты не будешь знать свои права и использовать их — кто-то будет использовать их против тебя. Бог одарил тебя языком, чтобы ты говорила. И в самом худшем случае, тебя могут просто не выслушать или возразить. А от этого ещё никто не умирал. Ты поняла меня?

Алекс изредка кидал на меня взгляд через зеркало заднего вида, проверяя, слушаю ли я.

— Да.

— Вот и умничка.

Мне нравилось, когда он меня хвалил, и я готова была вылезти из собственной кожи, чтобы слышать это почаще.

Придя домой, Алекс сел на диван посмотреть телевизор и пригласил меня к себе. Он обнял меня за плечи и прижал к себе. Старый фильм «Грязные танцы» создавал романтическую атмосферу. Вскоре, когда мы полностью расслабились, его подбородок лежал на мой голове, и я, забыв про фильм, просто слушала его сердцебиение и наслаждалась его запахом.

—

Прости меня. Я не был слишком строг с тобой? Я просто волновался за тебя.

Его голос звучал хрипло и сонно.

— Не то, чтобы мне так хотелось там быть.

Мне хотелось быть в его крепких объятиях. Замереть, как статуя. Остаться прижатой к нему. Потому что так приятно. Так защищено. Так спокойно….

Но это осталось в моих мыслях.

На финальной сцене когда играла песня «I’ve had the time of my life», я почувствовала себя уверенно, встала и, взяв за руку Алекса, пригласила его танцевать. Хотя то, что мы делали, больше было похоже на какой-то нервный приступ — мы пытались скопировать движения из фильма и то кружились, то прыгали, то подпевали.

Алекс может изображать обезьяну, и все равно оставаться таким же соблазнительным.

Когда мы уже устали и фильм закончился, мы остались стоять прижатыми друг другу. Мои руки были на его шее, его — на моей спине. Я ощущала его горячее сбитое дыхание на своих губах. Мои глаза были прикованы к его глазам. И вот когда его лицо стало приближаться ближе, я закрыла глаза в предвкушении…

Но ничего не произошло. Он прокашлялся и отпустил меня.

Срок сдачи проекта уже был на носу. Про сон и отдых можно было забыть. Но самое сложное было не видеть Алекса. Его длинный рабочий график и мой совсем не совпадали.

Но из хорошего: Анна вернулась и то, что несмотря на время, Алекс всегда целовал меня перед сном и желал сладких снов, даже когда я была в глубоком сне. И хотя он никогда больше не спал со мной, этот ритуал приносил мне спокойствие. Однажды мне показалось, что Алекс оставил лёгкий поцелуй на моих губах. До сих пор, я не знаю, было ли это сном или реальностью.

Но в тайне я сильно лелею эту надежду. И каждый раз, когда у меня есть свободное время, я сижу и переигрываю этот момент, добавляя детали, от которых мои щеки становились розовее, и бабочки летали в животе.

От лица Алекса Миллера:

Во мне росли чувства к Фрейе с каждым днём. Всё больше и больше. И они были далеко не «отцовские». С каждым разом становилось тяжелее контролировать себя. Я не мог оторвать глаз от неё, и её короткая одежда и глубокие вырезы совсем мне не помогали. Временами я был уверен, что она специально дразнит меня.

Всё в ней было идеально: от внешности, до характера. Фрейя вызывала во мне чувства, о существовании которых, я не знал — мне нравилось слушать её смех, и я хотел быть причиной её улыбки, хотел быть плечом, на которое она могла опереться, её защитой и гарантией.

Ровно два раза я облажался. Когда мы танцевали с моей принцессой, мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не впиться в её ярко-алые, пухлые губы и вкусить её сладкий вкус. Но когда я пришел из бара с одним из деловых партнёров, я был пьян и не знал, что делал. Я оставил лёгкий поцелуй на её губах, когда почувствовал, что она просыпается. И хотя она не проснулась, я не могу быть уверенным, что она его не почувствовала.

Этот случай сделал меня более аккуратным. Я её отец, черт тебя побери!