Моя легендарная девушка
Шрифт:
3. Больше причин придумать не могу. По-моему, их больше нет.
Три причины, почему мне не стоит звонить Агги
1. Я могу обнаружить, что реальность вполне соответствует легенде и что я до сих пор больше всего на свете хочу, чтобы она вернулась, но сам я ей по-прежнему не нужен.
2. Если я приму решение в зависимости от реакции Агги, не значит ли это, что она опять победила? Я не хочу, чтобы Кейт оказалась утешительным призом. Она заслуживает большего.
3. Это просто очень неудачная мысль. Если я чему и научился в жизни, так это тому, что неудачные мысли не надо претворять в жизнь.
Последний раз достоверные известия о том, где живет Агги, дошли до меня через ее старинную школьную подругу Салли. Когда мы с Агги расстались, Салли, охваченная состраданием, сказала, что, хоть я больше и не с Агги, она бы хотела, чтобы мы с ней остались друзьями. Ухватившись за возможность заиметь своего агента в Аггиных рядах, я принял ее предложение и сходил с ней в бар, хотя она была ужасная зануда. Она работала компьютерным системным аналитиком, но о компьютерах никогда не говорила — единственной ее страстью были пешие походы по холмам и болотам. О них Салли могла болтать часами, что она и делала. Между рассуждениями о достоинствах различных молодежных общежитий в Озерной Области, которые мне пришлось вынести, я безжалостно старался выкачать из нее какие-нибудь сведения об Агги. И это мне удалось, но только до определенной степени — о личной жизни Агги она ничего не говорила. Согласно последним данным, полученным от Салли примерно после Пасхи, Агги переехала в Лондон, где получила работу какой-то младшей служащей в отделе прессы «Международной организации по амнистии». Она жила «где-то в Барнсе» (уточнять Салли отказалась). Спрашивать у Салли телефон Агги не имело смысла — хоть я и выслушал больше разговоров про туризм, чем Агги за всю историю их знакомства, Салли была предана Агги чрезвычайно. Я позвонил матери Агги и спросил номер у нее. По ее голосу я понял, что моя просьба ее обеспокоила. Воспоминание о том вечере, когда я Явился К Ним Домой Пьяный В Стельку, было все еще свежо. Несмотря на мои дурные предчувствия, номер она мне дала, хотя в ее голосе слышались нотки сомнения. Перед тем как попрощаться, она спросила, чем я занимаюсь. То, что я теперь учительствую, не только произвело на нее благоприятное впечатление, но и немного ее успокоило. Напоследок она сказала:
— Будь осторожен, и пусть у тебя все будет хорошо, Вилл, ладно?
И сказала она это от чистого сердца.
«Я чувствую себя неуверенно».
Я набрал номер. Гудок прогудел пять или шесть раз.
— Алло?
Голос был мужской и такой властный, что его обладатель наверняка зарабатывал в три раза больше меня. Мне пришло в голову, что это мелкий адвокат, который все выходные играет в регби.
— Алло, — сказал я слегка измененным, хорошо поставленным голосом. — Могу я услышать Агги?
— Она на кухне, — хрипло ответил голос. — Что ей сказать, кто звонит?
— Скажите, что это Саймон. — Я рассудил, что будет полным безумием заявить: «Скажите, что это Вилл, ее бывший парень. Она вам, наверное, про меня рассказывала. Нет, не тот, у которого очки, как у Моррисси. Я тот, у которого совсем крыша поехала».
— Привет, Саймон, — приветливо сказала Агги. — Какой сюрприз!
— Послушай, Агги, это не Саймон, это я, — признался я.
Она замолчала как громом пораженная, но тут же взяла себя в руки. Это она хорошо умела.
— Привет, Вилл, — сказала она. — Как дела? И почему ты притворяешься Саймоном?
— Ничего дела. — Я нервно намотал телефонный провод на руку. — А ты как? Все хорошо?
— Неплохо. — Она вздохнула. — Работы много, но мне это нравится. А ты чем сейчас занимаешься?
— В Лондон переехал, — сказал я холодно. Я не хотел, чтобы она подумала, будто наш разговор приведет к предложению вроде «а почему бы нам как-нибудь не встретиться и не выпить по стаканчику?». Я звонил исключительно по делу.
— Правда? А в какой район?
Я собирался направить мысленный фургончик с моими вещами в какое-нибудь место поприличнее, но почему-то сказал правду.
— Я снял квартиру в Арчвее. Временно. Камбриа-авеню, 64, квартира 3. — Когда я сказал это вслух, адрес прозвучал совсем неплохо, как будто это не такая уж паршивая дыра. Если бы речь шла не об Арчвее, отхожем месте вселенной, я бы, может, даже сумел произвести на нее впечатление.
— А, знаю, — ответила Агги. — Моя знакомая жила на Лейленд-авеню. Это улица, параллельная твоей. Ее квартиру взламывали тринадцать раз за четыре года.
Я потерпел поражение, а потому сменил тему.
— Я преподаю английский в средней школе в Гринвуде. — Я закурил. — Ты, наверное, не знаешь. Небольшая такая. Пять сотен детских голов. — Я затянулся и так раскашлялся, будто это была первая сигарета в моей жизни. — Извини. Только переболел простудой. — Я снова покашлял, на этот раз не так душераздирающе. — О чем это мы? Ах, да. Учитель английского. Это про меня.
— Замечательно.
— Почему? — неловко спросил я.
— Потому что это у тебя должно хорошо получаться. Я всегда говорила, из тебя выйдет великолепный учитель.
Я начал терять терпение. Мы вели себя, как старые друзья, которые регулярно созваниваются. И это меня чертовски раздражало. Потому что в чем, в чем, но в одном я был уверен — никакой я ей не друг.
Она была готова поддерживать беседу, пока я не перейду к сути. Я взял дело в свои руки.
— Это был твой парень?
— Да.
— Вы друг друга любите?
Она наконец потеряла самообладание.
— А тебе-то что, Вилл? Три года прошло, а ты все еще в состоянии вывести меня из себя. Что тебе надо? Тебе же это на самом деле не интересно, да?
— Нет, — спокойно ответил я, надеясь, что мое равнодушие ее заденет. — Нет, не интересно, но ты же хочешь мне сказать, правда?
Она ничего не сказала.
— Послушай, просто скажи, ладно?
Решив играть по моим правилам, она успокоилась.
— Да, по-моему, люблю, — ответила она. — Мы неплохо ладим. У нас много общего.
Я перебил:
— Например?
— Тебе что, списком зачитать? — Теперь она разозлилась. — Ну, нам обоим нравится быть частью человеческого общества. Мы предпочитаем принимать вещи такими, какие они есть. Мы не склонны к навязчивым идеям. Мы оба понимаем, что жизнь — это не только то, что показывают по телевизору. Мы оба хотим делать все возможное, чтобы бороться с несправедливостью. Мне продолжать?
Я смог придумать только:
— Идеальная пара. — Это была пустая, банальная фраза. Легче мне от нее не стало.
Агги сменила тон. Теперь в нем больше не было злобы, только сочувствие. Но не ко мне, а к тому человеку, в которого она была влюблена три года назад.
— Вилл, ты пьян? Я знаю, у тебя сегодня день рождения. Почему ты звонишь мне именно сегодня?
— Потому.
— Потому?
— Да, потому.
Ее терпение наконец лопнуло.
— Я сейчас повешу трубку. И я прошу тебя больше мне не звонить.