Моя Мия. На осколках первой любви

Коваль Лина

Меня всё время смущала эта её манера общаться словно она «дурочка с переулочка», хотя сейчас понимаю – это всего лишь роль, из которой комфортно следить за происходящим и не привлекать лишнего внимания.

– Это ведь ты меня шантажировала?

Ответ на этот вопрос я знаю сама…

В моей голове фейерверки от ярости взрываются. Разве можно быть такой жестокой? Она ведь даже не понимает, что делает с нами. Я… просто в шоке. Как можно быть таким озлобленным человеком, при этом имея в жизни всё – семью, богатства,

возможность отдыхать за границей и учиться в лучшем университете города?

Как?..

Попова медленно озирается по сторонам и смотрит прямо мне в глаза. Нагло и без малейшего чувства вины.

– Как ты узнала? Этот идиот-хакер сказал?

– Нет, не он. Но с ним я тоже встречусь обязательно. Зачем ты это сделала? – пытаюсь расслабиться, но внутри всё горит ярким пламенем.

– Я не буду перед тобой оправдываться, – говорит она и вскакивает с места, роняя стакан.

Мы тут же привлекаем внимание, с другой стороны зала бежит официант, а я спокойно улыбаюсь охраннику и хватаю Анжелу за руку.

– Сядь, – киваю на стул. – Иначе я соберу всех. Риту, Иву, которую ты подставила, оформив на её документы сим-карту, Таю, которую ты подбивала отомстить Ладе, и бывшую девушку твоего Кости. Не поленюсь и соберу всех.

– И что вы сделаете?

Усмехаюсь. Кажется, за два дня я нащупала её слабое место.

– Мы пойдём к твоему отцу и расскажем ему, как именно ты добиваешься успехов, которыми он так гордится.

Анжела трудно сглатывает слюну и садится. Дрожащими руками берёт стакан с соком. Отпивает маленький глоток.

– Ты этого не сделаешь. Слишком жестоко.

– Жестоко? – усмехаюсь. – Жестоко было бы, если бы Иву обвинили в том, что она подсыпала мне наркотики.

– Я с таким бы никогда не связалась, это криминал, – произносит она надменно.

– Ты больная, – закатываю глаза. – Из-за тебя человек хотел покончить с собой, а ты считаешь, что не связана с криминалом?

– Ритка просто слабенькой оказалась. Подумаешь, ЕГЭ завалила?.. Вот ты умничка, Алиева. Отчислилась по собственному желанию и освободила мне дорогу.

– Неужели тебе даже не стыдно? – мотаю головой и тут же добавляю. – Конечно, нет. Ты бессовестная.

– Очень увлекательно, но я поеду, меня Костик ждёт, – показывает кольцо. – Жаль, конечно, что обо всём узнала. В целом, ты прикольная девчонка. И главное, добрая.

– Добрая, – улыбаюсь зловеще. – Но не для тебя… Ты заберёшь документы из университета.

– Вот ещё, – нервно выдаёт Попова.

– Заберёшь, – поднимаюсь с места. – Сама. По собственному желанию. Завтра же. Ваня Соболев поговорит с мамой – твоя практика подошла к концу. Отцу объяснишь как хочешь, но в Архе ты больше учиться не будешь, – улыбаюсь хладнокровно. – Как и я. Бросим его вместе.

Я ничего не заказывала, поэтому не расплачиваюсь, а просто задвигаю стул.

– Ах да, – вспоминаю. –

Костику своему тоже всё расскажешь. Мирон проверит.

– Сука, – шипит Попова и кидает на стол стакан, который тут же разбивается вдребезги.

Сжимает кулаки, но не поднимается. Смотрим друг на друга в упор.

– С волками жить – по-волчьи выть, – улыбаюсь. – Слышала?..

Пытаясь успокоиться, забираю свою сумку, джинсовку и, поправив короткий топ, не оглядываясь выхожу на улицу.

После двух дней дичайшего напряжения, по всему телу усталость растекается.

В начале недели Мирон, встретившись с человеком дяди Глеба, взял небольшой отпуск и приехал в город на два дня раньше. Когда я увидела на записи, кто именно заходил в випку, не поверила...

Раз за разом пересматривала и только головой мотала.

Хотя сейчас уже кажется, что было проще простого догадаться.

За два дня мы с Мироном нашли Риту Поцелуйко, про которую Анжела мне сама и рассказала. Девчонка так же, как я сейчас, нигде не учится, потому что благодаря стараниям Поповой прошлой весной не пришла на ЕГЭ по русскому языку – та тоже её шантажировала, а чуть позже из-за того, что Рита наглоталась таблеток, пропустила и остальные экзамены.

Шантаж – это обычная схема Анжелы, чтобы добиться желаемого. Будь то награды, возможность быть лучшей или любовь понравившегося мужчины.

Поэтому вполне справедливо, что она будет наказана своим же оружием. Это отличное решение!

Усевшись в «БМВ», в первый раз за последний час выдыхаю и пытаюсь унять дрожь, сквозящую в груди.

– Как ты? – спрашивает Мирон настороженно, забирает у меня сумку и откладывает её на заднее сидение.

– Нормально, – закрываю лицо ладонями и растираю его активно.

Поверить не могу, что всё кончено.

– Блядь, – восклицает Громов, и резко привлекает меня к себе. – Я ж говорил, надо с тобой идти. Намучалась, моя маленькая, – нежно целует в щеку.

– Нет, я одна должна была, – шепчу и обвиваю крепкую шею руками. – Сама, понимаешь?

– Самостоятельная моя, – целует Мирон меня в щеку и его лицо снова становится жёстким. – Что она сказала? Офицеров у меня тоже отхватит! Блядь, свалил в Европу. Но я его достану.

– Ничего нового… Мы всё знаем.

– Она заберёт документы?

– Конечно. Куда ей деваться? Если она этого не сделает – папа лишит её денег, а это для неё важнее, чем Арх.

Замираю в сильных руках, пытаясь прийти в себя. Смотрю в окно и понимаю, что наконец-то мир вокруг стал ярким. Если честно, я так была увлечена своими неудачами, что ничего не замечала, будто в вакууме жила. Как Юлька последние недели.

Смотрю на Громова. Целую бледно-розовые, тёплые губы и счастливо улыбаюсь. Он же продолжает:

– Хорошо, что всё выяснили. Может, вернёшься в университет?