Моя любимая жена

Парсонс Тони

— Тут есть сосед, — сказал Билл, глядя в потолок. — Живет этажом выше. Вроде Цзинь-Цзинь с ним подружилась. Его зовут Брэд. Может, он знает?

Женщины переглянулись, и тогда Билл понял. Он догадался раньше, чем услышал торопливые слова Дженни Второй.

«Ну что я разеваю рот, как персонаж пошлого ситкома? Разве я не видел, к чему у них идет? И как я мог верить в постоянство ее сердца?»

— Вильям, они уехали вместе, — подтвердила его догадку Дженни Вторая и поморщилась, словно ей это тоже было неприятно.

Вот он и настал — момент, когда обратного пути нет. Поганый момент, но все к тому

шло.

— Прости, мне очень неприятно тебе это говорить.

Билл кивнул и улыбнулся, словно и впрямь был идиотом из ситкома и целый день подряд узнавал только хорошие новости. Он сел между Энни и Сахарной, стараясь проглотить комок, застрявший у него в горле.

«Вот так все это и кончается. Она уходит с первым подвернувшимся парнем. В самом деле, чем не эпизод из ситкома?»

Биллу опять предложили пирожков. На этот раз он согласился. Ему не хотелось уходить отсюда, возвращаться домой, где придется скрывать свои чувства. Вкус пирожков, их запах и шипение масла на сковороде напомнили ему голос Цзинь-Цзинь и то, как гордилась она своей принадлежностью к Дунбэй-хо.

Ее подруги рассказывали Биллу о переменах в их жизни. После изгнания из «Райского квартала» Энни вновь промышляла в барах, но вскоре встретила другого американца и теперь собиралась с ним на Гавайи.

— Я там буду водить «мустанг» и заниматься серфингом, — с детской гордостью заявила Энни. — Потом посмотришь. Я выложу клипы на YouTube. [93]

Престарелый бойфренд Дженни Второй умер и по завещанию оставил ей достаточно денег для открытия собственного дела. Сейчас она решала, что лучше: закусочная или интернет-кафе.

93

YouTube — сервис в Интернете, предоставляющий услуги хостинга видеоматериалов.

— Я стану частью «экономического чуда» нашей страны, — заявила Дженни Вторая.

Билл только сейчас заметил, что она без очков.

— Лазерная хирургия, — объяснила Дженни Вторая. — В торговом центре есть кабинет.

Интересно, что сказал бы доктор Кхан насчет лазерной коррекции зрения, которую делают в торговых центрах?

К Дженни Первой вдруг вернулся ее француз. Она вся преобразилась. Билл представил себе одинокого, хотя и женатого француза. Наверное, проснулся тот однажды в своем Париже и понял: женщина, которую он считал временной подружкой, пройденным этапом своей жизни, и есть его настоящая любовь. Значит, бывает и так.

Сахарная теперь работала в новом баре на Мао-Мин-Нань-Лу, и это ее ничуть не угнетало. Наверное, у нее одной не возникало мысли, что она найдет себе спонсора и будет жить на его деньги.

От нее Билл узнал, что порядки в барах начали меняться. Прежняя анархия шанхайских вечеров и ночей уходила в историю, и «вольные охотницы» теперь подпадали под контроль баров, в которых промышляли. Их ремесло становилось если не более уважаемым, то во всяком случае более управляемым.

— Меня тоже повысили, — похвасталась Сахарная.

Применительно к бару названия ее прежней и нынешней «должностей» звучали довольно странно: «работник службы поддержки» и «менеджер по взаимоотношению с гостями». Интересно,

как у них теперь назывался вышибала? «Специалист по экстремальному улаживанию конфликтов»?

Что ж, каждая из них достигла своего хеппи-энда. Билл порадовался за этих женщин; он сейчас находился на той стадии, где в счастливый конец истории верилось с трудом. Но в Шанхае даже то, что ты выжил, уже считалось хеппи-эндом.

Ему надо было уходить. Все четверо проводили его до двери.

— Мы еще увидимся, — сказала Дженни Вторая.

Эти слова прозвучали, как фраза, старательно заученная на уроке иностранного языка.

— Да, — кивнул Билл.

Он поцеловал каждую женщину в щеку. Китаянки по очереди обняли его. Казалось, они искренне переживали, что его отношения с Цзинь-Цзинь кончились, и сочувствовали ему. Ему, который вскоре станет партнером фирмы «Баттерфилд, Хант и Вест»!

— Мы еще увидимся, девочки, — беззаботным тоном бросил им Билл.

Он ушел, зная, что у него больше нет причин появляться здесь. Теперь он может выбросить Цзинь-Цзинь из своего сердца и из своей жизни. Вполне очевидный конец, которого нужно было ожидать.

Новый мужчина. Разумеется. А как же иначе?

Неужели он настолько туп, что искренне верил, будто Цзинь-Цзинь занимает особое место в его жизни? Просто женщина на стороне, с которой у него были отношения. Были и кончились.

Да и могло ли все это завершиться иначе? Она встретила другого мужчину. Правильно. Чему тут удивляться? Думая об этом, Билл даже засмеялся. Но почему-то он с трудом осознавал обыденность случившегося. Новый мужчина? У Цзинь-Цзинь новый мужчина? Да, ведь у каждого из нас есть право выбора. И все же часть его по-прежнему считала это невероятным.

Новый мужчина, когда Цзинь-Цзинь клялась ему, Биллу, что у нее никогда не будет других мужчин, что ее любовь к нему продлится всю жизнь, до последнего вздоха? Все песни о любви состоят из этих глупейших фраз. Лживых фраз, которые женщины твердят тебе, а ты торопишься в них поверить. Только ты. Один-единственный на всю жизнь.

Песни. Вот откуда они набираются этих фраз. «Где бы ты ни был и что бы ни делал, всегда буду ждать я тебя». Сколько раз он слышал эти слова от Цзинь-Цзинь. Добросовестно заученные слова из старой сентиментальной песенки. Когда они вылетали из ее рта, Билл верил, что она произносит свои собственные слова. Он вообще верил ей, отчего его жизнь и зашла в тупик. Эти слова означали, что он не может, не имеет права расстаться с нею. Они означали гораздо больше: наступит такой день, когда они соединятся навсегда, поскольку узы, связывающие их, невозможно разорвать. Эти узы — как страховочный канат альпинистов… Но разорвать можно все, даже страховочный канат.

Билл шел под проливным дождем и не чувствовал его. Мокрое лицо, мокрый костюм, мокрые ботинки — ему было все равно. Подумаешь, какой-то дождь! Что ему этот дождь, если мысленно Билл видел Цзинь-Цзинь в объятиях ее нового любовника? Мысленная картина была гораздо реальнее дождя.

Он находился в одной комнате с ними. Он слышал ее слова, чувствовал ее запах. Он видел ее лицо, ноги, слышал вздохи и стоны. Он видел даже маленький шрам на ее левой груди. Ее длинные тонкие руки обнимали шею нового мужчины.