Моя Мия. На осколках первой любви
Шрифт:
Отказываясь, я представляла себе всё иначе. Усмехаюсь горько.
А как ты думала, Алиева?
Что Громов будет верным псом сидеть под твоей дверью и скулить нараспев предложение руки и сердца дважды в день?..
Я же знаю его как свои пять пальцев. Не будет он этого делать. Выслушал, принял мою точку зрения… Я ведь видела, что его собственнической, эгоистичной натуре было непросто, но он справился и больше не напоминает об этом.
К моему сожалению…
С раздражением отбрасываю тряпку.
– Эй, – хватает Мирон
Делаю глубокий вдох и пытаюсь отодвинуться.
– Я грязная.
– Я уже тоже, – кивает на свою перемазанную синей краской футболку, и я расслабляюсь. – Я тебя грязной люблю ещё больше, – многозначительно смотрит на то, как вздымается моя грудь.
Закидываю руки на его плечи и уставляюсь в прозрачные глаза, словно желая разобраться в том, что там, за ними творится. О чём он думает? Зачем так делает?
– Ну, что с тобой, девочка моя?
Мирон доверчиво упирается мне в щеку лбом и тяжело вздыхает, обнимает ещё крепче.
– Я так ждал этих выходных. А ты будто бы не рада.
Морщусь от хлынувших в сердце чувств и не выдерживаю…
Отклоняюсь, чтобы дотронуться до его губ своими губами и вложить в поцелуй всю безграничную тоску. Каждая ночь без него – адская боль. Душа словно наизнанку выворачивается.
Пока у Мирона не началась эпопея с Москвой, мы часто ночевали у него в студии… Дурачились, вместе готовили завтраки и ужины, бесились, целовались и занимались сумасшедшим сексом, там где придётся.
Он… показал мне, что секс – это что-то про любовь… Нежное, иногда дикое и необузданное, но всегда личное… Понятное только нам двоим.
Мирон подхватывает меня под ягодицами и помогает обвить его талию ногами.
– Куда? – возмущённо вскрикиваю, когда его рука забирается под комбинезон и поглаживает кожу через тонкие трусы.
– Я закрыл дверь, – смеётся он и усаживает меня на комод, сбивая с него крышки от красок.
Быстро скидывает лямки с плеч и сдвинув топ, сжимает заострённые соски.
– Мир… – шепчу, кусая губы. – Хочу тебя. Давай скорее.
– Сейчас всё будет, любимая.
На секунду отстраняется, извлекает из кармана джинсов презерватив, и я раздражённо закатываю глаза. Он так следит за защитой, что есть ощущение – просто не хочет детей. Сейчас или вообще от меня?..
Ужасно интересно, а спросить я не решаюсь, потому что боюсь ответа.
Возбуждение захватывает все мои мысли, поэтому нетерпеливо наблюдаю, как Мирон справляется с ширинкой и растягивает латекс по всей длине члена, а затем снова обращает внимание на меня. Облизывается как кот на сметану.
– Иди сюда, – притягивает меня к себе и целует, проникая в рот языком и наполняя своим вкусом. Одновременно с этим зацепляет пояс на талии. – Приподнимись, давай снимем это.
Послушно выполняю все требования и стону ему в рот, когда он входит в меня. Влажные стенки растягиваются, принимая член до упора.
– Как я скучал, –
Сжимаю его ягодицы ногами и забываю обо всех сомнениях.
Твою мать.
Мы занимаемся сексом в комнате моей трёхмесячной сестры. В кого он меня превратил, этот грязный Громов?..
– Мир, – устремляюсь к нему навстречу всем телом и замечаю, как темнеет его взгляд. Становится сияющим, бешеным, кипящим. Как всегда, когда он делает это со мной. На его щеках лёгкий румянец, черные волосы в беспорядке, а влажные губы приоткрыты.
Смотрю вниз. Туда, где наши тела сходятся.
Его член словно поршень накачивает меня своей энергией. Расставляю ноги пошире, чтобы почувствовать его ещё ближе, быть для него ещё доступнее.
Эти мысли совместно с ощущениями рождают внизу живота заметное напряжение, которое я всячески пытаюсь зафиксировать, ухватиться за него, но через две минуты не выдерживаю и содрогаюсь. Душа в другое измерение отлетает. До кончиков пальцев на ногах всё чувствую.
– Умничка, – хвалит Мирон.
Подхватывает моё дрожащее тело на руки и разворачивает, чтобы упереть в стену напротив той, над которой я трудилась. Увеличивает темп и через пару фрикций замирает, громко дыша. Кончает, вминая меня в прохладную поверхность.
– Боже, – стону, утыкаясь в крепкую шею.
Я будто воздушное облако проглотила. Такая лёгкость внутри, что хочется не дышать. Но вместе с эйфорией от оргазма возвращаются и мысли, которые тревожат со вчерашнего дня.
– Люблю тебя, – проговаривает Мир на выдохе.
Нежно целует моё плечо и гладит влажную кожу на спине.
– Это хорошо, – проговариваю немного отчаянно и сглатываю скопившийся ком в горле. – А как там, кстати, Милованова?..
Тело подо мной напрягается, а Мирон вдруг сжимает мою талию до хруста и медленно тянет:
– Блядь…
– Что-то не так? – уточняю. – Ты не думал, что я узнаю?..
Получается немного ядовито, но Мирон, как обычно, не обращает на это внимания. Он вообще никогда на меня не обижается и не кричит. Максимум поворчит под нос ругательства, как сейчас. В этом он похож на своего отца. Они с Юлькой вообще странно разделились. Мирон особенно с тем, как взрослеет, становится похожим на дядю Андрея – такой же сдержанный и спокойный, а Юлька – копия тетя Настя – взрывная и, к сожалению, часто попадает в неприятные ситуации.
– Не стал тебе рассказывать, чтобы не расстраивать, – произносит Мирон без малейшего чувства вины, и я усмехаюсь.
– Даже оправдываться не будешь?
Любимый мужчина заглядывает в мои глаза. Сначала на его лице мелькает досада, а затем оно на долю секунды становится другим: злым и чужим.
Словно я виновата, что только ленивый на этой неделе не скинул мне его фото, красующееся в аккаунте Миловановой.
– А тебе нужен мужик, который будет оправдываться? – спрашивает грубовато.