Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь
Шрифт:
И пошел переносить кроватки.
— Смотри, она такая же как наша Олечка, тихая и безобидная, — сказала Юлька отцу, глядя на маленькую Дашу, которая играла на диване резиновой уточкой.
— Зато ее сестра вся в отца. Настоящий агрессор! Эй, Манифест, у тебя совесть есть? — обратился Марк ко своей второй внучке. — Тебе других игрушек мало?
Но Мария Константиновна не стала утруждать себя ответом. Она была занята тем, что упорно отбирала уточку у сестры.
— Манюнь, смотри какой мишка, — пыталась отвлечь ее Анечка, подсовывая то медведя, то зайца. — Оставь Дашу в покое.
Но Манюня как истинная дочь своего отца перла к цели танком и никаких препятствий не признавала. Она вцепилась в уточку обеими руками и тянула на себя, закусив от усердия губу. В этот момент она особенно была похожа на Аверина.
Глаза сверкают, брови сведены к переносице, и пыхтит как паровоз.
— Ну что же ты такая безотказная, Дашенька? — ласково заговорил с младшей внучкой дед. Но та лишь крепко держала уточку, молча наблюдая за сопящей сестрой.
— Это обманчивое спокойствие, — вступилась за дочку Оля, — она терпит до поры до времени. А потом, когда надоест…
Дашка резко дернула уточку и с чувством припечатала сестру по черноволосой макушке. Раздался громкий рев, и в гостиную вошел Костя, держа в руках три галстука.
— Манюня, ты чего плачешь? Иди к папе, — он сунул галстуки Оля, а сам поднял дочку на руки, попутно погладив по голове Дашу. — Мое солнышко!
— О, прискакал! — недовольно проворчал Марк. — А то мы без тебя не справимся.
— Ну я же дома, — возразил Аверину Аверин.
Малышка Даша тоже потянула ручки к отцу, и он легко подхватил ее второй рукой. Недовольная Мария тут же принялась спихивать сестру, и Костя развел руки в стороны. Машка сразу надулась.
— Маруся, как тебе не стыдно? — покачала головой Оля. — Ну что ты такая драчливая!
— Говорю же, гангстер, — не сдержал улыбки Марк.
— Она скучает по мне, — объяснил ему сын. Неугомонная Машка через отцовскую голову потянулась за уточкой. — Они обе скучают.
— Так бросай свою работу, — продолжил ворчать отец. — Дети совсем от рук отбились.
— Прямо-таки отбились! — фыркнула Юлька. — Ты как скажешь, папа!
— Девочке отец еще нужнее, чем парню, — повысил голос Марк, и они с Костей посмотрели друг на друга. А потом на Юльку.
— Ой, все, — закатила глаза та.
— Оля, а можно я покатаю сестричек в коляске? — подбежала Анютка.
У Ольги зарябило в глазах. Столько авериных на одном квадратном метре — непозволительная концентрация, даже если двое из них совсем небольшие. И пусть одна совсем мелкая.
— Конечно, — обняла ее Оля, — только если у тебя получится усадить туда Марию. Обычно она предпочитает ехать стоя. Спиной вперед.
И только сейчас обнаружила, что размахивает тремя галстуками, которые всунул ей муж.
— Костя, зачем ты мне их дал?
— Не могу выбрать, посоветуй, милая.
— Вот этот, — она безошибочно указала на тот, который соответствовал бы образу «дорого до неприличия», и Марк с довольным видом откинулся на спинку дивана. А Оля благодарно ему улыбнулась.
У них со свекром была своя тайна. Однажды он позвонил ей, когда Костя уехал в длительную командировку, первую за все время ее беременности и три месяца после родов.
Оля так привыкла, что он вместе с ней занимается детьми, что поначалу чувствовала себя многоруким мутантом. Но Костя настоял, чтобы ей помогала няня. Кастинг проводил лично, и хоть София Матвеевна больше напоминала Оле генерала в отставке, чем няню, помощницей она оказалась прекрасной.
И все равно Оли на все не хватало. Марк попросил включить камеру, придирчиво осмотрел ее и изрек.
— Детка, ты на меня не обижайся, я позволю себе дать тебе несколько советов. Прислушиваться или нет — дело твое, но поверь, я как никто хочу, чтобы ваш брак с Костей был крепким и счастливым.
— А что не так с нашим браком? — насторожилась Оля. Ее как раз все устраивало.
К тому же «крепкий и счастливый брак» в устах Марка Аверина звучал как насмешка. Но говорить ему этого она не стала.
— Ты знаешь, за что он тебя полюбил?
Оля задумалась и мотнула головой.
— Разве любят за что-то?
— По-разному. Но в вашем случае я точно знаю, что ты привлекла его своей самодостаточностью. И красотой. Я не имею в виду, что ты должна вернуться в больницу, — поднял он руки, пресекая ее возражения, — это один из самых страшных Костиных кошмаров. Но и превращаться в исключительно мать его детей тоже не стоит. Его и так замкнуло на дочках.
Оля хмыкнула. А он прав.
— Уже начинает попускать, — успокоила свекра. — Иначе он бы не уехал.
— Слава Богу, — очень серьезно ответил Марк. — И все же, девочка, задумайся. Сейчас дети совсем маленькие, но уделить себе в день один час ты можешь. Тебе не надо таскать сумки с продуктами, драить полы и чахнуть у плиты. Костя в состоянии тебя от этого освободить. Поверь, я не просто так сотрясаю воздух. Я допустил в своей жизни фатальную ошибку, которая стоила мне любимой женщины. Я потерял ее именно потому, что вовремя не взял на себя ответственность за наши отношения. Отношения мужчины и женщины, а не родителей маленьких детей, ты понимаешь, о чем я?
Оля медленно кивнула. Конечно, она понимала, что Марк говорит о матери Кости и Юли, своей старшей дочери.
— Я был упрямым и гордым, и она не смогла меня простить. Теперь я есть, а ее нет, и знаешь, я каждый день о ней вспоминаю. Это тяжело, прожить жизнь без любви всей своей жизни. Вот только я слишком поздно это понял. Будь мудрее меня, девочка, не позволь вашим отношениям стать привычкой.
— Но как?
— Просто. Тебе надо стать для него незаменимой. Он должен гордиться тобой, советоваться с тобой, восхищаться тобой. И даже ревновать. Для этого не обязательно давать повод, с головой хватит того, что тебе вслед будут оборачиваться другие мужчины. Я знаю своего сына, этого вполне достаточно.