Моя любимая дура
Шрифт:
Она открыла дверь, зашла первой в темную прихожую, где рассохшиеся паркетины ходили ходуном независимо друг от друга, как кости домино, рассыпанные по полу. Кинула в угол сумку, побрела куда-то в мрачную утробу квартиры.
– Не разувайтесь, вы не первый и не последний. Соберу всю вашу грязь, а уж потом приберусь.
Я, стараясь производить как можно меньше шума, на цыпочках двинулся за хозяйкой квартиры. Комната, куда мы зашли, была темной, плотные шторы, закрывающие окна, не пропускали и без того скудный дворовый свет. Женщина раздвинула шторы, села на потертый диван рядом с круглым одноногим столом и застыла в скорбящей позе. Я только раскрыл рот, чтобы осторожно спросить о муже, но она меня опередила.
– Две недели назад я похоронила брата, – произнесла она со сдержанным возмущением. – Ездили мы на похороны в Симферополь. А теперь вот я и мужа лишилась… Что происходит, вы можете мне сказать?.. Ой, только не надо меня успокаивать! Я и так веду себя как сытый ламантин. Муж как накаркал на самого себя! Когда мы брата хоронили, его жена так убивалась, так голосила, так билась головой о гроб! Ужасное, ужасное зрелище! И когда мы уже назад ехали, муж говорит: «Когда ты будешь меня хоронить, пожалуйста, не кричи таким ужасным голосом. И вообще не кричи. Стой себе молча и не позорься». Вот, получается, я выполняю его последнюю просьбу… Хотите кофе? Только сами приготовьте, а то у меня никаких сил нет… И спрашивайте, спрашивайте, не молчите. Я ж теперь как «черный ящик» от разбившегося самолета – все последние дни Лени по часам пересказала: что он ел, что пил, кому звонил, куда ходил.
– К сожалению, мне придется задать похожие вопросы, – наконец произнес я.
– Ну что? Пересказать нашу жизнь? Меня уже и на магнитофон записали ваши коллеги… Никаких врагов у него не было, и никому его смерть была не нужна. Я думаю, его просто хотели ограбить. Я ж ему сто раз повторяла: смотри на людей, прежде чем впускать их в машину, не гонись за большими деньгами… Эх, что теперь изменишь?
– Он занимался частным извозом?
– Частный извоз! – усмехнулась женщина. – Как красиво звучит… Ну да, работал извозчиком. Днем около рынка находил клиентов, вечером – у набережной. И пьяных возил, и трезвых. Полгорода уже, наверное, перевез.
– Вы не замечали, в последние дни ваш муж не был чем-то озабочен? Его ничто не угнетало?
– В последние дни как раз он был в очень хорошем настроении.
– Он звонил вам вчера вечером?
– Как он мог позвонить, голубчик? Он из машины часами не выходит. Даже чай перед выходом из дома не пьет, чтобы лишний раз не останавливаться.
– Но ведь он мог позвонить вам из машины, с мобильного.
– С мобильного? – удивилась женщина и развела руками. – А мобильного у него отродясь не было. Эта штучка дорогая и нам не по карману. Да и о чем нам с ним говорить после двадцати лет совместной жизни?
– Странно, – произнес я.
– А с чего вы взяли, что у него должен быть мобильный? – в свою очередь удивилась женщина и, как мне показалось, насторожилась.
– Я просто предположил. Сейчас почти у всех есть мобильные телефоны.
На некоторое время в комнате повисла гнетущая тишина.
– Вы сказали, что в последние дни у вашего мужа было хорошее настроение, – продолжал я. – Были приятные новости?
– Он нашел богатого клиента, – ответила женщина, цепким и внимательным взглядом рассматривая мои руки. – Муж возил его с утра до вечера два дня подряд.
– И вчера?
– И вчера, по-моему, тоже, – кивнула женщина. – Ваши коллеги меня замучили, расспрашивая об этом человеке. И потому я вас сразу предупреждаю: я ничего о нем не знаю. Ни-че-го. Единственное – это то, что клиент очень хорошо платил. Дважды муж приносил домой по сто долларов.
– И вы даже не знаете, по какому маршруту ваш муж возил клиента?
– Я же вам сказала: я ничего о нем не знаю.
– Он расплачивался с вашим мужем после рабочего дня?
– Да. Муж два дня подряд уезжал куда-то к семи утра, а возвращался около десяти вечера. Я еще предупреждала: смотри, мол, не опоздай к своему благодетелю, а то он найдет себе другого водителя. Сегодня он тоже поехал к семи.
– Много бензина потратил за эти три дня?
– Муж обычно собирает и хранит в бардачке квитанции с бензоколонок. Следователь просмотрел их и сказал, что последний раз муж заправлялся четыре дня назад.
– Выходит, в эти дни он на большие расстояния не ездил?
– Выходит, что так…
– Никаких подозрительных предметов в карманах вашего мужа не нашли? – потеряв бдительность, спросил я и с опозданием прикусил себе язык.
Женщина сразу обратила внимание на то, что вопрос нелепый. Она скрестила руки на груди, откинулась на спинку дивана и, не сводя с меня глаз, произнесла:
– Странно, что вы, работник милиции, меня об этом спрашиваете. Это я вас об этом должна была спросить. Это ведь вы вместе со своими коллегами обыскивали карманы Лени! Или я ошибаюсь?
– Видите ли, – начал я выкручиваться, – меня только что подключили к оперативной группе.
– Нет, ничего не нашли, – ответила женщина, кидая на меня пытливые взгляды, и я заметил в них хорошо спрятанное недоверие. – А его права, записная книжка и паспорт были так залиты кровью, что уже не все там разберешь… Господи, сколько крови! Я чуть в обморок не упала, когда мне машину показали. Это не машина, а какой-то цех по свежеванию…
И тут я заметил, что женщина смотрит вниз, на мои ноги, и лицо ее быстро меняется: глаза расширяются, губы размыкаются, словно ей хочется крикнуть. Я невольно кинул взгляд на свои кроссовки.
– А в чем это они у вас выпачканы? – тихо произнесла она.
И тут, к своему ужасу, я увидел отчетливые бурые пятна крови на кайме подошв.
– Сам не знаю, – пробормотал я и убрал ноги под стул. – Может, кирпичная пыль? Я вчера на стройке рабочих опрашивал.
– Ну да, – произнесла женщина. Губы ее были напряжены. – Очень похоже на кирпичную пыль. Просто поразительное сходство…
Я встал, чувствуя, как начинает полыхать мое лицо.
– Больше не буду вас мучить своими вопросами, – пробормотал я, пятясь к выходу. Мною овладело жуткое желание снять с себя кроссовки и вышвырнуть их из квартиры.
– Я вас не провожаю, – произнесла женщина и прикрыла глаза.
Я быстро вышел из квартиры, закрыл за собой дверь, спустился вниз и там, у окна, внимательно осмотрел подошвы кроссовок. Проклятье! Это, конечно, кровь. И вдова это поняла сразу. Теперь мне остается только гадать, что она обо мне подумала и как скоро позвонит в милицию. Выходит, это я вчера выпачкался и до сих пор не обратил на это внимания. Позор мне! Такое головотяпство!