Моя любовь когда-нибудь очнется
Шрифт:
Это сработало. Мервин нехотя кивнул и сразу же отвернулся. Я заставил его раскрыть карты, и остальные это увидели. Больше того, я выставил Мервина на посмешище, что, строго говоря, является крайней мерой, прибегать к которой следует только в самом сложном случае. Впрочем, я своего добился: никто из студентов больше не шуршал бумажками, не пытался соревноваться со мной в остроумии и не таращился в окно.
Что ж, посмотрим, что будет дальше.
Выпрямившись, я вернулся к своему столу и, присев на край столешницы (мне это было необходимо, так как у меня отчего-то подгибались колени), прочел еще несколько организационных объявлений и вкратце
Пожалуй, для первого занятия этого было достаточно.
Мое знакомство со студентами, включая препирательства с Мервином, а также организационные вопросы, заняли от силы минут пятнадцать. Закончив, я сказал:
– Здесь слишком жарко, чтобы вы могли нормально соображать, так что на сегодня мы, пожалуй, закончим. Жду вас во вторник. – Я собрал со стола бумаги и начал укладывать их в небольшой рюкзачок, который нашел дома на антресолях. – У каждого из вас должен быть экземпляр учебной программы, рекомендую внимательно ознакомиться с тем, что там написано. Я не могу просветить вас на этот счет, потому что я ее не составлял. До встречи.
Мои ученики дружно двинулись к выходу, переглядываясь и перешептываясь на ходу. Вскоре аудитория опустела, а я подумал: «Вот странно, на урок они собирались минут десять, а сейчас их как ветром сдуло, и тридцати секунд не прошло. Может быть, я сказал им что-нибудь не то?»
Единственным, кто задержался возле моего стола, была Аманда Ловетт. Положив ладонь на живот, она спросила:
– Скажите, профессор, это не вас я видела на прошлой неделе в больнице? Вы были в палате на третьем этаже, где лежит одна коматозная пациентка – красивая молодая женщина… Кажется, ее зовут Мэгги.
Когда я учился водить машину, меня очень интересовало, что произойдет, если врубить заднюю передачу, когда летишь по шоссе со скоростью семьдесят миль в час. Каково это будет? Разумеется, я так и не решился на подобный рискованный эксперимент, но сейчас я получил довольно полное представление о том, что я мог бы тогда испытать.
– Да, это был я, – проговорил я после довольно продолжительной паузы.
Аманда тоже продолжила не сразу. Было видно, что она тщательно подбирает слова. При этом ее взгляд, устремленный мне в лицо, ни на мгновение не ушел в сторону.
– Я подрабатываю в больнице ночной сиделкой, и я… я как раз работала, когда вы… то есть когда ваша жена поступила в родильное отделение. – Свободной рукой Аманда принялась теребить «молнию» своего рюкзачка. – Я очень вам сочувствую, профессор. Когда бывает моя смена, я ухаживаю за вашей женой – меняю белье, купаю и все такое… – Она снова помолчала. – Надеюсь, вы не возражаете, но… когда вас нет, я разговариваю с мисс Мэгги. Мне почему-то кажется, что… В общем, если бы я сама лежала в коме, мне бы хотелось, чтобы со мной кто-нибудь разговаривал.
Когда она это сказала, я на своей шкуре почувствовал, что испытал король, когда мальчишка на улице крикнул: «А король-то голый!»
– Профессор?.. – Аманда пристально смотрела на меня сквозь очки. Ее лицо было всего в паре футов от моего. Кожа у нее под глазами была мягкой и ровной, ничуть не морщинистой, и ее покрывали крошечные капельки пота. Глаза были красивыми, и меня это почему-то удивило. – Я действительно вам сочувствую, профессор. Мне очень жаль вашу жену и вашего сына. – С этими словами Аманда закинула рюкзачок за плечо и двинулась к выходу из аудитории, а я остался стоять возле
У самой двери Аманда обернулась.
– Я больше не буду разговаривать с мисс Мэгги, если вы не хотите. Мне, конечно, следовало бы сначала спросить у вас, но я подумала…
– Нет, – поспешно перебил я, машинально перебирая оставшиеся на столе бумаги. – Разговаривайте с ней… пожалуйста. Если вам нетрудно, конечно.
Аманда кивнула и вышла. Провожая ее взглядом, я вдруг понял, что на ней надета точно такая же блузка, какую Мэгги примеряла в магазине для будущих мам. Быть может, даже та самая.
Я сел на стул и стал смотреть в окно. Почему-то я не чувствовал абсолютно ничего.
Глава 7
Мало кто знает, что Брайс Макгрегор является одним из самых богатых жителей Диггера. В свое время его отец изобрел некое приспособление, имевшее отношение к более надежной сцепке железнодорожных вагонов друг с другом. Изобретение оказалось на редкость удачным и принесло семье целую кучу денег. Стороннему человеку может показаться, будто столь прозаическая вещь, как улучшенное сцепное устройство, вряд ли способна кого-то озолотить, но Брайс как-то сказал, что отцовское приспособление используется чуть ли не в каждом железнодорожном вагоне, произведенном за последние полсотни лет. Думаю, это многое объясняет. Во всяком случае, Брайс каждую неделю получает соответствующий чек, а то и не один. Производители, купившие лицензию на изобретение Макгрегора-старшего, продолжают выплачивать авторское вознаграждение его сыну.
Года три назад, когда мы с Брайсом пили пиво у него в трейлере (редкий случай!), я обратил внимание на разбросанные где попало почтовые конверты. Один из них был вскрыт, а его содержимое валялось на полу. Это был чек на двадцать семь тысяч долларов. Увидев, что я верчу чек в руках, Брайс сказал:
– Возьми эти деньги, если хочешь. Я получаю такие чеки каждую неделю. Иногда на большую сумму, иногда на меньшую, но в среднем получается по двадцать пять – двадцать семь кусков в каждом конверте.
Через пару минут Брайс отключился. Видно, в тот день он выпил на одну банку пива больше, чем следовало.
Подушку я отыскать не смог, поэтому сложил вместе пару свитеров и подсунул Брайсу под голову. Мой приятель оглушительно храпел. Кроме того, ему не помешало бы принять душ, поэтому я открыл все окна, а уходя, не стал закрывать дверь. К старому кинотеатру, где жил Брайс, никто никогда не ходил, и мне казалось, что свежий воздух принесет ему больше пользы, чем вреда.
Сам Брайс вряд ли помнил, о чем мы с ним говорили, но у меня разбросанные по всему трейлеру конверты не шли из головы. На полу Брайсова жилища валялось как минимум четверть миллиона долларов в банковских чеках. Тот чек, который он предлагал мне взять, я, разумеется, оставил вместе с остальными. Его деньги были мне не нужны, да и рассказывать кому-то о наследстве, которое досталось Брайсу от отца, я не собирался – настоящие друзья должны хранить чужие секреты. Вместе с тем мне не хотелось, чтобы кто-то попытался обвести Брайса вокруг пальца, пользуясь тем, что он, мягко говоря, не всегда бывал достаточно трезв. Диггер, конечно, совсем небольшой городок, но и в нем нашлось бы немало охотников до чужого, готовых без колебаний ободрать Брайса как липку.