Моя маленькая Ведьма
Шрифт:
Из незапертой комнаты в середине здания наконец полезли. Мертвяки-самцы. Ну а как: не «мужчинами» же мне их называть?!
Шли как всегда нестройной толпой: с отрешённо-сосредоточенным выражением, вытягивая ко мне руки: кто с палкой какой, а кто и просто – с обрубками синюшных пальцев. Хорошо что эти, судя по замедленным неуверенным движениям – ровесники того, что «коварно» притаился под ступенями: ноги, особенно ступни, успели порядком подгнить. Вот и не держат. Вернее, держать-то они тела
Катана позволила мне быстро порубить их тем же манером, что и первого: напополам. Верхнюю часть чуть позже пришлось ещё и приканчивать серебряным лезвием. Да и то сказать: серебряные накладки на титановой основе держатся плохо, и в паре мест уже отслаиваются. А без них рана на теле мертвяка сразу коагулирует, лимфа-кровь почти не вытекает, и этот гад остаётся функционален. Ну, почти функционален – ползать и кусаться может долго. А никому ведь не хочется получить укус в ногу. Вот и приходится добивать сразу так, чтоб уж – с гарантией…
Нужно бы зайти снова в мастерские. Но на этих-то ребят ресурса лезвия хватило.
Последний мертвяк, отступивший при виде того, что стало с остальными, и беспомощно забившийся в угол, затряс головой: конечно, они же всё-таки бывшие люди. Понимают всё. Ну, или почти всё. И жить тоже хотят. Пусть даже и псевдо-жизнью. Я спросил:
– Хозяйка делала тебе больно?
Вот так всегда с ними. Молчит, моргает. Потом – дошло:
– Да-а…
– Очень больно?
– Да!
– Так почему ты её защищаешь?!
– Она приказала.
– А почему ты её слушаешься?
– Боюсь.
– Чего же?!
– Что… будет ещё больнее. Если не… Послушаюсь. – тут он, как и все они, съёживается в комочек. Рефлекторно хватается за голову. На лице – гримаса страдания.
Всё верно – ведьмы им «делают больно» именно там, внутри головы.
Стандартные вопросы, стандартные ответы, стандартная реакция.
Ладно, пожалеем бедолагу:
– А сейчас тебе больно?
– Нет.
– Хочешь, чтоб тебе больше никогда не было больно?
– Да. Да! ДА!!!
– Скажи, где Хозяйка, и я обещаю: боли больше не будет. Никогда.
Мертвяк не колеблется ни секунды. (Похоже, ему и правда делали очень больно, когда пытался ослушаться! Наверное, был упрямый… Иногда в них, ну, в первое время, остаются некоторые черты характера от того, живого, человека.)
– В конце этого коридора есть лестница и тоннель. Ведут в подземелье Марвина.
А вот это интересно.
– А кто такой Марвин?
– Хозяин Хозяйки. Большой Хозяин. Это подземелье принадлежит ему.
– И как давно оно… Принадлежит ему?
– Не знаю. Оно… Всегда принадлежало. Ему.
– И что он тут, в своём подземелье, делал?
– Не знаю.
Тупик. Ясно, что «Хозяин Марвин» появился
А до этого эти «обработанные», как всегда, пытались спастись, терпеливо отсиживаясь в своей бетонированной берлоге где-то под радиоактивными руинами. Бережно растягивали запасы так, чтоб хватило подольше… И, как обычно, высылали разведчиков. И, как обычно, однажды эти разведчики привели с собой «спасателей».
«Экспедицию от Красного Креста», как всегда представляются эти твари. Недаром же они всегда-всегда-всегда одеты в белые халаты, и маски. И медицинские шапочки с красными крестами.
Подло, но действенно.
Ладно. Не думаю, конечно, что Марвин – один из членов Конклава, но поработать над этим вопросом можно и позже. Пока же нужно выполнить обещание.
– Встань!
Мертвяк слушается.
Удар сверху рассёк его голову на две аккуратные половины. Не успели они начать распадаться, как поперечным ударом я довёл число кусков головы до четырёх. С противным шлепком то, что оставалось в черепе, грохнулось в пыль затхлого коридора.
Гарантия: теперь этот бедолага страдать не будет.
Мерзко, да. Но – никому ещё не удалось вернуть таких «зомби» к жизни.
В смысле – не той псевдожизни, которую даёт укус ведьмы, а к человеческой.
Жёлто-горчичный цвет мозга уж слишком напоминает самое обычное д…мо. Но вот так уж оно происходит: после укуса ведьмы человек теряет не только разум, память, жизнь, волю, но и цвет мозга. А питаться такие мертвяки отлично могут и друг другом. А ведьмы и Конклав – ими.
Что они и делают, пока полностью не «выедят» такую колонию рабов.
И что особенно злит – начинают всегда с женщин и детей. Как наиболее слабых и бесполезных для рытья их чёртовых подземелий… И защиты «Хозяев».
К концу коридора подхожу во всеоружии: в одной руке ружьё, в другой – парализатор. Но почему-то никакого люка, или двери тут нет.
Странно. «Мертвяки-зомби» не врут. (Не хватает ума.) Или…
А-а, вот в чём дело… А хитро! Дверь в «подземелье Марвина» скрыта в одной из комнатёнок, причём – за завалом из битого кирпича: сразу и не заметишь!
– Внимание, первый. Здесь сорок второй.
– Это первый. Слушаю вас, сорок второй. – голос куда слабее, и потрескивает: бетон частично экранирует сигнал, несмотря на брошенный мной у входа первый промежуточный усилитель-маячок. Поэтому достаю, включаю и бросаю на пол, в толстый слой пыли, покрывающей здесь всё, второй промежуточный.
– Только что получил любопытную информацию. – рассказываю про «Марвина», и «его» подземелье.
– Вас понял. Высылаю вторую и третью группы.
– Возможно, понадобится и поддержка с воздуха.