Моя любовь навсегда
Шрифт:
Булькнул датчик на смарт-часах, и перед Антоном появилось цифровое изображение компьютера.
— Еще год, и начнешь писать диссертацию по теме «Изменение гормонального фона человека под воздействием внешних факторов», — вяло отозвался он, на что Базик ответил:
— Данная работа написана Кубасовым Романом Петровичем, аспирантом медицинского университета…
— Базик, — Антон поднял руку, — я тебя понял.
— Мне позвонить на горячую линию?
— Зачем?
— Общение со специалистом предотвращает риск нанесения
— Почему котики-то? — насмешливо поинтересовался Антон, потирая пальцами переносицу. Уголки губ непроизвольно дрогнули.
— Последние исследования показали, что любые видеоматериалы с котиками усиливают выработку эндорфина и дарят хорошее настроение.
— Хорошо, уговорил. Давай котов. Только выйдем из дома.
— И щеночков?
— Включи мне тогда корги, хоть издали полюбуюсь.
Глава 14. Тайны
Из гостиной Антон вышел пусть не в приподнятом настроении, но вполне понимающим, куда ему двигаться дальше.
Вперед. Исключительно по прямой линии, никуда не сворачивая и не пасуя перед трудностями, что неизменно возникают на пути к счастью.
Любовь любовью, а проблемы никуда не делись. Марат Донской оставался у власти, его соратники вовсю строили планы и подсовывали палки.
Оставался еще Вадим. Статус заключенного не мешал засранцу продвигаться в средствах массовой информации как жертва произвола властей. Все больше людей выступали на его стороне, видя в нем несчастного мальчика с тяжелым детством и разрушенной психикой.
Народ обожал всех убогих, униженных и оскорбленных почем зря.
Тщательно отслеживая камеры, Антон намеренно двигался чуть медленнее, чтобы запущенный вирус успевал обрабатывать видео на мониторах охраны дома Боярышниковых.
Путем захвата движений установленная программа «Кардинал» изменяла матрицу лица и создавала симуляцию другого человека. Работало, конечно, исключительно с камерами, но этого пока оказалось достаточно. Остальное зависело от скудных актерских навыков Антона и сплоченных усилий его команды.
Пересекая очередную комнату, он внезапно услышал крики. Кто-то с улицы громко ругался, вопли слышались даже сквозь плотно закрытые ставни. Постепенно голоса переместились к главному входу, куда направлялся Антон минутой ранее: поспешив к дверям, он вышел в холл и обогнул лестницу, ведущую на второй этаж дома.
Здесь-то открылся источник шума.
Глеб яростно сдирал плотное пальто под испуганные взгляды прислуги. Всклоченные волосы падали на перекошенное лицо, тонкие губы шевелились. Изо рта известного режиссера театра и кино вылетали такие ругательства — неприятно удивилось бы все Министерство культуры.
Внешне, несмотря на дорогую одежду и аксессуары,
Нормальный воспитанный человек так себя прилюдно вести не будет.
— Глебушка, давай я тебе помогу, — к мечущемуся мужу бросилась Илона.
Она едва ли сделала три шага, когда тот сбросил на пол верхнюю одежду и замахнулся для удара. Громкий звон пощечины разлетелся по всему коридору, отразился от стен, а затем исчез в темных закоулках особняка под приглушенный грохот падающего тела.
— Тупая овца! — заорал Глеб, брызгая слюной во все стороны.
Ни стоящая по струнке прислуга, ни охрана его нисколько не смутили. Он занес ногу для удара в живот, и Антон, настолько ошеломленный увиденным, не сразу сообразил, что надо вмешаться. В привычную картину мира не вписывалось подобное зверство — да еще на глазах у кучи людей без всякого стеснения.
— Прекрати!
Антон вздрогнул и во все глаза уставился на Милану, что бросилась на отца с отважностью маленького воина. Копна светлых волос взметнулась, хрупкая фигурка налетела на рослого Глеба, отталкивая его от скулящей и сжавшейся Илоны.
— Убери от нее руки, — прорычала Милана и вновь пихнула неповоротливого отца в грудь.
Все происходящее напоминало кадр из мелодрамы: только здесь, в реальности, актеры каждый день играли одну и ту же роль. Раз за разом.
Где-то в сознании Антона переключился тумблер, когда Глеб занес кулак над дочерью, и показалось, что он вот-вот ее ударит. Сорвавшись с места, он почти достиг цели, которая сузилась до единственного человека в помещении. Краски поблекли, не осталось ничего кроме кроваво-красного марева.
В последний момент кто-то крепко обхватил Антона на бегу, оттащил подальше к лестнице, пока Милана разбиралась с отцом. Глеб медленно опустил руку, однако этот факт все равно не отрезвил перенасыщенный адреналином мозг.
— Не лезь туда, — сквозь шипение в ухо Антон с трудом узнал голос Влада. — Хочешь все завалить нафиг?
— Ты видел?! — ума хватило не кричать, но рассечь ладонью воздух при взмахе не помешало.
Благо в их сторону никто не смотрел, что позволило Владу оттащить сопротивляющегося Антона подальше.
Грудь вздымалась, мысли хаотично крутились вокруг разыгравшейся перед ним сцены насилия. Худшего из возможных, когда жертва едва ли в состоянии хоть как-то себя защитить. Пусть Илона — пустоголовая дура, однако она не заслуживала превращаться в грушу для издевок и битья моральным уродом. Да никто не заслуживал.
Руки Антона тряслись от жажды расправы, он ясно представлял, как впечатывал бы голову Глеба в стену — до крови и соплей. Самолично выбил бы парочку зубов, а потом заставил ими подавиться.