Моя любовь навсегда

Мелевич Яна

Нет у человечества времени думать о часах, проведенных в поиске идеального подарка или теплой куртки на зиму. Они хотели здесь, сейчас и быстро.

— Ты слушаешь меня?

Паша поднял голову и прищурился. Конечно, он слушал. Мария вещала о трудностях последнего года, связанного с назначением нового мэра: от сорвавшихся договоров с бюджетными организациями до провальных аукционов. В последний раз они с треском проиграли какому-то новичку на рынке. А тот взялся из ниоткуда, ушел тоже в никуда. Строительство детского центра — это невероятная возможность и перспективы.

Люди любили меценатов, еще больше обожали тех, кто тратит свои кровные на детишек. Они с охотой закупались товарами в супермаркетах и бродили по сайтам компаний, которые на рынке имели кристально чистую репутацию.

— Культура отмены, — пожал плечами Паша. — При чем здесь я? Одну из твоих компаний сняли с тендера за махинации, теперь пожинай плоды.

— Мы не договорились с Донским, — процедила Мария, на что он громко хохотнул.

Нет, не так. Бессовестно заржал, запрокинув голову, и расслабился. Устроился напротив напряженной Марии, бессовестно закинул полусогнутую ногу на другую, после чего положил обе руки на спинку диванчика. Демонстрация власти ей не понравилась, но виду она не подала. Только цыкнула негромко, после чего коснулась смарт-часов, и через мгновение из бокового отдела со звоном появилось два бокала на подставке.

— Шампанского?

— Среди бела дня? — приподнял бровь Паша, однако от предложенного напитка не отказался.

Бутылка нашлась там же, в мини-баре рядом с сиденьями. Запотевшее матовое стекло и брендовая марка игристого мелькнули перед глазами Паши, а через минуту уже тихо хлопнула пробка. Осторожно разливая алкоголь по бокалам, Марии внимательно следила за тем, как нежно стекает по внутренним стенкам воздушная пенка и появляется золотистый напиток, насыщенный крохотными пузырьками.

— Донской мне не доверяет, но мой бизнес хорошо его кормит. В отличие от тебя и Радова, я не попала в опалу к Марату, — взмахом пальца Мария активировала функцию «автопилот». Назвала код, и мерседес с тихим шелестом тронулся с места.

— Давай называть вещи своими именами, — улыбнулся Паша, поднес бокал к лицу и вдохнул цветочно-виноградную композицию ароматов. — Ты была в числе тех, кто финансировал сомнительную политическую кампанию бывшего мэра и подарил шанс нынешнему.

— Какой ты злопамятный, Кенар, — цокнула языком Мария. — Мог бы для порядочности не напоминать даме о ее ошибках.

— Вот только ты не дама, а дрянь продажная, — просто ответил Паша.

— Кто бы говорил.

— И я тоже, — философски кивнул Паша. — Все бизнесмены немного шкуры, потому что интересы у нас… шкурные. Поэтому следующий вопрос в нашем неприятнейшем диалоге: зачем ты меня позвала?

Он догадывался, однако озвучивать мысли вслух не стал. Когда начальник охраны впервые донес, что Антон связался с его конкурентом, Паша сначала ушам не поверил. Ну не настолько у любимого сына отбило мозги после смерти Ярослава, чтобы самолично шагнуть в пасть этого жадного до денег монстра по имени Мария.

Проклятый характер Канарейкиных: упрямый и совершенно безрассудный. Вот этих качеств Антону досталось прямо чересчур.

Как таковой открытой войны между ними не было, конечно: даже свадьбы своих сыновей провели в один день и в одном месте. Мир вообще странный, в нем всякое случалось. Но даже после распитого в ресторане шампанского за здоровье молодых Паша и Мария не превратились в друзей навек. Они держались друг от друга подальше, лишь изредка сталкивались на общем рынке, а со всеми политическими дрязгами он даже позабыл о заклятой «подруге», пока та о себе не напомнила.

— Обсудить стратегию, объявить мировую, протянуть белые подштанники перемирия…

— О, — Паша прекратил мысленно стегать сына ремнем по заднице за глупое решение пойти к Ласточкиной и склонил голову к плечу. — Шутить изволите, мадам?

— Кенар, — устало потерла переносицу Мария, — выключи, пожалуйста, внутреннего доминирующего мудака. Ты, без сомнения, очаровательный и весьма харизматичный хам, но мне нужна твоя помощь. А я, знаешь ли, не из тех, кто просит ее дважды.

Игры закончились. Паша выпрямился, подставил бокал с недопитым шампанским на столик и сцепил пальцы в замок, после чего уперся локтями в колени.

— В чем дело, Мари? — нахмурился он. — Я знаю, что ты участвовала в аукционе по продаже земли, где раньше находилась Краснопресненская обсерватория.

— Верно. После пожара десять лет назад ее закрыли вместе с Назаровской башней и обнесли забором якобы для реставрации памятника культурного наследия. А когда поутихли крики защитников истории, попросту исключили из списка.

Паша отвернулся к окну. Многочисленные небоскребы со всплывающей 4D-рекламой отвлекали от дурных предчувствий. Несколько лет назад частное сообщество по сохранению различных памятников обратилось в прокуратуру. Возбуждение уголовного дела против Департамента культурного наследия Москвы развалилось после предоставления неопровержимых фактов: что сохранять, если все давно уничтожено? Время добило сгоревшие остатки зданий, университет тоже отказался от бывшей обсерватории. Им предоставили новенькое, о старом давно успели позабыть.

Висела земля с грудой камней за развалившимся забором, даже дроны там не патрулировали. Бомжи и наркоманы нашли пристанище, пока не решили дело радикально.

Все продать к чертовой матери.

— Меня немного удивляет подобная осведомленность. Сколько твоих шпионов в моей компании? — между делом спросила Мария, и Паша улыбнулся, вновь повернувшись к ней.

— Не надо тут, я — честный человек. Вот одного твоего Кира недавно уволила.

— Ой, — цокнула языком Мария и похлопала ресницами. — Что ты, что ты. Никаких шпионов, никаких хакеров.

Обоюдная ложь — прекрасный инструмент в договоре. Паша хмыкнул, затем взмахнул рукой.

— Так что с аукционом?

— Есть подозрение о сговоре, — пожала плечами Мария. — Едва землю с остатками обсерватории вывели из списка, объявили о продаже. Часть участников сошла с дистанции почти сразу, аукцион затянулся из-за многочисленных проверок антимонопольной службы.

— Не нашли нарушений?

— Естественно, — фыркнула Мария. — А компания, которая приобрела землю, числится, знаешь, за кем? За дальним родственником Боярышникова. Ему он обсерваторию и перепродал. Теперь концов не найдешь, только самого Глеба трясти.