Моя маленькая Ведьма
Шрифт:
Вот - порядок! В ещё больше расширившихся - как только такое возможно!
– глазах появилось выражение осознания, а затем и - желания.
– Есть?.. Д-да, хочу!
– Тогда вставай, и давай руку!
Миерна.
– Нет. И все наши анализы однозначно показывают: она - самый обычный ребёнок. Может, немного истощённый, и невысокий для своих пяти лет. Перепуганный и одинокий. Но - абсолютно нормальный. Все рефлексы в норме. И психические тесты тоже указывают на... Ну, неважно. Я бы даже сказал, что вот именно это - то, что она нормальна!
– и вызывает у нас самые большие подозрения.
Майор Андерс Стерлинг поторопился вернуть невольно нахмурившиеся брови на место. Погладил тщательно выбритый подбородок оставшимися пальцами правой, своей, руки. Снова обратил глаза к листам бумаги и рентгеновским снимкам, которые держал в протезе левой. В голосе прозвучало плохо скрытое раздражение:
– Да тут не то, что - подозрения, доктор! Страх! Даже меня, простите, матёрого служаку, жутко пугает тот факт, что в нечеловеческих условиях эта девочка сохранила рассудок и... Вы говорите - она только истощена? Никаких заболеваний?
Доктор Ханс Ханссен снова бросил короткий взгляд сквозь бронированное односторонне прозрачное стекло в камеру. Поднял лицо к собеседнику:
– Никаких. Даже столь распространённой сейчас дисфункции почек, или банального гриппа Юровского. Ни-че-го! Обследуем пятый день. Некоторые анализы делали по три раза - не могли поверить результатам! Она даже общается так, как должна общаться маленькая девочка, испуганная вначале, а затем - привыкшая к незнакомой обстановке. И это тоже наводит на определённые мысли.
– Думаете, она - специально обработанный агент? Подброшенный нам для... Втирания в доверие? И - какой-нибудь диверсии? Или сбора разведданных?
– Что ж, можно это и так сформулировать... Однако, майор, поскольку именно вы у нас, - доктор выделил слово "вы", - отвечаете за внутреннюю безопасность, вам, как говорится, и карты в руки. Наше дело - выявить и сообщить всю информацию по её результатам. Ваше - решить, представляет ли она для нас угрозу. И - выпускать ли её из бокса.
Майор тоже глянул внутрь этого самого лабораторного бокса. Собственно, они стояли здесь, у контрольного стекла-зеркала уже минут пятнадцать, просматривая результаты анализов и тестов девочки. И уже успели три или четыре раза повторить почти одни и те же реплики этого странного диалога. Почти в той же последовательности.
И майор и доктор сомневались во всём. В первую очередь вызывало подозрение, естественно, именно отсутствие аномалий в организме и психике ребёнка: доктор, тоже не без раздражения, констатировал, что "таких нормальных детей у нас самих не рождается. У каждого - да, есть, какая-никакая, а - патология. От рождения. Ну, или развившаяся уже здесь, в подземельях. От, как раз, - подземелий. Или питания".
Взгляду майора представала чистая белая комната пять на пять шагов, с матово-белым плафоном на потолке. В одном углу - стандартная кровать из ДСП, обшитого пластиком, в другом - столик и стульчик. В боковой стене дверь: ванна и туалет. В центре комнаты, и во всех углах - беспорядочно разбросанные игрушки: куклы - пластиковые и "мягкие", мячики, домики, книги комиксов, кубики, детальки лего...
– Кстати, доктор, вы обратили внимание, что она играет больше не в куклы, а как раз - в кубики и лего? Насколько это характерно для... Девочки?
– Совсем не характерно. Впрочем, это, вероятно, можно объяснить тем, что там, где её держали... Или воспитывали до того, как она попала в подземелье Марвина, кукол не было. И она ещё не привыкла к таким игрушкам. Да и показать, что и как с ними делать - некому.
– Ваша правда, доктор. Но всё равно: я запрещаю пока женскому персоналу заходить туда. Кто знает - может, она как раз этого и ждёт? Чтобы как-то воздействовать именно на... Женщин?
– Некоторые ваши "сверхпроницательные" подозрения, господин майор, иногда напоминают мне, вы уж извините, банальную паранойю. Это - дитя! Ребёнок! Ну как бы она могла воздействовать на организм взрослой, сформировавшейся, женщины?!
– Как?! Этого и я пока не знаю. Более того: именно от вашей группы я жду таких сведений. Вам нужен подопытный, чтоб это узнать? Берите кого-нибудь из... Морпехов. Я хочу выяснить точно: какие в ней есть... Скрытые способности!
Но! Пусть она, так сказать, будет изолирована от остальных наших. Людей. Именно потому, что я, как вы выразились, параноик, девочка остаётся и останется здесь. Пока...
– Да - пока - что?!
– Пока я не решу, что её возможная, вложенная кем-то боевая программа, не нейтрализована. Или хотя бы - не забыта. Надёжно.
– Чёрт вас задери, майор! Что за чушь вы несёте?! Какая на ..., "боевая программа"?!
– всегда выдержанного доктора наконец прорвало, и он не столько говорил, сколько шипел, - Девочке - пять лет! Вы что, всерьёз считаете, что это - биоробот-убийца?! "Новое оружие", разработанное противником?! Да ведь противник - нежить, у которой мозги разлагаются с течением времени точно так же, как тает лёд под лучами солнца! Что такого они могут придумать, чего мы не смогли бы обнаружить нашими приборами?!
А девочка - страдает! И от шока смены обстановки, и от отсутствия общения. С матерью. С подругами-ровесницами. Просто - с людьми, наконец! Одиночество наносит - возможно, прямо сейчас!
– непоправимый ущерб её психике! Который ни вы, ни я адекватно оценить не в состоянии! Вы что - хотите, чтоб она превратилась в закомплексованную "маугли"?! А если она, как вы предлагаете, будет общаться только с морпехом - так и вырастет... Солдафоном-убийцей!